Владелец «Украинской пожарно-страховой компании» рассказал, как зарабатывал капитал

Александр Михайлов, мажоритарный акционер «Украинской пожарно-страховой компании» («УПСК») рассказал, как создавалась компания и на чем она заработала свой первый капитал
Забезпечте стрімке зростання та масштабування компанії у 2024-му! Отримайте алгоритм дій на Business Wisdom Summit.
10 квітня управлінці Арсенал Страхування, Uklon, TERWIN, Епіцентр та інших великих компаній поділяться перевіреними бізнес-рішеннями, які сприяють розвитку бізнесу під час війни.
Забронировать участие

Александр Михайлович, в нашей стране успешность человека нередко зависит от «старта», который дали ему родители. Кем были ваши родители?

Мой отец, Михаил Михайлов — спортивный журналист, а моя мама работала библиотекарем. Сами понимаете, что «старта» не было. Где находится спортивная журналистика, а где — авиация, Завод им. Антонова…

А как вы попали на Завод им. Антонова?

Меня отобрали еще выпускником. У представителей завода было несколько условий: чтобы хорошо учился и разбирался в технических вопросах. Я с красным дипломом закончил экономический факультет Киевского института инженеров гражданской авиации. Хотя профессионально играл в баскетбол и у меня было свободное посещение занятий…

Может, хорошие оценки ставили как раз за спортивные заслуги?

Наоборот, усерднее спрашивали на экзаменах. Приведу один пример. Из-за пропусков мне хотели поставить «тройку» по высшей математике. Я согласился, но напомнил, что преподаватель обещал добавить к оценке еще два балла, если кто-либо из студентов докажет две очень сложные теоремы. Помню, что одна из них была теоремой двойственности. Я доказал и получил свою заслуженную «пятерку».

В своем прошлом интервью «ДЕЛУ» (№200 от 03.11.08) вы рассказывали, что в начале 90-х, работая на Заводе им. Антонова, познакомились с председателем Добровольного пожарного общества Украины Василием Давиденко, что в итоге стало отправной точкой в создании «Украинской пожарно-страховой компании» («УПСК»). Расскажите об этом подробнее.

Работая на Заводе им. Антонова, я защитил диссертацию по системным исследованиям и системному экономическому анализу самолетов. Тогда мне было 30 лет. Может, нескромно звучит, но на моей диссертации стоит отзыв не кого-нибудь, а самого генерального конструктора Петра Балабуева: «Результаты работы нашли широкое применение при проектировании самолетов Ан».

Потом я начал системно исследовать эффективность других летательных аппаратов, моделировал ситуации на компьютере и определял, какой ценой можно выполнить ту или иную задачу. Например, если повысить надежность бортового оборудования самолета, хоть и за счет коммерческой нагрузки, то в итоге это может существенно сократить общие расходы на операцию по перевозке дивизии. Мне было интересно развивать эти подходы и дальше, с учетом человеческого фактора. Поэтому я перешел в научно-консультационный центр «Реформа».

В центре специализировался на вопросах системного экономического анализа и построения организационных структур предприятия, консультировал завод «Ленинская кузница» и НПО «Сатурн». Тогда-то меня и «нашло» добровольное пожарное общество, председатель которого — Василий Давиденко — предложил мне создать концепцию Украинского пожарного концерна.

Но вы же не единственный, кто работал в научно-консультационном центре. Почему именно вам предложили написать такую концепцию?

Во-первых, моя квалификация не вызывала сомнений и одного разговора было достаточно, чтобы ее подтвердить. Во-вторых, конечно же, были общие знакомые, которые и посоветовали Давиденко связаться со мной, когда он заявил о желании создать концерн.

Я представил организационную структуру концерна совершенно не так, как это делали другие. И Василию Степановичу мой подход по-нравился. Правда, в итоге от идеи концерна отказались, но мне предложили  реализовать на практике одно «звено» из предложенной концепции — страховую компанию.

А почему вам не предложили, скажем, создать банк?

Во-первых, банки-партнеры уже были. А во-вторых, из-за того, что в те годы страховую компанию можно было делать с нуля, практически без стартового капитала. Я, к примеру, внес в устав как соучредитель свой компьютер. На то время — большую редкость, так как тогда их было мало, и они были жутко дорогими. Мой компьютер стоил 50 тыс. советских рублей, а машина «Таврия» — 10 тыс.

Грузы в помощь

Сколько изначально у «УПСК» было соучредителей?

Около восьми. Точно не помню. У всех были равные доли в компании. Но я уже тогда понимал: если не иметь возможности оперативно (часто — молниеносно) принимать решения, то создать эффективную новую компанию не получится. Когда после первого, самого тяжелого квартала работы ряд учредителей вышли из числа акционеров, не веря в наше будущее, у меня такая возможность появилась.

Так кто же все-таки в то время был акционером компании, хотя бы основных назовите.

Попытаюсь вспомнить... Учредителями выступили два банка, Проминвестбанк и Киевская городская дирекция Укрсоцбанка, Добровольное пожарное общество Украины, концерн «Укрпожсервис», два российских банка и страховая компания. Было еще несколько акционеров-физлиц, среди которых и я.

Мы стартовали, кстати, со страхования нескольких кредитов Укрсоцбанка. Но на этом помощь банкиров, на которую мы так рассчитывали, и закончилась. ПИБ создал свою страховую компанию «Вексель» и вышел из акционеров «УПСК», а руководитель киевской дирекции Укрсоцбанка Игорь Чарей, который с самого начала поддержал идею пожарно-страховой компании, вскоре попал в автокатастрофу и трагически погиб. После него уже никто не мог отстоять нас в центральном офисе Укрсоцбанка…

К концу 90-х в компании фактически не осталось учредителей-юрлиц, да и ряд физлиц со временем не удержались от соблазна  продать свои акции. Я всегда верил в перспективы компании. И неудивительно, что со временем стал одним из ее основных собственников (на начало 2010 года Александру Михайлову принадлежало 61,6% акций «УПСК». — «ДЕЛО»).

Где изначально находился офис «УПСК»?

Офис — это громко сказано. Сначала была одна комната в доме №4 на ул. Тарасовской, потом две комнаты, потом — три. В конце 90-х появилось помещение на ул. Фрунзе, где центральный офис находится и поныне.

Какой вид страхования дал вам возможность так быстро подняться? Ведь в конце 90-х «УПСК» уже была в лидерах рынка. Пожарные помогли?

Нет. Мы начинали работать, активно страхуя грузы. Тогда шла массовая отправка грузов в Туркмению в обмен на туркменский газ. В контракте на поставку этих грузов было заложено 3% на страхование. Мы вписались в 2%. За эти деньги мы создали целую систему предотвращения хищений грузов на железной дороге: нанимали охрану, устанавливали специальные приборы на цистерны. Но в 2005 году были внесены изменения в законодательство, которые подкосили этот вид страхования. Теперь мы пытаемся восстановить этот рынок, но пока что удается со скрипом.

Без лоббистов

Не секрет, что сегодня за большинством крупных страховых компаний стоят либо депутаты, либо люди из правительства. Кто стоит за вашей компанией? Говорят, генералы силовых ведомств?

Это не так. Однозначно. Партнеров много, но «всесильного лоббиста» нет. Есть принципы. Главный — неукоснительное выполнение своих обязательств. Но обязательств,  реально принятых: мы строим работу на документах, а не на эмоциях. Мой опыт показывает: проблемы начинаются там, где нет четкой определенности. У нас были тотальные проверки, плановые и внеплановые. Но за 18 лет к нам претензий у проверяющих органов не было.

Как-то неубедительно звучит. Особенно с учетом того, что в бурные 90-е ваша компания уже была крупной, прибыльной структурой. Неужели никто не пытался «поделить» с вами столь лакомый бизнес?

Были, но я отказался. Я люблю принимать решения, а не объяснять. Тем более, что на объяснения часто нет времени — порой ситуация меняется очень быстро.

И что?

Ничего. Часть рынков мы теряли, но я убежден, что в итоге мы выиграли. То, что сегодня кажется долговечным, завтра уже никто не помнит. Например, нам делали предложения бывшая достаточно мощной газовая компания «Итера» или Градобанк. Сейчас они явно не на слуху. Немного и влиятельных чиновников оставались в своих креслах все эти 18 лет.

О продаже речь не идет

Участники рынка рассказывают, что многие западные инвесторы присматриваются к «УПСК», но покупать не хотят. Слишком уж все завязано лично на вас и ваших связях. И если вы вдруг решите уйти, компания развалится…

Пока не вижу смысла в таких разговорах — продавать компанию не планируется. Многие сотрудники  пришли на работу в «УПСК», именно учитывая ее стабильность во всех вопросах, в частности, организационно-кадровых. И под мои личные гарантии, что «правила игры» не будут меняться. Так и происходило все это время. Я не хочу разочаровать этих людей в дальнейшем.

С другой стороны, еще в 90-х моя модель работы компании строилась так, чтобы влияние «личных факторов» нивелировалось. В результате сегодня в компании — отличный подбор кадров с высокой степенью взаимозаменяемости.

А разве вам не интересно было бы продать этот бизнес и применить свою концепцию на практике еще раз, построив другую компанию, например, торговую?

Нет, я хотел себе доказать, что могу построить компанию, и доказал. А сейчас мне это неинтересно. Ради чего? В жизни много других интересных вещей. Я специально перешел работать председателем набсовета, чтобы в любой момент сконцентрироваться на интересных направлениях развития компании, а остальное время посвятить семье и путешествиям.