Роман для «белых ворон»

Прошлый год и начало этого были очень успешными для Ирэн Раздобудько. Она стала лауреатом литературной премии имени Юрия Долгорукого за роман на русском языке «Утренний уборщик». На «Коронации слова-2005» отметили ее книгу «Гудзик», а экспертное жюри ВВС номинировало на премию роман «Він. Ранковий прибиральник. Вона. Шості двері».

Ей предложили сотрудничество сразу несколько издательств. В сентябре прошлого года вышли две книги — «Гудзик» и «Він. Ранковий прибиральник. Вона. Шості двері», в феврале этого — «Дванадцять…» и ко львовскому Форуму издателей выйдет роман «Зів`ялі квіти викидають». «Колесо покатилось», — так оценивает наступивший период Ирэн Раздобудько.

– Ирэн, почему такое название у вашей новой книги? Невольно возникает ассоциация с пособием для юных барышень о выживании в суровых  жизненных условиях…

– На обложке книги — действительно «прекрасная барышня», но это только хитрый маркетинговый ход. На самом деле роман не женский. Говорить что-то определенное мне об этой книге трудно. Могу только привести высказывания тех, кто успел прочитать роман, а они приблизительно таковы: «Как можно написать такое без ущерба для собственного здоровья?!».

На данный момент этот роман для меня — «мой «Мастер и Маргарита» — то есть та «программная» вещь, которую пишет каждый писатель так, как ему позволяет мера его таланта. Я бы очень хотела, чтобы он был прочитан и правильно понят. А в принципе, все сказано в эпиграфе: «Роман — не исповедь автора, а исследование того, что есть человеческая жизнь в западне, в которую превратился мир». Это — из Милана Кундеры.

– И все-таки, для кого вы писали «Дванадцять…»?

– Для тех десятерых людей, которые выведены в романе. Тех странных, необычных, не похожих на всех остальных и, самое главное — настоящих, умеющих самостоятельно думать, ярко чувствовать и быть, не стыдясь этого, «белыми воронами».

– Многие писатели, в частности Ирэна Карпа, Сергей Жадан и Оксана Забужко, известны не только своими эпатажными текстами, но и эпатажным поведением. Чем вы «берете» читателя?

– Я никого ничем не хочу «брать». Хочу всегда и везде оставаться сама собой. У меня и без искусственного «создания имиджа» достаточно смешное поведение. Могу просидеть молча целый вечер, могу встать у микрофона и сказать то, что думаю в данный момент. Но это — норма, а не имидж. Если бы я создавала его, он бы был таким: женщина в коже, на мотоцикле. Банально, но — здорово! Особенно — мчаться на скорости. Но, увы, я этого не умею. Хотя, может еще и научусь. Посмотрим.

– Свои первые премии на конкурсе «Коронация слова» в 2000 и 2001 гг. вы получили за детективы — «Мерці» и «Ескорт у смерть». Обиделись бы, если бы вас назвали «украинской Марининой» или «украинской Донцовой»?

– Сейчас мне бы это точно не понравилось. У меня всего лишь два детектива, которые вышли лет шесть назад, а после них — пять романов совершенно другого плана. А все до сих пор думают, что я — «детективщица». Хотя Маринина пишет интересно. А вот за «Донцову» я бы точно кому-нибудь нос расквасила.

– Вы долго писали «в стол»?

– Я пишу с шести лет. Первая поэтическая книжка вышла в 1990 году, а прозаическая — в 2000-м. Я не знаю, долго ли это. Наверное, долговато, ибо два романа под одной обложкой — «Ранковий прибиральник» «Шості двері» — книга, которая презентовалась на Би-Би-Си как лауреат конкурса, была написана года четыре назад и я ее предлагала издательствам… Теперь «колесо» покатилось. 

– Что пришлось доказывать и кому, чтобы вас начали издавать?

– Доказывать нужно только себе и только одно: что ты не случайно занимаешься своим делом, что оно — главное в твоей жизни. Остальное всем другим докажут тексты. Или — не докажут… Вкусы у людей разные.

– Вы как-то сказали, что не ищете сильных эмоций, для того чтобы писать. Откуда в таком случае берете идеи?

– Недавно в Киеве был Виктор Ерофеев, позволю сослаться на его слова, которые разделяю на сто процентов. А он сказал: «Писатель, как радиоприемник. И его цель — как можно точнее высказать то, что ему диктуют откуда-то сверху…» Вот. Сама я такое высказывать боюсь — уж лучше устами авторитетного писателя.

– Начиная писать книгу, вы уже знаете, чем все закончится?

– Она приходит целиком. Я специально ничего не конструирую. Есть герои и они хотят жить. Есть читатели, которые хотят что-то понять — о себе, о жизни и смерти. То же, что хочу понять и я… Недавно получила письмо, в котором читательница говорила, что поняла, как нужно поступить после прочтения «Гудзика». Странно и очень ответственно.

– Вы три раза побеждали в литературном конкурсе «Коронация слова». В прошлом году получили премию имени Юрия Долгорукого. Победа в конкурсах — это важно для вас? И какая из премий вам всего дороже?

– В моем любимом старом фильме «Золушка» король говорил, что никакие связи (я бы сказала, тут — премии) не сделают «душу большой, а ножку маленькой». Вот так я отношусь к премиям. Важно то, кто был в жюри, насколько все это честно. Если «Утреннего уборщика» оценивал Валентин Распутин, я рада этой награде. А председателем жюри самой первой «Коронации» был Иван Михайлович Дзюба. Вот это для меня важно.

– Насколько тяжело нести «писательский крест»? Ведь большинство женщин, отмеченных «божьим даром», — и Леся Украинка, и Франсуаза Саган — не имели нормальной семьи и других атрибутов быта обычной женщины?

– Ой… Нет, это никак не крест! Крест — это быт, нищета, мещанство, зависть, предательство, политика, нелюбимая работа, бездетность, болезнь… Обе писательницы, я уверена, были счастливее многих других женщин. И жили — на полную катушку! Уж Саган — так точно. Можно поучиться.