Глава Госгеонедр: «Свободовцы» «валят» серьезные стратегические проекты в Западной Украине. Мы либо их убедим, либо на уровне законов примем определенные решения

Эдуард Анатольевич, в этом году Украина будет отмечать 20-летие Независимости. Как изменилась за это время геологическая отрасль? Насколько истощились полезные ископаемые, какова ситуация с кадрами, уменьшилось ли количество геологических исследований?

За эти году изменилось многое. Если брать железную руду, каменный уголь, то с запасом, который мы видим сейчас, на 300-500 лет у нас полный порядок. Если брать углеводородное сырье, то в какой-то мере некоторые месторождения достаточно истощились, но не все так плохо. Сейчас мы заканчиваем серьезный труд по нетрадиционной добыче газа, после чего баланс газовых запасов государства увеличится в несколько раз. Сложность извлекаемости – вот вопрос, над которым мы сейчас работаем. Сегодня технологии позволяют извлекать полезные ископаемые, которые раньше были недоступны. Прежде всего, это касается нефтяных месторождений. В Украине сложная структура залегания нефти. Что касается кадров, то после развала СССР мы не растеряли специалистов геологического профиля. К негативным моментам можно отнести и то, что в Украине по сравнению с СССР стали меньше внимания уделять науке. Однако, в целом отрасль жива, геологические исследования проводятся регулярно.

Сколько за 20 лет мы добыли углеводородов от общих украинских запасов?

За 20 лет мы извлекли около 500 млрд. куб. м газа. Нефти приблизительно – около 100 млн. тонн. Если перевести в условные единицы – то мы добыли около 500 млн. тонн условного топлива. Но в процентном соотношении графика запасов баланса практически не изменилось – мы постоянно пополняли фонд открытием новых месторождений. Если во времена Союза на балансе Украины было - 1,2 трлн. куб. м газа, то сейчас - 1,15 трлн. куб. м. То есть, разница совсем небольшая. С учетом новых технологий, как в геологическом плане, так и в плане добычи, в ближайшее время мы существенно увеличим баланс. Если взять только акваторию Черного и Азовского морей - мелководные, глубоководные, переходные шельфы, там разведано всего 3%. Понимаете, какой потенциал? Плюс разведка большого Донбасса в плане нетрадиционной добычи газа, так называемого сланцевого газа, газа угольных пластов.

Если на морских шельфах исследовано всего 3%, сколько исследовано месторождений на суше?

Более 60%. Около 40% у нас запас как новых территорий, так и уже разведанных территорий с учетом новых технологий.

Сегодня что-то мешает развиваться геологической отрасли Украины – законодательство, коррупция, бюрократия, слабое финансирование?

Если сказать коротко, нам ничего не мешает. У всех ветвей власти есть полное понимание, что и как надо сделать, чтобы наша страна была энергонезависимой. За 1,5 года мы многого добились в этом секторе. Если конкретизировать, принят закон о разделе продукции. Мы понимали, что надо вносить изменения – это стабилизационные нормы в этом законе. Это норма, когда ты заключаешь договор о разделе продукции, ты гарантируешь инвестору, что на протяжении действия лицензии на данном месторождении база налогообложения будет сохраняться. Все делается для того, чтобы увеличить поток инвестиций. Безусловно, еще есть остатки таких явлений как коррупция и бюрократия. Не секрет, что сектор нефте-, газодобычи был накрыт неким покрывалом, не было общего понимания картины – кто за чем стоит. Сейчас мы все понимаем. Мы провели анализ, провели конкретную работу, выявляем недоброкачественных недропользователей.

Кто эти недоброкачественные недропользователи?

В основе каждой лицензии лежит программа геологических работ, и когда недропользователь в прошлые годы стремился их получить, то неважно, что там напишут геологи, важен был сам факт получения данной лицензии. А затем начиналось привлечение инвесторов и зарабатывание денег на вторичном рынке. Вот это я считаю неправильным.  Я уверен, что посредников между месторождениями и инвестором, в принципе, не должно быть. Это очень узкопрофильный бизнес. Если вы посчитаете эту составляющую в мире, то компании, которые занимаются данным бизнесом, не более 25-35. Да, есть много частных инвесторов, но это уже идет через фонды, через акции, активы, биржевые площадки. Но тех, кто занимается непосредственно спецификой, тратит на научное сопровождение большие деньги, немного. А без науки в этом секторе нечего делать. Мы и в этом направлении ведем работу. У нас есть методы и рычаги – вначале предупреждение, затем аннулирование лицензии. Правда, были определенные скандалы и с мировыми компаниями (вероятно, имеется ввиду Vanco – Ред.). Это все мы направляем в регуляторное русло, условия которые были совместно прописаны с этими компаниями. Хотя с некоторыми компаниями были и перегибы, в частности с мировыми компаниями, но это было до нас. Сейчас мы максимально либерализируем отношения в данном секторе, вводим принцип «единого окна», который будет подразумевать прохождении документов именно силами Госгеоненда, а не силами обычного инвестора. Инвестор должен получать готовый проект, победить либо на конкурсе, либо работать с национальными компаниями, либо по постановлению, которое есть. Мы уходим от тенденций, когда недропользователь, инвестор, желающий вложить деньги в то или иное месторождение, занимался беготней по кабинетам. Мы упростили процедуру, ввели дерегуляторные нормы, оставили за инвесторами только решение с местными советами по земле, а все остальное мы взяли на себя. Инвестору достаточно подать нам заявку.

Насколько сократилось время получения лицензии с введение принципа «единого окна»?

Если мы просто посмотрим в термины, то было 90 - стало 60 дней. Вроде разница небольшая. Но я гарантирую, что это будет 60 дней с первого нашего разговора с инвестором. Раньше было так – инвестор подал заявку, ему по каким-то формальным причинам отправили документы обратно и этот процесс становится бесконечным. При этом подчеркиваю, мы не можем влиять на областные и районные советы – это дело местного самоуправления. Зачастую там бывает непонимание. Мы где-то пытаемся объяснить, направляем специалистов, потому что все равно стоит задача развивать отрасль. Также мы пытаемся объяснять и помогать инвестору в этих вопросах. Но вопрос земли очень сложный. Сейчас идет разработка земельного кодекса и там предусмотрены меры, призванные облегчить этот вопрос – есть такое понятие принудительное изъятие земли для добычи. Но это тоже очень деликатный момент. Поэтому тут надо очень выверено подойти к вопросу, чтобы не обидеть людей.

Недавно вы заявляли, что итальянский нефтегазовый концерн Eni открыл офис в Украине. В связи с этим вопрос – сколько они готовы инвестировать в добычу углеводородов, какие месторождения планируют развивать, какой объем нефти и газа планируют добывать?

Eni – это компания, которая входит в 20-ку лучших компаний мира. Это концерн, который стоит более $100 млрд. Это публичная компания. Это компания, где треть акций принадлежит государству. Заметьте, не 50%+1 акция у государства, как у нас любят говорить. Самое главное, чтобы компания развивалась, а государство получало прибыль не только от добычи полезных ископаемых, но и от уплаты налогов, увеличения ВВП, что в результате даст рост зарплат и увеличение рабочих мест. Так вот, концерн Eni отвечает всем этим принципам. Мы долго пытались их привлечь в Украину – больше года. Сейчас они уже очень сильно нацелились, и открывыют свое представительство. Вы знаете, они купили одну из публичных компаний (имеется вивиду - Zagoryanska Petroleum B.V. и Pokrovskoe Petroleum B.V. (Нидерланды), на которые компании Cadogan Petroleum Plc (Великобритания) перевела свои активы в Украине - более 50% в Покровском и Загорянском нефтегазоносном месторождениях для сделки с Eni – «Дело»), утверждают новую программу работ по этой компании. Туда будут вложены достаточно большие инвестиции в этом году. Интерес Eni - район Западной Украины – граница с Польшей Львовской и Волынской областей. Это Полтавская, Харьковская и Черниговская области, и мелководный и глубоководный шельф Черного моря. В Италии есть такое понятие как ferragosto – то есть отдых, вся Италия закрывается и идет отдыхать на месяц. Мы предполагаем, что сейчас в наших взаимоотношениях будет перерыв где-то до 25 августа. Это плановый перерыв и дальше мы продолжим тесное сотрудничество.

Так все же, сколько Eni планирует инвестировать в проекты в Украине?

Одно могу сказать, те площади, которые они для себя уже определи, требуют на протяжении нескольких лет миллиардных инвестиции. Отдача от этого – на 5-7-й год, может быть быстрее. В зависимости от того, как мы будем договариваться по тем объектам, которые уже достаточно хорошо геологически разведаны и там уже можно приступать к добыче полезных ископаемых, с учетом их технологий.

Кто еще помимо Eni планирует зайти в Украину? С кем ведутся переговоры?

Ведутся не просто переговоры, заключены договора – обмен информацией, конфедициальности, обмен опытом. Это, в первую очередь Shell. Они даже активней, чем Eni. Они дольше в Украине. Eni прошли за небольшой промежуток времени тот этап, который Shell прошел за несколько лет. Скажем так, Eni немного агрессивней настроены в плане скорости принятия решений. А Shell достаточно хорошо изучили такую площадь как Юзовская. Это Донецкая и Харьковская области. Потенциал площади серьезный, они хотят заглючить договор СРП (соглашение о разделе продукции). Донецкий облсовет уже прошел первичные слушания по этому вопросу, понимание есть. Харьковский облсовет будет в августе, и мы сможем выйти на конкурс. Я думаю, что без доли пессимизма, в конце октября – начале ноября мы закроем этот вопрос. Но опять же возникает вновь земельный вопрос. Надо будет учесть особенности конкурсных условий, которые будут утверждаться в Кабинете министров. Есть определенная процедура, но я думаю, мы успеем все пройти, и уложится во все сроки. Согласно программе работ, которая уже есть, мы ее не утверждали, потому что еще должен пройти конкурс, могут быть другие претенденты. Они есть, и они тоже интересуются этим участком. В частности, это компания Chevron. Но я дам информацию, которая у меня есть по Shell – с этой площади в течение 5-8 лет при условии, что в этом году начнутся работы, они планируют добывать 8-10 млрд. куб. м газа в год. И так на протяжении 50 лет. Это их потенциал минимальных ожиданий. Инвестиции на первом этапе – не менее $2 млрд. Касательно других компаний - Еxxon mobil интересуется нашей страной. Уже подписаны базовые документы для сотрудничества, сейчас происходит процесс обмена опытом между нашими специалистами и формированием потенциальных направлений сотрудничества. Chevron проявляет интерес к Олеськой площади на Западной Украине – 7,5 тыс. кв. км. Но там возникает политический вопрос - националисты – «свободовцы». Они ввиду своих политических убеждений просто «валят» серьезные стратегические проекты для Украины. Это совершенно неразумно. Но к сожалению, пока понимания от националистических движений в этом регионе нет. Поэтому, мы либо все-таки убедим, либо на уровне законов примем определенные решения, связанные со стратегическими интересами нашего государства и энергобезопасностью Украины.

Азаров поставил задачу к 2020 году увеличить в Украине в 2 раза добычу нефти и природного газа…

Я считаю, что Николай Янович правильно говорит, называя эти цифры. Уверен, что если все будет идти в том темпе, который сейчас задан, мы преодолеем эту цифру. Через 10 лет мы сможет добывать свыше 40 млрд. куб. м газа. Есть площадь, которая даст 10 млрд. куб. м газа через 5-7 лет. Это без учета возможностей Черного и Азовского морей.

Как вы считаете, через 10-15-20 лет Украина сможет отказаться от российского газа?

Это скорее политический вопрос. Давайте отвечу, как геолог – у нас есть потенциал быть энергонезависимым государством. Я не говорю, кто поставляет нам энергию – Россия, Катар, Египет. Не только в процессе извлекаемости ресурсов стоит задача энергетической безопасности – прежде всего в энергосбережении и других новых методах сбережения, замещения энергоресурсов, потому что – набросимся мы сейчас на ресурсы, за 50 лет все отберем, а что дальше? Что наши внуки-правнуки будут делать? Это очень деликатный вопрос. Безусловно, надо увеличить добычу, потому что мы молодая страна, которая пытается занять свое место в нише других развитых государств.

Эксперты по-разному оценивают перспективу добычи сланцевого газа в Украине. Одни говорят, что это очень вредно для экологии, другие, что это сложный технологический процесс, при котором себестоимость сланцевого газа доходит до $250-300 за тыс. куб. м., третьи утверждают, что говорить о запасах сланцевого газа в Украине можно только после проведения бурения, до этого все размышления голословны? Как вы оцениваете перспективу добычи сланцевого газа в Украине?

Я согласен, что говорить о запасах газа можно только когда прорубили скважину и подтвердили объемы. Но геология предусматривает 3 этапа подтверждения запасов. Есть такое понятие С1, С2, С3. Так вот, при С1 пробурена скважина и понятна извлекаемость. С2 – это проведенные геофизические работы и пробурена параметрическая скважина, поднят керн, который может позволить нам судить, что есть на данной площади. И есть С3 – это 2-D геофизика и другие нормативы – геохимия, благодаря которым наносятся контуры месторождения, где дальше уже проводятся исследования. Если говорить, где мы находимся по сланцевому газу или по нетрадиционным газам, от чего мы отталкиваемся, то мы пользуемся информацией С2 и С3. С1 мы получим на некоторых участках в этом году. Там мы сможем подготовить более точную информацию.

Где будет проведено бурение С1?

Росошинская площадь, Токарская, рассматриваем сейчас Шандровскую. Мы планируем получить первичные результаты по объемам уже в это году. Мы уже получили определенные данные. Мы видим, что есть определенные коллектора и конкретная плотность. Мы это уже понимаем, но чтобы обсчитать все, нам надо провести еще ряд работ.

Вы ведете геологические работы на этих площадях своими силами или с привлечением инвесторам?

На двух площадях мы работаем самостоятельно. На двух работают инвесторы.

Кто эти инвесторы?

Этим более подробно занимается НАК «Надра Украины». Они ведут эти работы, они находятся в системе Госгеонедр.

Но это крупные компании?

Один крупный инвестор. Это компания «ДТЭК Нефтегаз». У нас с компанией подписаны договора и начались работы.

На какой площади с ДТЭКом работаете?

На Донбассе. Но это не совсем ДТЭК – это «ДТЭК Нефтегаз», недавно созданная компания в структуре ДТЭК. Подробности договора я раскрыть не могу, условие конфиденциальности.

Правда ли, что себестоимость сланцевого газа составляет $250-300 за тыс. куб. м.?

Давайте я приведу вам пример США, для того, чтобы вам было проще воспринимать эту проблематику. В Штатах добыча сланцевого газа, относительно цены, которая существует в США, где-то дотационная. Есть компания Chesapeake. Мы ездили в США смотрели, как компания работает. Они ведут добычу газа как традиционными, так и нетрадиционными способами. Традиционный газ у них дешевле, нетрадиционный дороже, но в балансе они имеют прибыль. Цена на рынке США смешного газа около $200. Со слов специалистов Chesapeake, без учета инвестиционной составляющей – то есть разведка, гидроразрыв – эксплуатационная составляющая не отличается от традиционной – от $35 до $50 за тыс. куб. Есть вторая составляющая – как пробурить скважину, как за ней потом следить и какие геологические работы провести. Так вот, в этом аспекте сланцевый газ в 3,а может и в 3,5 раза требует больше затрат, чем традиционный. По моим подсчетам, себестоимость сланцевого газ в Украине будет - от $150 до $180 за тыс. куб.м.. Это даже с учетом нашего налогообложения.

Помимо сланцевого газа Украина делает ставку на так называемый газ угольных пластов – метан. Кто проявляет интерес к добыче этого топлива?

Как раз в это направление ведется большая работа с компанией «ДТЭК Нефтегаз». Это единственная на сегодняшний день компания, которая не просто говорит – «Давайте!», а уже в финансовом плане участвует в достаточно серьезных рисках.

ДТЭК исследует только свои шахты на предмет добычи метана или еще и другие площади?

Шахты – это один аспект. Это связано с программой дегазации. Это отдельное направление. А есть еще такое понятие, как метан газовых угольных пластов, где еще нет шахт, есть шахтные поля. Там вначале надо добыть газ метан, а потом спокойно строить шахту. В этом плане ведется большая работа. Я думаю, что уже в этом году будет, чем похвастаться. Опять же, с голой земли начали. Уровень инвестиционных рисков с чистого поля намного выше. Я рад, что в Украине появляются национальный инвестор, готовый вкладывать деньги в достаточно рисковые проекты. Хотя, как геолог, хочу, чтобы все получилось. И все получится.

Этот проект также реализуют на Донбассе?

Да.

Сколько компания ДТЭК инвестировала в этот проект?

Я не влияю на коммерческую деятельность компании, я влияю на геологическую составляющую. Мы находим полезные ископаемые, а затем приглашаем инвесторов.

ДТЭК проявлял интерес к Черноморскому шельфу. В этом направлении уже что-то происходит?

Нам заявку по Черноморскому шельфу ДТЭК не подавал. Сотни компаний интересуются полезными ископаемыми в Украине. У нас проведены спекулятивные съемки с компанией Western Geco по Черноморскому и Азовскому шельфам. Эта информация продается. Я могу сказать, что покупка геологической информации идет постоянно.

Продолжение интервью с главой Госгеонедр читайте в среду, 10 августа.