«Бесчеловечная» живопись

“Моя жена увидела старый шкаф из кирпичей и сказала, что я должен его нарисовать. Таким образом, в результате сочетания приятного с полезным получилась первая картина "Библиотека". Она и задала весь последующий настрой, - рассказывает Александр Гнилицкий. - Вслед за этим был мотоцикл «Ява», холодильник «Север».

На самой даче была нарисована только «Библиотека», а все остальное создано по памяти пребывания в Мюнхене. "Часто я представляю загадку для украинской таможни, поскольку ввожу картины, а не вывожу, как это принято", - смеется он.

На создание проекта времени ушло немного. После выставки в Мюнхене две недели назад - три дня он отдыхал от открытия. Три дня на сбор плюс время, чтобы картины высохли. "Еще нужно время на думанье и компоновку образов", - комментирует художник.

Мода на "обманки"

По определению самого автора, стиль его картин обозначен как "картины без человечков". Жанр ведет свое начало из XVI-XVII веков. Это разновидность натюрморта. Натюрморт в натуральную величину. По-русски - "обманка". Такое наверняка многие видели, но не знали названия. К примеру, картина на которой нарисован гиперреалистичный лист бумаги, приколотый к стене. Такие «обманки» в прошлом составляли декорации где-нибудь в  Эрмитаже или в старинных русских дворцах так были оформлены целые комнаты. В кабинете Петра Первого на стенах просто нарисованы книжные полки. И это не от бедности. Такая была мода. "Составляющие проекта «Дача» - это декорации, то есть в них умышленно не присутствуют живые персонажи. Это роднит их с натюрмортом, в котором есть мертвая натура, где предметы действительно  почти мертвые: находятся между счастливым состоянием, когда их используют, и свалкой, то бишь их кладбищем".

Разговор с художником

– Скажи, пожалуйста, что виной тому, что талантливые украинские художники все-таки находится на периферии мирового арт-процесса?

– Для того чтобы быть известным, нужно себя промотировать, часто делать выставки на Западе. Я и тут этим не особенно занимаюсь.  К тому же, к своему стыду, я до сих пор не выучил немецкий.

Журнал, с которым я недавно сотрудничал, назывался очень прямолинейно «Арт-инвестор». В нем наравне с картинками присутствуют рейтинги цен, популярности, графики и кривые роста, количество участий и продаж в аукционах и ярмарках. Я это не люблю. К сожалению, этот мир квадратный.

Как-то я логично предполагал, что меня вынесет вместе с моей страной. Но к сожалению, об Украине мало кто знает. Сейчас благодаря последним «оранжевым» событиям ситуация, возможно, изменится. Для настоящего художника это всегда мука: выбор между полным вовлечением в творчество и его финансовой стороной. Искусство - это  и бизнес.

Меня бы устроила система, которую организовали художники начала века в Германии, когда художник рисовал картину, нес ее к угольщику и тот давал ему взамен уголь. Меня бы устроил натуральный обмен. Кстати, так  и было в начале 90-х годов: когда денег фактически не было, я и мои друзья продавали свои картины за бытовую технику. Художник Ройтбурд приехал из Москвы с полным купе автомобильных колонок.

– Нравится ли тебе то, что делают молодые люди? Объединение РЭП, например?

– Как индивидуалист, я скептически отношусь к группировкам. Объединяться надо, когда кого-то надо бить. А РЭП - не единственная молодежь на Украине.

– В Мюнхене ты проводишь больше времени, чем здесь?

– Фифти-фифти. Когда меня настигает депрессия - там. Бывает и тут. Я перемещаюсь.

– Собираешься ли ты участвовать в каких-то зарубежных биеннале?

– Некоторые считают, что участие в них надо вырывать зубами, когтями. Я не очень хочу в этом участвовать. Вот в данный момент в своем  компьютере пробую родить концепцию нового проекта. Большой международный проект, который касается стран, через которые протекает Дунай.

– Насколько адекватно ты ощущаешь себя в мировом процессе?

– Хотелось бы помочь Украине с газом. Но пока ничем помочь не могу, только трачу. Но стараюсь экономить. Если серьезно, хочу, чтобы меня и мою страну знали не только благодаря Чернобылю. И прилагаю к этому усилия.