Проблемы безопасности Украины и Грузии уходят корнями в окончание Холодной Войны — Элене Хоштария

Вы приехали в Украину с лекциями для школы CAPS. О чем намерены рассказывать слушателям?

Я рассказываю о тенденциях и сценариях развития международных отношений, логике поведения, ресурсах и целях России, готовности Запада противостоять ее активности, а также о том, как должны действовать наши страны (в частности Грузия и Украина), с учетом наших ресурсов. Ведь то, что происходит в международных отношениях сейчас, часть исторической логики, сложившейся после окончания Холодной Войны. Интеграционные процессы, на которые нацелены наши государства, — лишь составной элемент более широкой картины происходящего в международных отношениях.

Какие именно отголоски Холодной Войны, с Вашей точки зрения, мир сейчас прорабатывает?

На мой взгляд, распад Советского Союза не был доведен до логического конца. Несмотря на то, что и Грузия, и Украина обрели независимость, запад остановился на том факте, что империя, наконец, развалилась, и занавес был сброшен. В результате запад занялся восстановлением и объединением той части Европы, которую считал неоспоримо европейской. Но сразу после развала Советского Союза отношение к нашему региону у запада было специфическим — он не занялся государствами постсоветского пространства, частично по причине иллюзий, что либеральная демократия — данность. И как данность она способна сама распространиться на постсоветском пространстве.

С другой стороны, запад также считал, что Россия не представляет собой угрозу для европейской безопасности, потому нет необходимости выделять ресурсы на решение существующих в России проблем, ведь есть более серьезные вызовы — терроризм, оружие массового уничтожения, арабский мир. В результате, с самого момента распада Советского Союза в наших государствах были заложены ситуационные "бомбы", они взорвались в настоящий момент. Одна из таких "бомб" — конфликты, в которых Россия участвовала уже тогда. В то время на ее участие никто не обращал внимание. Несмотря на то, что в случае с Грузией и действиями в Абхазии Россия выступала стороной в конфликте, после окончания военных действий ее признали посредником урегулирования конфликта. Никто не оспаривал, что Россия в этом участвовала, но ни ООН, ни ЕС (у которого тогда была своя логика развития) не занялись восстановлением безопасности. Таким образом, конфликт был заморожен.

Какие отголоски Холодной Войны наблюдаются в украинской ситуации?

В Украине ситуация вращалась вокруг Будапештского меморандума. В период подготовки меморандума, запад заявил, что не приемлет распространения ядерного оружия в регионе, Россия должна быть единственной ядерной державой на этом пространстве, а если Украина хочет признания независимости, она должна договориться с Россией о проблеме ядерного потенциала. Так Россия получила дополнительный рычаг влияния. И хотя Украина смогла к 1994 году вынести этот вопрос на международный уровень, этого оказалось недостаточно. В итоге отказа от ядерного оружия Украина не получила ничего действенного. Она получила заявления об уважении суверенитета, но ни единого конкретного механизма его защиты.

Позже появилась проблема энергетической безопасности — речь идет о зависимости запада от российских энергоресурсов, в этой проблеме и Грузия и Украина, так или иначе, принимают участие. В итоге, к 2000 годам мы получили такую ситуацию: с одной стороны, мы не смогли превратиться в демократические государства европейского типа, с другой стороны, Россия перестала заниматься демократической модернизацией и вовсе заявила, что намерена развивать другую идеологию, другую систему. Она также заявила о претензии стать одним из полюсов в международных отношениях, центром влияния. Но, как говорил Збигнев Бжезинский, без Украины Россия не может быть империей. Россия сделала заявку на то, что намерена решать вопросы всего региона и таким образом снова стать своего рода империей, не важно, как это назвать — Советский Союз, Евразийский Союз, или Россия плюс сателлиты. По сути, это была заявка на стратегическое лидерство за счет соседних государств.

В то же время Россия вела своеобразную политику в отношениях с западом?

Россия не говорила, что намеревается выйти из системы международных отношений. Наоборот, она поднимала цену своего участия в международных отношениях, и в первую очередь играла на борьбе с терроризмом. Владимир Путин был первым президентом, позвонившим Джорджу Бушу после событий 11 сентября. Россия хорошо проводила идею о том, что особенности ее отношений с арабским миром, ее опыт борьбы с терроризмом — ключевая ниша российского участия в событиях на международной арене, благодаря которой у страны появлялась особая значимость. Но одновременно с этим произошел ряд событий, приведших нас к нынешней ситуации в регионе.

Украина и Грузия начали меняться внутри. Цветные революции не были управляемы внешними силами, это внутренние процессы, хоть и запоздалые, связанные с заявкой наших государств о стремлении к европейскому вектору. Естественно, эти процессы не входили в планы России, ведь она видела регион совершенно иначе. С другой стороны, ко времени возникновения Цветных революций, европейские институты успели вплотную подойти к нашим границам. К этому времени завершилась интеграция восточноевропейских государств в европейский блок. И благодаря совпадению двух тенденций, внешней и внутренней, настал момент, в котором сотрудничество ЕС и НАТО с нашими государствами стало логичным с исторической точки зрения. Однако некоторая неопределенность в этой ситуации все равно остается.

Европа понимает важность этого региона. И локальные конфликты, так или иначе, влияют на европейскую безопасность. Но европейцы так для себя и не ответили на вопрос, как решать эту проблему — идти на конфронтацию с Россией, или договориться. Причем для европейцев в этом самое главное — отсутствие громких противостояний, кровопролитий, сбитых самолетов и чтобы в регионе не было горячих точек.

Европейцы вообще учатся на своих ошибках? Политика примирения с агрессивными действиями России слишком напоминает ту, с которой все начиналось после Холодной Войны.

Наши претензии в адрес реакции европейцев должны идти после претензий к самим себе и собственной неспособности реформироваться. Мы сами не делаем того, чего требуем от других. Конечно, у нас множество поводов для разочарования. Но вместо того, чтобы ныть, нужно взглянуть на то, прогрессирует ли политика ЕС. Прогресс очевиден. С начала 2000 гг появился интерес к нашим странам со стороны европейских институций, он проявился весьма конкретно, в ряде европейских инструментов — например, Политике Добрососедства. В событиях в Грузии 2008 года поддержка европейцев хоть и была недостаточной, она фактически спасла страну. Но если в случае с Грузией Европа решила все-таки договориться с Россией и не идти на конфронтацию, в Украине ситуация совершенно другая. После введения санкций "взрывных" событий на востоке Украины не было, и таким образом можно сказать, что инструмент более ли менее работает. Европа не пошла и на смягчение санкций, чего от нее постоянно ожидали. Более того, несколько месяцев назад, хотя на востоке Украине не было особенно резких всплесков агрессии, канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что Крым входит в тройку ключевых глобальных проблем мира. Стратегическая важность опасности, идущей из России, гораздо больше понятна западу, чем раньше. Более того, в случае с грузинско-российским конфликтом запад попытался занять позицию баланса, несмотря на откровенное участие России в конфликте, поддерживая идею что Россия, конечно, виновата, но и президент Саакашвили тоже допустил ряд ошибок. Отношение запада к конфликту в Грузии 2008 года было двояким. Сейчас же все документы, фотографии со спутников и прочие вещественные доказательства, которые представляет запад, говорят о том, что он не обманывается "зелеными человечками" и называет вещи своими именами, без двояких толкований. Это тоже можно считать прогрессом и трансформацией его позиции. Достаточно ли этого для того, чтобы решить наши проблемы? Нет.

Как нашим странам поступать с учетом ситуации, которую Вы описали?

Нам в первую очередь необходимо содействовать трансформации западной позиции. И вести проактивную дипломатическую работу. Я считаю, что мы теряем огромные возможности только потому, что Украина, Грузия и Молдова не выступают как единая группа стран с едиными проблемами и едиными вызовами безопасности. В этой связке Украина вполне может претендовать на региональное лидерство. Наш совместный голос был бы слышен в Европе намного лучше. Второй важнейший фактор — внедрение реформ. Потому что реформы для нас сегодня это не только желание жить лучше, это в первую очередь вопрос безопасности. Если Украина и Грузия не покажут, что "выполняют домашние задания на отлично", и не совершат прорыв на постсоветском пространстве с точки зрения внедрения принципов либеральной демократии, у запада будет гораздо меньше аргументов, почему он должен о нас волноваться и заниматься нашими проблемами. Запад — это не только геополитический игрок, это либеральное общество, которое построено на базе определенных ценностей. Когда показываешь приверженность этим ценностям, ты предлагаешь дополнительный аргумент в свою пользу. К сожалению, ни Украина, ни Грузия не используют эти ресурсы в необходимой мере. Как многим новообразованным государствам нам больше присуще жаловаться на жизнь, ныть и искать виновников извне.

В финальной декларации июньского саммита Большой Семерки в Берлине говорится о том, что смягчение санкций для России возможно в случае, если Россия будет придерживаться пунктов Минского соглашения. Но раньше условием смягчения санкций, как минимум в заявлениях лидеров западных стран, был возврат аннексированного Крыма. Это можно считать регрессом западной позиции?

Есть опасность, что увязка санкций с Крымом может исчезнуть. Очень важно для нашей дипломатии, и это возможно, чтобы Крым оставался ключевым фактором смягчения санкций. Вообще существует множество вопросов, действительно ли можно считать Минск-2 решением проблемы. Если сравнить документы, подписанные западом во время Балканского кризиса, это был полномасштабный процесс урегулирования конфликта. В сравнении с этим процессом Минск-2 — просто пожарная команда, которая затушила открытую фазу конфликта, этот документ не может урегулировать ситуацию. В нем много проблемных вопросов. Потому Украина сейчас должна очень осторожно и четко действовать в своих интересах. Несмотря на то, что мы с западом сейчас в единой позиции, с ними надо работать, их надо толкать, быть активным игроком, а не просто ждать и наблюдать за тем, к каким решениям придет западная сторона по нашему кризису.