10 дней голодовки в монастыре Шаолинь

пещеру, спрятанную в горах Сун, каждый год приходил к Дамо юноша и просил: «Учитель, научи меня своему знанию». Но Дамо год за годом отказывался взять его в ученики. «Ты не готов», — твердо и жестко отвечал он. А однажды сказал упрямцу: «Я возьму тебя в ученики только тогда, когда снег станет красным». И однажды, выйдя из пещеры, Дамо увидел красный снег. Это юноша отрубил себе руку и окропил снег своей кровью. И Дамо, увидя такую настойчивость, взял его в ученики. Юноша был самый лучший его ученик. Этот монах без руки основал монастырь в горах, недалеко от монастыря учителя. Попасть туда можно только по канатной дороге.

Сергей Литвин, президент финансовой компании «Укранет», услышал эту легенду в Китае, куда он ездил не просто поглазеть на древние достопримечательности. Его целью было попасть в даосские монастыри. Сергей, например, уже третий раз останавливается в монастыре Шаолинь.

– Сергей, наверное, монахи Шаолиня не каждого принимают? Нужны какие-то рекомендации, чтобы остановиться в монастыре?

– Меня пригласил мастер Сию Минтана. Он выходец из тех мест. Дело в том, что я много лет занимаюсь по системе цигун. Это такая оздоровительная система. «Циг» — это энергия, «гун» — движение. Все состоит из энергии. Это огромный пласт, о котором можно говорить долго. Я бы назвал ее системой самосовершенствования. Это и упражнения по медитации, и упражнения с дыханием и т.д. Для поездки учитель Сию Минтан собрал группу человек 20. Компания собралась очень интересная. У нас есть такой клуб по интересам — люди, которые занимаются разного рода практиками. Вот так наша компания села дружно в самолет и направилась в Пекин.

– Пекин чем удивил?

– Одна-единственная особенность — куда ни посмотришь, везде китайцы. Потому и атмосфера китайская. Зря смеетесь. Сначала это действительно было странно. А по архитектуре Пекин — ничего особенного. Ничем не отличается, скажем, от Москвы. Европейский город с большими широкими улицами, с девятиэтажными домами, с огромными офисными центрами.

– Что же тогда китайского в атмосфере? Чем-то отличается поведение людей на улицах?

– В аэропорту нас встретили дружелюбно, но очень сдержанно. Китайцы вообще очень сдержанны. Официальные китайцы не улыбаться. Зато вот простые жители, особенно в глубинке, когда они видят европейца, сразу начинают улыбаются. Это еще заметил, когда в первый раз был в Шаолине. Крестьяне с любопытством рассматривают тебя. Особенно если у тебя еще и светлые волосы. Могут подойти потрогать и о чем-то поговорить. Причем разговаривать с тобой будут исключительно на китайском. И когда видят, что ты не понимаешь, на лицах появляется неподдельное удивление: как это не знать китайского? Чтобы ты понял, они пытаются говорить громче, но убедившись, что ты не выражаешь никаких эмоций, разочарованно машут рукой и уходят. В Пекине такого интереса к иностранцу нет.

– Что первым посмотрели в Пекине?

– Стандартная программа: пробежка по Большой стене. Интересно, что китайцы до сих пор так и не сложили воедино все карты, на которых отмечена Великая стена. Где эта Китайская стена начинается, где заканчивается — толком никто не знает. Сколько она протяженностью? Говорят, до 5 тыс. км. Точно известно, как ее строили. Она полностью построена из кирпича — кирпич к кирпичику. Кирпич делали на месте, из глины. Говорят, что в каждом метре Китайской стены как минимум одна жизнь. Возможно, так оно и есть. Местность действительно дикая, тяжелая. Наверняка люди там умирали как мухи. Кроме этого, нас интересовали больше даосские монастыри и, пожалуй, еще китайские рестораны.

– Удалось попробовать что-нибудь экзотическое?

– Очень впечатлили современные рыбные рестораны. Например, в центре Пекина есть рыбный ресторан — четырехэтажное стеклянное здание. И такого огромнейшего выбора рыбы еще не встречал. Мы даже растерялись сначала. Все что хочешь: и ракушки, и кальмары, и какие-то пресноводные, и морские рыбы. Остановились на какой-то огромной рыбе, которая очень была похожа на нашего толстолобика. С такой огромной головой. Очень вкусно. Ресторан достаточно дорогой. Оно и понятно — все откуда-то привезено. Но в целом, в Китае цены очень умеренные. Отели, например, довольно дешевые.

– Где советуете останавливаться?

– Мы жили в трехзвездочных отелях за $30 в сутки. Очень неплохое обслуживание. Остановились на трех звездах потому, что целью нашей поездки был не туризм, а посещение Шаолиня, и в группе собрались люди с разными финансовыми возможностями. Для меня трехзвездочный отель не представляет никаких проблем. Я в Гималаях вообще жил в бараках.

– А вся поездка во сколько обошлась?

– Я был в Китае чуть больше месяца. На все потратил около $3 тыс.

Монахи в Шаолине не бойцы

– До Шаолиня из Пекина долго добирались? Вспомнила ваш рассказ про монастырь, куда можно попасть только по канатке…

– Загружаешься в автобус — нас загрузилось человек 100 в несколько автобусов, собрались со всего мира, — и через 8 часов мы на месте.

– И все сто человек остались жить в монастыре?

– Нет, в самом монастыре негде жить. Но Шаолинь — это не только монастырь. Это территория в несколько десятков гектаров. В центре находится сам монастырь. А вокруг него — спортивные школы. Там обучают молодежь боевым искусствам. В одной из таких школ мы и жили. Это рядышком с монастырем, буквально за забором. Трехэтажное здание, похожее на общежитие, все довольно бедненько.

Сам монастырь четыре раза сжигали. Сейчас это современное здание в традиционном китайском стиле. В нем никаких обрядов не происходит. Это больше музей. К боевым искусствам монастырь Шаолинь тоже не имеет никакого отношения. Я часто вижу рекламу: «Бойцы с монастыря Шао-Линь покажут вам какую-нибудь спортивную программу». К монастырю такие бойцы никакого отношения не имеют. Настоятель монастыря всегда был членом коммунистической партии. Он всегда был подконтрольный. Я знаком с ним. К религии они отношение сейчас имеют настолько отдаленное, что монастырь превратился исключительно в туристический центр.

К боевым искусствам отношение имеют боевые школы, которые построены в округе. Там очень высокий уровень подготовки. Мы видели показательные выступления «монахов». К монахам они имеют точно такое же отношение, как я. Это просто ученики школы. Коротко постриженные все и в одежде, напоминающей монашескую, потому что это удобно. Чаще всего в такие школы отправляют детей-сирот, потому что школы финансируются правительством. Бойцов из них готовят действительно капитальных. То есть, они каждый день пробегают десяток километров. В четыре утра у них подъем и в 23 отбой, и один выходной. Я видел, например, как один такой боец с легкостью забежал по вертикальной стене, пробежал метра три, спустился и побежал дальше. Плюс владение любыми видами оружия. Та школа, в которой мы жили, оказалась одной из лучших спортивных школ боевых искусств. Правда, у нас была совсем другая цель — попрактиковать цигун и понять, как тут шаолиньцы живут без нас.

– Разобрались?

– С каждым годом у них идет улучшение. Потому что они объявили Шаолинь зоной приоритетного туризма. В те времена, когда мы были здесь в первый раз, туристов было мало. В основном приезжали европейцы, которые дома занимались, а в школах отшлифовывали умения. Сейчас там построили классный отель, заасфальтировали дорожки, разбили сад. А до этого были трущобы. Местные жители жили в хибарах. По улице проходила канализация в виде открытого рва, горы мусора. В первый раз очень тяжелое впечатление произвела сама местность. Но там, где люди живут, не так красиво. А природа, горы, конечно, очень своеобразны. Ведь Шаолинь переводится с китайского как «молодой лес». Суньшанские горы вокруг невысокие, не сравнишь с Гималаями, густо покрыты лесом.

10 дней без еды

– Живя рядом с монастырем, вели монашеский образ жизни?

– Распорядок дня был очень простой. В 5 утра подъем. Физзарядка до 6. Пробежка от места, где мы жили, до Шаолиня. Это где-то километра два. Возле стен монастыря делали специальные разминочные упражнения и возвращались обратно. До полудня были занятия. И с трех часов дня опять занятия в медитационном зале. Либо после полудня мы шли в горы. Каждый себе находил место и практиковал те задачи, которые он ставил перед собой. Спать ложились поздно, где-то в одиннадцать вечера.

– А чем вы там питались?

– На самом деле, у нас была программа голодания. Месячное пребывание в Шаолине делилось на три этапа. Вхождение в голодание. Голодание. Выход из голодания. Был и небольшой «пир» пару дней. Причем десятидневное голодание по программе было сухим. Но я совсем без воды не мог — немного все же пил. Когда готовился к голоданию, ел только супы из китайских растений. А когда выходил из голодания — только фрукты.

Причем режим работы должен быть обычным. Факультативными занятиями у нас были боевые искусства. Я практиковал тайцзи цюань. Мы ходили в горы, проходили несколько километров пешком, поднимались к пещере Дамо. Пещеру Дамо знают все китайцы. Дамо — это второе имя Бодхидхармы, основателя буддизма в Китае. Раньше эта территория была просто лесом. В пятом веке в этот лес пришел человек по имени Дамо. Нашел себе пещеру и поселился там. К нему начали приходить люди, которых он учил буддизму. А внизу под этой пещерой Дамо основал монастырь Шаолинь.

Он прожил в этой пещере девять лет. Самое поразительное: медитируя, он сидел всегда лицом к стене. И за девять лет намедитировал до такой степени, что его лицо появилось на камне. Я видел этот отпечаток. Сейчас туристов не пускают в пещеру. Но если сильно попросить человека, который ее охраняет, то можно посидеть в этой пещере.

Дракон на счастье

– Сергей, а зачем надо так себя мучить? Что этот месяц в монастыре вам дал?

– Очень много. Первый раз я был не готов к такому. Даже не физически. Например, не был готов к таким длительным медитациям — по 5 часов сидения в зале. Пять часов концентрации — для этого нужна очень большая сила воли. Концентрация — это отсутствие каких-либо мыслей. Концентрируешь внутренний взгляд на образе. Представляешь себе шар в районе живота, видишь этот шар, ощущаешь его. Но ты об этом ничего не думаешь, ты просто его видишь. Чем ярче, тем лучше. Расслабление — это некое растворение. Там думать не надо. Если ты будешь думать, ты ничего не получишь в результате.

– Получалось медитировать по пять часов?

– Не получалось. Получалось не думать секунды три. То, о чем мы с вами говорим, называется установка внутреннего диалога. Это большое достижение, если у тебя получается не думать хотя бы пять минут. Потому что внутренний диалог — это штука, которая с рождения пришла, и вот она с нами всегда. Как только ты установил внутренний диалог, то это очень высокое достижение, первая стадия просветления.

– Когда вернулись, долго приходили в себя?

– После таких поездок, мне надо хотя бы дня три на адаптацию. Здесь ритм жизни другой. Можно сравнить, когда ты из сауны впрыгиваешь в холодную воду.

– А остаться в монастыре года на два-три не было желания?

– У меня есть друзья, которые на несколько лет уходили в монастырь. Потом некоторые возвращались, другие возвращались в другие места, но у меня такого четкого желания не было. Какое-то время позаниматься — да. Что и делаю.

– Что привезли на память о Шаолинь и Китае?

– Из Китая сувениров у меня очень много. Самый большой — Бодхидхарма. У него в одной руке посох и монашеские атрибуты в виде сумки, в другой руке он держит тапок. Это все, что у него осталось, когда он ушел из мира. Фигура сделана из настоящего китайского фарфора. По китайским стоит дорого — $50. Есть дракон из Китая. У них это очень почитаемое животное. Дракон приносит удачу.