Цель России — превратить Украину и Грузию в "территории" — Григол Мгалоблишвили

Премьер-министр Грузии (2008 — 2009 г.г.), постоянный представитель Грузии в НАТО (2010-2012 гг.), преподаватель Университета обороны штата Вашингтон (США) (c 2012 года) Григол Мгалоблишвили рассказал Delo UA, в чем особая опасность гибридной войны и как с ее помощью Россия борется с НАТО
Забезпечте стрімке зростання та масштабування компанії у 2024-му! Отримайте алгоритм дій на Business Wisdom Summit.
10 квітня управлінці Арсенал Страхування, Uklon, TERWIN, Епіцентр та інших великих компаній поділяться перевіреними бізнес-рішеннями, які сприяють розвитку бізнесу під час війни.
Забронировать участие

Вы приехали в Украину с серией лекций о гибридной войне. В чем, с вашей точки зрения, заключается особая угроза гибридной войны в сравнении с традиционной?

Гибридная война подвергает сомнению западную концепцию ведения военных действий. Технически мы не знаем, как справиться с новым видом войны. НАТО не знает, как справиться с войной, где невоенные инструменты играют, вероятно, более важную роль, чем военные. Когда я говорю о гибридной войне, я предполагаю несколько характеристик, которые делают такие конфликты не уникальными, но отличными от того, что мы видели ранее.

Каковы эти характеристики?

Во-первых, в гибридной войне граница между состоянием мира и состоянием войны очень размыта. Фактически, мы не знаем, когда начинаются военные действия. В современных конфликтах военные действия, к сожалению, начинаются намного раньше первых выстрелов или пересечения границы иностранным контингентом. Стратегической целью России (или скажем точнее, российской администрации) в этом случае не обязательно будет победа военная или оккупация определенных частей страны. Стратегической ее целью в этом случае может быть подрыв целостной государственности. Когда ваша цель — подорвать государственность и необязательно военным способом добиться поражения страны, очень важными становятся невоенные инструменты противостояния. Иногда я спрашиваю украинцев, могут ли они назвать точную дату, когда начался украинско-российский конфликт. Ответы всегда разные. Это один из показателей, что в гибридном конфликте России с Украиной граница между состоянием мира и войны размыта, и между двумя состояниями нет большой разницы.

Во-вторых, в подобного рода конфликтах невоенные инструменты играют либо более важную, либо настолько же важную роль, что и военные. Под невоенными инструментами я подразумеваю политическое и экономическое давление, информационные войны. Все эти инструменты нацелены на то, чтобы сделать страну дисфункциональной. И это один из основных компонентов гибридной войны.

В-третьих, гибридная война меняет паттерн ведения обычной войны. Во всех конфликтах, которые мы видели до настоящего момента, нестандартные инструменты используются чаще всего более слабой стороной конфликта. Таким образом слабая сторона пытается истощить потенциал врага. В нынешнем конфликте паттерн меняется. Более сильная сторона конфликта, то есть Россия, в большей степени применяет нестандартные инструменты. Благодаря этому нынешний конфликт с Россией сильно отличается от прошлых конфликтов.

Россия все еще беспокоится о своей репутации на международной арене. Как минимум она еще не приблизилась к Северной Корее. Потому для России важно использовать инструмент публичного отрицания (своей вовлеченности в конфликт). А единственная возможность использовать этот инструмент эффективно предполагает, что страна будет в большей степени опираться на силы особого назначения. Такова четвертая характеристика нынешнего гибридного конфликта.

Но Россия же не придумала концепт гибридной войны со всеми ее особыми характеристиками.

Мы уже видели в истории различные вариации такого рода гибридной войны в различных частях мира. Но те характеристики, о которых говорю я, наверное уникальны для российского конфликта в Украине.

Российская стратегия основана на использовании слабых сторон противника. Организации в сфере безопасности, в частности НАТО, знали и знают очень хорошо, как справляться с традиционным конфликтом и традиционными военными действиями. Но одна из слабых сторон НАТО в том, что механизм функционирования Альянса не позволяет ему противостоять невоенным инструментам гибридной войны.

С Вашей точки зрения, НАТО решится на более активное противодействие России, если та вдруг пойдет на эскалацию агрессии в адрес стран Балтии? Ведь решительные действия против России в этом случае будут означать масштабную войну.

НАТО была и есть одной из наиболее успешных организаций. И основной принцип Альянса — коллективная безопасность. Идея расширенного сдерживания, на которой был основан Альянс, всегда воспринималась странами-членами крайне серьезно. Этот факт предупреждал любую агрессию. Ведь любой потенциальный агрессор знал, что если переступит определенную черту, получит конкретный ответ. Момент, в который исчезнет это доверие к Альянсу и принцип коллективной безопасности, будет означать конец НАТО.

В случае с гибридной войной возникает особая проблема — как определить начало конфликта с учетом того, что граница между состоянием мира и состоянием войны размыта. Потому одна из опасностей такого рода войны и одна из причин, по которой Россия ее ведет, заключается в подрыве доверия к НАТО. В Вашингтоне, Брюсселе и других европейских столицах, мне кажется, есть четкое понимание, что если позволить России реализовать аналогичный украинскому сценарий в адрес союзников НАТО, это фактически будет означать, что Россия достигла стратегической цели. А цель ее заключается в том, чтобы вытолкнуть США из европейского театра действий в сфере безопасности путем разрушения доверия к НАТО.

Думаю, в западных странах прекрасно понимают эту опасность. Россия, конечно, со своей стороны вполне способна разыграть эту карту. С другой стороны, на Западе (в первую очередь в Вашингтоне) знают: если позволить России разыграть эту карту, доверие к одной из наиболее успешных организаций будет подорвано навсегда. Если послушаете речь американского президента перед саммитом в Уэльсе, заметите, что он очень четко выразил позицию НАТО по обязательствам Альянса в защите своих союзников. Он четко обозначил красную черту в случае, когда ситуация затрагивает страны-члены организации.

К сожалению, аналогичной ясной стратегии в наш адрес не наблюдается — я имею в виду стратегии по отношению к "прифронтовым" государствам — Украине, Молдове, Грузии, которые пока не входят в состав ЕС или НАТО, и таким образом они оказываются по другую сторону обозначенной красной черты.

Сейчас существует множество спекуляций на тему того, что в переговорах по Сирии США и Россия достигнут соглашения, и фактически "променяют" Украину на отказ России поддерживать Башара Асада.

Первая причина того, что Россия сейчас вовлеклась в ситуацию в Сирии, — поддержка режима Башара Асада. Вторая — традиционный шантаж стратегических партнеров с целью удостовериться, что ни одно решение проблемы не пройдет без российского участия. Существуют и другие мнения насчет вовлечения России в сирийский конфликт. Например, есть мнение, что Россия нацелилась на страны-экспортеры нефти, поскольку на нее невероятно сильное давление оказывает падение цен на нефть. И я не исключаю того, что Россия попробует использовать торг в переговорах с нашими стратегическими партнерами с целью заключить сделки по другим частям мира — не только по Ближнему Востоку — в частности, по ситуации в "прифронтовых" государствах, например в Украине. Но я очень надеюсь, что это не сработает. Не думаю, что на Западе остался хоть кто-то, испытывающий иллюзии по поводу природы российского режима. Потому, с моей точки зрения, такое поведение больше напоминает отчаяние, а не хорошо просчитанную стратегию.

Россия сейчас активно укрепляет связи с Китаем, поддерживает Иран в различных региональных вопросах. Можно ли говорить о том, что она строит сейчас вокруг себя группу международного влияния в противовес Западу?

Не думаю, что нынешнюю Россию можно считать центром притяжения для других стран региона. Можно сказать, что Россия привлекает ряд определенных региональных лидеров. Но на нынешнем этапе потенциал России привлекать ведущие региональные державы чтобы формировать контрбаланс против западных государств и США крайне низкий. Россия сейчас очень нестабильна. Она находится на слабой позиции. Для объяснения приведу только один факт: российская экономика — это экономика бензоколонки. Ее доходы зависят от единственного вида сырья. Это абсолютно ясно для всего мира. Россия может шантажировать, она может создавать проблемы, она может пытаться вмешиваться в ситуации в различных регионах, но я не думаю, что на этом этапе у нее есть возможность привлекать другие державы ради формирования нового полюса в международных отношениях.

На ваш взгляд, Китай действительно заинтересован в России как в стратегическом партнере?

Я не эксперт по Китаю и его внешней политике. Но с точки зрения долгосрочной перспективы и демографических показателей, а также расселения россиян в районе Урала можно заметить, что в будущем есть перспектива доминирования Китая в российской политике. Я не исключаю партнерства этих стран по ряду направлений, но для России Китай представляет в большей степени угрозу, чем партнерский потенциал.

С учетом названных условий какой должна быть стратегия Молдовы, Грузии и Украины?

Украина — стратегический партнер Грузии. Мы столкнулись с одинаковыми угрозами. И в целом для всего региона Украина — сила, которая способна изменить правила игры. То, что происходит в Украине, окажет огромное влияние на ситуацию с безопасностью в других странах региона, включая Молдову и Грузию.

Украина, Молдова и Грузия должны поддерживать друг друга всеми возможными способами, открыто вести дискуссию о проблемных вопросах. А совместные выступления на международной арене позволят получить больше внешней поддержки. Однако и Украине и Грузии абсолютно необходимо сосредоточиться на реформах. Потому что война России не ставит целью оккупацию Грузии или Украины. Смысл этой войны в том, чтобы превратить наши страны в территории, а не государства. Россия стремится превратить Украину и Грузию в территории, над которыми установит полный политический контроль. Единственный способ бороться с этим — провести модернизацию и реформы.

Редакция благодарит школу государственного управления CAPS за помощь в организации интервью.