Кризис в Украине приведет к повышению благосостояния нации — глава Deloitte

Економічна відповідальність: Топ платників податків 2024

Якщо ваша компанія входить до топ-10 підприємств своєї галузі, якщо вона свідомо будуєте “білий бізнес” та чесно платить податки задля підтримки держави — запрошуємо взяти участь у проєкті “Економічна відповідальність: Топ платники податків 2024”

Заповнити анкету

Украинская экономика переживает сложный период трансформации: новая власть взялась за реформы, которые, однако, приходится реализовывать в достаточно напряженных условиях. Часть территории оккупирована, еще часть лихорадит от ежедневных боевых действий. Политика влияет на бизнес как никогда — привычные торговые схемы уже не работают, а инвесторы смотрят на рынок с опаской. При этом внешнеэкономический вектор меняется, как меняются и правила игры для Украины.

О том, как правительство должно проводить реформы и как предстоит поменяться бизнесу для того чтобы кризис превратился в стимул, Delo.UA беседовало с Владимиром Вахтом, управляющим партнером подразделения Deloitte в Киеве.

Оптимистичные аналитики прогнозируют, что когда мы получим деньги от МВФ, начнется экономический подъем, и с сентября Украину ожидает прорыв.

Я не берусь делать прогнозы, я могу только предположить какие-то варианты развития событий. В чем отличие нынешнего кризиса от кризиса 2008-09 года? Сегодняшняя ситуация в Украине — в первую очередь результат кризиса политического, внутреннего и внешнего, в то время как прошлый кризис был продолжением глобального. Сейчас внешние рынки восстанавливаются, глобальная экономика показывает тенденции к росту, в то время как в 2009 году было общее падение, и на этом фоне произошло падение хрупкой украинской экономики. Сегодня проблема в другом: есть один дестабилизирующий фактор, и он непредсказуем — военно-политический. Когда пик внешней военной угрозы и внутренней нестабильности будет пройден, можно будет говорить об ожиданиях восстановления экономики. И тогда это восстановление может пойти достаточно быстрыми темпами.

Если посмотреть на индекс конкурентоспособности украинской экономики, в очень ограниченном количестве показателей мы занимаем какое-то достойное место — это, например, географическое положение и размер рынка. То есть мы хороши в том, в чем нашей заслуги особо-то и нет. Во многих сферах потенциал Украины не был реализован вследствие непрерывно ухудшающегося инвестклимата. А нам нужны капитал и, еще больше, технологии, которые приведут к созданию большей добавленной стоимости на территории Украины. Поэтому самый важный фактор, который окажет влияние на развитие экономики — это отношение инвесторов к рынку Украины. Но изменение таких отношений — вопрос не месяца или двух. Этот процесс имеет определенную инерцию; для того, чтобы его запустить, помимо финансовой поддержки от мирового сообщества (в частности от МВФ), нужно еще и провести реформы — в сфере защиты прав собственности, налогообложения, упрощения ведения бизнеса.

Соглашение об ассоциации с ЕС должно стимулировать реформы…

Подписание политической части соглашения об ассоциации с ЕС, за которым последует подписание экономической составляющей, способствует началу изменений. И когда реформы станут необратимыми, когда будут видны их первые результаты, а финансовое положение страны стабилизируется с помощью внешних заимствований — тогда начнет меняться отношение инвесторов. На это уйдет время. Поэтому, при всем оптимизме, я бы не ожидал прорыва уже осенью, скорее через 6-9 месяцев, то есть к концу текущего — началу следующего года. При условии, конечно, благополучного разрешения политического кризиса.

Сейчас меняется и направленность украинского производителя: с Россией снижается товарооборот, при этом Евросоюз открывает границы для наших товаров. Но вопрос в том, насколько наш бизнес готов переориентироваться?

Я бы ни в коем случае не ставил крест на российском рынке. В средне- и более долгосрочной перспективе экономические отношения обязательно будут восстанавливаться. Жить в условиях изоляции друг от друга — это просто невыгодно экономически и политически ни нам, ни россиянам. Но формат этих отношений будет, безусловно, меняться.

Касательно переориентации наших экспортных потоков с России на Запад — это очень непростой вопрос. То, что мы можем экспортировать в Европу — это продукты питания, продукция сельского хозяйства, химической промышленности и металлургии. Рынок существенно отличается от российского. Российский рынок не насыщен и способен поглощать огромное количество товаров не очень высокого качества. Европейский рынок — насыщенный и высококонкурентный.

Есть те, кто уже давно работает над стандартизацией и повышением качества своей продукции — они готовы конкурировать с другими мировыми производителями, но их еще не так много. Стандартизация требует времени, поэтому существенная переориентация с российского на европейский рынок пройдет не за полгода и даже не за год.

За счет чего мы будем делать экономический прорыв через 9 месяцев?

Говоря о прорыве, мы не предполагаем, что нация станет богатой и у нас значительно увеличится ВВП на душу населения через 9 месяцев. Я говорю о том, что экономика начнет демонстрировать достаточно устойчивый рост.

За счет чего? Внешнее давление на любой процесс очень часто ведет к дестабилизации, но в итоге приводит к очищению. Например, когда вы прыгаете в холодную воду — это стрессовая ситуация, которая заставляет мобилизовать внутренние силы организма. Точно так же с бизнесом. Нерентабельные, дотируемые виды производства низкокачественной продукции могут обанкротиться, но они будут замещаться более инновационными технологиями и, соответственно, продуктами с более высокой добавленной стоимостью.

История показывает много таких примеров, это называется creative destruction — созидательное разрушение. В Советском Союзе, особенно в последние годы, наши неэффективные производственные процессы были законсервированы. Сейчас то же самое происходит в нашей экономике — есть рынок сбыта для низкокачественного продукта плюс неконкурентная энергетическая составляющая производства — мы долго сидели на энергетической "игле".

Это классическая форма того созидательного разрушения, которое приведет в итоге к повышению добавленной стоимости, которая будет оставаться в Украине, что, в свою очередь, приведет к повышению валового продукта на душу населения и к благосостоянию нации.

Девальвацию гривни вы тоже можете отнести к таким стрессовым факторам?

Наше правительство прогнозирует курс гривни на уровне 10,5 грн/доллар. Такой уровень можно рассматривать как стимулирующий развитие экономики. Но девальвация была резкой, потому она стала болезненной для населения и для многих предпринимателей. Но соотношение 8 грн/доллар и искусственное удержание этого уровня ради политических целей за счет золотовалютных резервов имело крайне негативные последствия для нашей экономики. Если спуститься на подводной лодке на глубину 150 метров и приложить руку к внешней переборке, можно физически ощутить огромное давление тонн воды, которые находятся над вами. Точно так же можно было ощутить огромное напряжение в такой неестественной стоимости гривни. Девальвация до уровня 10 грн/доллар оживит экономику, она даст возможность экспортноориентированным предприятиям вздохнуть, оптимизировать свою себестоимость и перенаправить свои ресурсы на необходимое "перевооружение" производства, например. Но если курс будет продолжать падение бесконтрольно и непредсказуемо, мы скатимся в условия гиперинфляции, ничего хорошего в этом нет. Но я думаю, такого падения Нацбанк не допустит.

Нацбанк уже взялся за стабилизацию гривни

Нацбанк несет определенные обязательства перед МВФ — это уход от регулирования курса. Меры, предпринятые до сегодняшнего дня, носят чисто административный характер — ограничение количества операций с валютой и ограничение хождения валюты на рынке. Они не регулируют и не поддерживают курс как таковой. Своими действиями Нацбанк попытался убрать с валютного рынка спекулятивный спрос. Если его ликвидировать, ситуация более или менее стабилизируется. На сегодняшний курс влияет политическая нестабильность.

Как ситуация с Крымом отражается на бизнесе?

Есть большая неопределенность с подразделениями украинских компаний, которые остались в Крыму. Непонятно, как будут строиться взаимоотношения между материковой частью и Крымом. Многое зависит от того, каким будет законодательство. На сегодняшний день уже принят закон, который говорит о статусе Крыма как временно оккупированной территории и об особом экономическом статусе полуострова, его водного, воздушного пространства и шельфа. Но регулировать работу бизнеса на этой территории должен будет отдельный закон, который пока не принят. Заявления делались самые разные, вплоть до того что вести бизнес одновременно и в Крыму и на материковой части Украины будет совершенно невозможно, разве что нелегально. Но наверняка такой радикальный подход будет изменен. На сегодняшний день мы наблюдаем потери в первую очередь в банковском секторе: банки выходят, а реализовать или вернуть активы очень сложно, и во многих случаях — невозможно.

Что нужно было бы сделать, чтобы ликвидировать огромный теневой оборот?

Путь к детенизации лежит через два основных элемента: первый — это упрощение системы налогообложения, второй — правильное администрирование. Я не хочу говорить "ужесточение", но все-таки борьба с неплательщиками должна вестись, и здесь уже все будет зависеть от организации работы налоговой службы.

Яценюк предложил сократить количество налогов до восьми. Насколько это вообще возможно?

Конечно, возможно. Любые махинации и злоупотребления облегчаются, когда правила сложнее, а нюансов больше. Если говорить об уклонении от налогов — чем проще система, тем легче ею оперировать и легче следить за ее исполнением и функционированием.

Но реформирование налоговой системы — непростой процесс. Мало изменить законодательство, многое еще придется сделать, чтобы наладить саму практику его реализации на местах, в реальной жизни. Будут и непонимание, и ошибки, и саботаж. Но путь — абсолютно правильный.

Попытки сделать все в течение одного года приводят к тому, что возникают многочисленные льготы, потом льготы на льготы, потом налоги на отмену льгот и так далее. Мы обязательно должны смотреть со стратегической точки зрения на функционирование налоговой системы. Она должна выполнять не только фискальную роль, но и мотивирующую, и регулирующую. И, в конце концов, в долгосрочной, и даже в среднесрочной перспективе налоговая система с ограниченным количеством налогов будет более эффективной.

Сейчас хотят отсрочить подачу отчетности по контролируемым операциям (ТЦО). Это действительно было нужно?

Конечно. Подготовка отчетности по контролируемым операциям — это сложный процесс, подходить к нему "с наскока", не имея прописанных и просчитанных правил, нельзя, это может привести к злоупотреблениям и перекосам. Мы эту историю проходили уже неоднократно — хотели как лучше, а сделали как всегда. Есть еще такой момент: то законодательство по трансфертному ценообразованию, которое у нас было написано, далеко не идеально. Во многом закон о ТЦО списали с российского вместо того, чтобы воспользоваться опытом развитых стран, где эта практика уже имеет историю. Поэтому отсрочка подачи отчетности — это оправданный шаг.

Вам предлагали должность главы налоговой службы. Почему вы отказались?

Во-первых, я не налоговый специалист. Во-вторых, я никогда не мечтал о карьере в администрации. Я совершенно другого склада человек и мой опыт лежит в другой плоскости, вряд ли я был бы эффективен в этой роли.

А инвестбанкир Билоус эффективен?

Пока что он работает в очень непростых условиях. Роль, на которую он согласился, отличается от того, что он получил. У команды Билоуса отобрали законодательную инициативу, фактически у них в руках осталась только методологическая поддержка. В остальном он должен реализовывать ту политику, которую диктуют законодатели. Я вижу, что при этом он справляется