Вопросы нового мира

В этом году на повестке дня в швейцарском Давосе стоят четыре главных задачи.

Первой было понять, закончился ли мировой экономический кризис и как он в итоге отразился на глобальной ситуации. Думаю, все сходятся во мнении, что развитые страны сумели перестроить свои экономики и теперь готовы двигаться в будущее. Дополнительным подтверждением в декабре стало решение ФРС поднять процентные ставки. Но и здесь не стоит делать поспешных выводов. Перед самой встречей в Давосе Банк Англии заявил, что пока рано наращивать ставки. А в самой Швейцарии премьер Дэвид Кэмерон также говорил о постепенном росте, но призвал не торопиться. Но если по поводу медленного возрождения мировой экономики все сходится, то возникает и другой важный вопрос — проблема неравенства.

В ходе кризиса, чтобы удерживать компании от банкротства, государство слишком мало внимания уделяло росту продуктивности труда и зарплат. В США показатель продуктивности за последние 4 года почти не рос. А это значит, что в развитых странах экономика может возродиться, но у нее будет недостаточно сил для рывка вперед и она будет прозябать в рецессии многие годы. Тем более, что даже в Америке или Европе постепенно растет разрыв между богатыми и бедными. Кризис привел не только к разорению многих компаний, но и к появлению значительного количества новых миллионеров. Они брали кредиты в банках под очень низкий процент и инвестировали в рисковые активы. Таким образом, теперь нужно решить, как эффективно использовать преимущества экономического роста и найти способ сгладить перепады между богатыми и бедными. Я считаю, что тут опять нужна роль государства, которое должно ограничить корпорации в стремлении получить максимальные прибыли.

Не секрет, что Германия является пионером этого движения и будет тратить на инвестиции в новое производство огромные деньги. Речь идет о полностью автоматизированных производствах, 3-Д печати, использовании "больших данных" в промышленности. А также применении цифровых технологий и полной роботизации. Это означает, что само понимание промышленности меняется. И пока не ясно, в какую сторону. Будет ли это благом или станет очередным кредитным пузырем — неизвестно. Но слишком многие в Альпах будут говорить об этом. А главное, в Европе обещают, что повальная роботизация сократит потребность в рабочих местах на 15 млн до 2030 года. И это открывает третью проблему Давоса — что делать с мигрантами.

Сейчас Европа переживает золотой век пенсионной системы, но вскоре перекос в сторону пенсионеров станет слишком ощутимым и тогда ЕС столкнемся с тем, что некому будет работать на фабриках и двигать вперед экономику. И традиционное население Европы не растет. Даже в таких странах как Италия, где еще 40 лет назад большая семья считалась нормой, природный прирост жителей — в прошлом. Не говоря уже о странах, которые находятся намного севернее и вошли в депопуляцию еще раньше. И это главный аргумент для защитников миграции в ЕС. Но если новая экономика уже не будет требовать столько рабочей силы, то и политика в отношении мигрантов будет все больше ужесточаться.

Страны Восточной Европы начали говорить, что уже не могут принимать беженцев. Некоторые даже заявили, что и так уже приютили большое количество мигрантов из Украины. Со снижением потребности в рабочей силе эти разногласия могут только усилиться. И в конечном счете — расколоть союз.

Но это уже вопрос геополитики. А в этом году в центре внимания Давоса будет проблема войны в Сирии. Вмешательство России помогло режиму Башара Асада укрепиться, и теперь его будет очень сложно победить. Одновременно растет сила ИГИЛ и других исламистских движений. По моему мнению, многим странам, и в первую очередь США нужно наконец решить, как вести себя по отношению к войнам на Ближнем Востоке и стоит ли вмешиваться в них. Без этого регион будет все больше скатываться в сторону анархии. А действия России только подтолкнули его к этому. Развитым странам нужно понять, как эффективно противостоять гибридным кампаниям и принести мир и стабильность в этот регион. Теперь у них появился шанс на фоне того, что санкции с Ирана постепенно снимают, и он становится одним из самых сильных игроков региона.