АстровШумилов: Я даже в банке ни в одном не был

Почетный президент госпредприятия «Ровенькиантрацит» Геннадий Астров-Шумилов выступает против приватизации этого крупнейшего угольного объединения, владеющего 40% запасов энергетических углей Украины. В ближайшее время он намерен перевести его на арендную
Забезпечте стрімке зростання та масштабування компанії у 2024-му! Отримайте алгоритм дій на Business Wisdom Summit.
10 квітня управлінці Арсенал Страхування, Uklon, TERWIN, Епіцентр та інших великих компаній поділяться перевіреними бізнес-рішеннями, які сприяють розвитку бізнесу під час війни.
Забронировать участие

Астров-Шумилов – из тех, кого заслуженно называют «красными директорами». Более 25 лет он руководит самым прибыльным угольным холдингом страны «Ровенькиантрацит». После прихода в парламент в 2002 году экс-гендиректор и председатель правления не ослабил контроль над объединением. За что на Луганщине Астрова-Шумилова окрестили «серым кардиналом» угольной отрасли. В конце 2004 года, путем проведения в парламенте соответствующего закона, Астров-Шумилов остановил уже начатую приватизацию «Ровеньков». Сейчас он инициирует перевод предприятия на аренду. Очевидно, контроль над акционерным капиталом трудового коллектива угольный генерал сумеет оставить за собой.

В прошлом году Астров-Шумилов попал в «черные списки» «Поры». Главное обвинение, выдвинутое ему, - участие в фальсификации выборов на Луганщине в пользу Виктора Януковича и саботаж в угольной отрасли. Однако несостоявшийся президент из Донецка за сделанное добро отплатил черной неблагодарностью. Луганский нардеп, последовательно защищавший прежнюю власть, не попал в списки Партии Регионов, а из случайного союза с БЮТ у него ничего не вышло. В парламент и облсовет Луганской области Астров-Шумилов баллотируется от партии «Видродження».

– Как обстоят дела в объединении? Ведь оно всегда считалось прибыльным.

Во-первых, что такое прибыльное? Это государственное предприятие. А государство делает все, чтобы поставить в одинаковые рамки и то предприятие, которое несет золотые яйца, является прибыльным, и то, которое ничего не производит. Например, для прибыльных предприятий закупочная цена на уголь для энергетики составляет 100-150 грн. А для неприбыльных предприятий, тех, которые не зарабатывают даже на выплату зарплаты, цены поднимают до 300-400 грн.

– Вы считаете, что цена должна быть единая?

Да. Кроме того, эти предприятия получают государственную поддержку. На отдельных из них помощь из бюджета достигает 80% от объема выплаты заработной платы. То есть, можно вообще ничего не делать и получать от государства дотации. Cчитаю, это неправильно. Должна быть одинаковая цена на уголь и, несмотря на то, что предприятия государственные, должен быть рынок. И рынок должен определять цену.

– Какую схему для рынка вы предлагаете?

Приемлема биржевая схема. В рыночных отношениях при правительстве должна быть биржа. Биржа зерна, биржа угля, биржа металла. Только биржа может быть прозрачна.

Государственная биржа закупает уголь и дальше может поступать с этим углем как угодно. Безусловно, уголь можно дотировать, чтобы снижать его себестоимость и контролировать цену на электроэнергию. Потому что цена на уголь - это фундамент всего. Увеличение расценок на уголь на копейку приведет к огромному росту цен на вершине пирамиды. А это скажется и на ценах на продукты питания, и на другие предметы первой необходимости. Поэтому государство должно контролировать этот рынок. Но контролировать так, чтобы он работал прозрачно.

– Что мешает применять такую схему?

Те, кто при власти - и Кабинет Министров, и министры, и другие ведомственные чиновники, - не инициируют этот вопрос. Им интересно самим управлять денежными потоками.

– Так инициируйте сами, как депутат.

Я писал всем без исключения премьерам. Предлагал организовать под руководством министерства биржу, чтобы там свой уголь продавали те, кто его добыл, а не посредники. Ведь министерство – это же посредник. И если этот государственный посредник покупает по цене ниже, чем может продать само предприятие, разве это правильно? Предприятию определили продавать уголь на электростанцию по цене 150 грн. за тонну, а оно находит цену 170 грн., но не может продать, потому что его обязали продавать только этому посреднику. А на бирже хочешь - не хочешь - все прозрачно.

– Насколько вас устраивает сумма, выделенная на поддержку угольной отрасли в 2006 году, и конкретные целевые программы, на которые пойдут средства?

Сегодня, выделяя деньги на поддержку угольной отрасли – а это более 4 млрд. грн. в бюджете этого года, - государство по-прежнему распределяет их в ручном режиме. Возникает вопрос: почему в одно объединение пошло столько, а в другое столько? Если дотируется угольная отрасль, это означает дотирование тонны угля. Выдал тонну – получи за это деньги. Поэтому нужно смотреть, стоит ли выделять средства тем предприятиям, которые не в состоянии заработать не то что на развитие, даже на заработную плату. Должен быть резерв министерства, которое под определенные условия и на определенные сроки дотирует шахты. Мы уже 10 лет получаем дотации от государства. А положительных результатов нет.

– Что, по-вашему, препятствует развитию угольных предприятий?

Проблема заключается в том, что чем более прибыльное предприятие, тем больше оно платит налогов в бюджет. Эта система налогообложения не подходит для промышленных предприятий. Платить нужно с объема производства. Реализовали на 1 млн. грн. продукции, с этого оборота и заплатили. А от действующей налоговой системы все давно научились уходить.

Как удается решать вопросы с угольным министром Виктором Тополовым?

С Тополовым мы хорошо знакомы и у нас отличные отношения. Но система, которая существует, заведена давно. И пока мы не уйдем от нее, ничего не изменится. Нужно менять структуру управления, менять форму собственности и уходить от государственной формы управления. Те предприятия, которые даже с учетом государственной поддержки не могут справиться с управлением производством, надо отдавать в частные руки. Чтобы предприниматели под обязательства, подписанные с министерством и согласованные с профсоюзом, брали на себя ответственность за производственный процесс. От этого выиграет и угольная отрасль, и рабочие, и государство в целом. Да, кто-то потеряет. Будет, конечно, сокращение. Но это неизбежно.

– Год назад вы пролоббировали в парламенте закон о внесении «Ровенькиантрацит» в список предприятий, не подлежащих приватизации. Какой формат работы для своего предприятия предлагаете сегодня?

Арендное предприятие. То есть это государственное предприятие, а форма управления – аренда трудового коллектива. При этом арендатор, если не хватает своих собственных оборотных средств, имеет право за счет эмиссии акций привлекать частный капитал для развития предприятия.

– Вы уже инициируете смену формы управления?

Да, уже собираются подписи. Хочу отметить, что при таком подходе в государственной собственности остаются те предприятия, которые обеспечивают энергетическую независимость государства. Таких предприятий не более 4-5 в Украине, и они добывают 70-80% энергетического угля страны.

– Во время избирательной кампании вы работали доверенным лицом Виктора Януковича в Луганской области. Как так получилось, что сегодня вы не в списках «Регионов»? Каковы ваши нынешние отношения с лидером Партии Регионов?

Виктора Януковича я знаю очень давно и очень уважительно отношусь к нему. На выборах я действительно был его доверенным лицом, и мой округ на Луганщине дал самые лучшие результаты. Но потом так получилось, что как политик, как соратник я ему, видимо, не подошел. Он и за ту работу никак не отметил меня и сейчас не пригласил в избирательную кампанию. А я сам напрашиваться не стал.

– Не за эти ли результаты «Пора» внесла вас в «черный список»? Вы знаете, за что именно попали в него?

Нет.

– Претензии «Поры» состоят в том, что вы оказывали серьезное давление на избирателей. В частности, в ваш адрес выдвинуты обвинения в том, что вы заставляли заключенных ИТК отдавать голоса в пользу одного кандидата.

Сейчас идет суд, и я думаю, что он закончится так, как и должен закончиться, потому что я ни в чем не виноват. Я никогда не был в исправительно-трудовой колонии, ни тогда, когда избирался сам, ни когда был доверенным лицом Януковича.

Против кого вы подали иск?

Я подал иск на того, от чьего имени была публикация в газете. Газета уже извинилась. А с автором статьи я сужусь.

– Со Звягильским вы не просто соратники по парламенту, вы вместе прошли большую школу в угольной отрасли. Что вас связывает?

Я давно знаю этого человека. Он был учителем и маяком на протяжении 35 лет. Мы работали в свое время параллельно. Я - директором, он - директором. К нему приезжали учиться, и у него многое можно было заимствовать. Как руководитель я многое почерпнул у него и затем внедрял это.

С Леонидом Даниловичем в прежние времена контактировали? Какие впечатления остались?

Знаете, я его воспринимал, прежде всего, как производственника. Когда человек за свою жизнь что-то умел делать, руководил людьми, ему проще стать государственным деятелем. Как показывает практика, у него меньше ошибок. Мне приходилось встречаться с Кучмой, когда он только стал президентом и принимал забастовщиков. Тогда мне было его жалко. Непонятно, как люди могли так относиться к первому лицу государства. Спрос был жесткий, разговор не самый приятный. Это был один президент. Уже через год это был совсем другой человек, по своим взглядам он стал более государственным. Но он всегда был человечным и порядочным.

– В Луганский областной совет будете баллотироваться? Какое у вас место в списке?

Буду. Я пятый в списке.

– С кем блокируетесь на региональном уровне?

Пока ни с кем. Когда пройдут выборы, тогда и будем определяться.

Скажите, как после смены власти вы оказались во фракции БЮТ? Вы – доверенное лицо Януковича, активный защитник прежней власти и вдруг в мае 2005 года неожиданно оказываетесь в пропрезидентском лагере. Как это произошло?

Когда встал вопрос о том, что наша группа – вначале «Народный выбор», потом «Союз» - должна была распуститься, мы переговорили и большинством приняли решение войти в БЮТ. Перешли все вместе. Ну а то, что меня дважды исключали, говорит о том, что я каким был, таким и остался. Я и сейчас никогда не изменяю своему электорату.

Каковы ваши личные впечатления о Юлии Владимировне?

Мои личные впечатления сложились еще в 2000 году. Это собственно и определило то, что я пошел в ее фракцию. Могу сказать, что она - один из самых сильных политиков, организаторов и хозяйственников в Украине.

– Вас даже не испугал ее авторитарный стиль управления фракцией?

Да, это есть. Но я не могу сказать, хорошо это или плохо.

В каком году вам вручили орден Героя Украины?

Первый раз в 1999 году. Министр угольной промышленности тогда вычеркнул мою кандидатуру, и орден Героя достался другому руководителю из нашего объединения. Потом сказали, что это неправильно, и в 2001 году я получил то, что должен был получить в 1999-м. Но когда мне первый раз не дали Героя, я никак не пострадал. Так как все документы были подготовлены, и надо было что-то давать. Тогда мне дали орден князя Ярослава Мудрого.

Вы – известный человек, руководитель крупного, прибыльного предприятия, которое возглавляете уже более 25 лет. Вы - человек обеспеченный?

По советским временам - обеспеченный, может, даже очень обеспеченный. По сегодняшним меркам, думаю, нет.

А что вы скажете по поводу того, что говорят о вашем участии в капитале некоторых украинских и российских банков?

Это смешно. Я даже в банке ни в одном не был. Но вместе с тем, может какая-то доля правды в этом есть. Дело в том, что угольщики были учредителями банка «Надра». Первый банк создавался в Луганске. Но в его акционировании «Ровенькиантрацит» не участвовал. Потом по рекомендации руководства угольной отрасли мы стали учредителями киевского банка «Надра». Может, по этой причине мне и приписывают что-то. И второе, в те времена меня куда только не записывали. И председателем того, и председателем другого. Я не помню. Но отсюда, наверное, и пошло. На самом деле у меня нет ни одной акции, ни одного банка. Не могу сказать, жалею я об этом или нет. Наверное, не жалею. Потому что сохранить объединение с такими объемами добычи, которое со времен Советского Союза является единственным в Украине, наверное, это значительно больше.