Шаг вперед, два шага назад: во что может превратиться налоговая милиция

Создание Службы финансовых расследований — правильный шаг даже с точки зрения бизнеса, но ее концепция нуждается в серьезной доработке. Чтобы она вдруг не превратилась в службу финансовых преследований
Забезпечте стрімке зростання та масштабування компанії у 2024-му! Отримайте алгоритм дій на Business Wisdom Summit.
10 квітня управлінці Арсенал Страхування, Uklon, TERWIN, Епіцентр та інших великих компаній поділяться перевіреними бізнес-рішеннями, які сприяють розвитку бізнесу під час війни.
Забронировать участие

В результате ликвидации Министерства доходов и сборов налоговая и таможенная службы объединились в подконтрольную Минфину фискальную службу, которую возглавил замминистра Игорь Билоус. При этом фискальная служба лишилась права законодательной инициативы, а значит, путь любой рожденной в ведомстве реформы усложнится и удлинится. Зато возглавляемая Владимиром Хоменко налоговая милиция отделилась от фискальной службы и может превратиться в контролирующий орган с невероятными полномочиями — Службу финансовых расследований. Кроме того, в отличие от налоговой службы, СФР надеется получить право разрабатывать проекты законов и предоставлять их на рассмотрение Кабмина — то есть перебрать законодательные полномочия Миндоходов, которых фискальная служба лишилась.

Концепцию службы Хоменко презентовал бизнесу во вторник. Служба объединит налоговую милицию, госфининспекцию, управление по борьбе с экономическими преступлениями МВД, часть УБОПа и одно из подразделений СБУ. Вся эта структура будет заниматься расследованиями в финансовой сфере, имея при этом статус гражданской, а не правоохранительной. Служба будет иметь три направления работы: агентурно-оперативное, следственное и контрольно-проверяющее.

Подчиняться СФР будет Кабинету министров, отчитываться — перед Верховной Радой. Присматривать за ней должна Генеральная прокуратура. Все это на уровне идеи экспертами и бизнесом одобряется, но детали вызывают вопросы.

Старый добрый рецепт борьбы с контрабандой

Один из спорных вопросов — требование предоставить СФР право законодательной инициативы. Господин Хоменко рассказывает о проблемах с огромными объемами контрафактного и контрабандного алкоголя. По его словам, для решения таких проблем СФР должна иметь определенные полномочия. "Мы должны иметь возможность вносить предложения — что делать, например, с рынком подакцизных товаров", — говорит он. Звучит не так уж и очевидно — почему право на "предложения" должно быть у СФР, а не у налоговой инспекции?

Главный налоговый милиционер рассказал, что конкретно он планирует делать с нарушениями на рынке подакцизных товаров. Для начала — вернуть уголовную ответственность за контрабанду. "Я за адекватные меры ответственности. Штрафы не обеспечивают борьбу с контрабандой", — говорит Хоменко. Адекватность уголовной ответственности за незаконное перемещение товаров через таможенную границу тоже далеко не очевидна. С 2012 года у нас была построена система, при которой ответственность осталась лишь административная, зато штраф составляет 100% партии. Это логично — контрабанда является преступлением против экономических интересов государства, поэтому гуманизация позволила наполнить бюджет, избавиться от затянутых судебных разбирательств и не тратить казенные средства на содержание в тюрьмах людей, которые не представляют никакой опасности для общества.

При этом Хоменко говорит о небывалом размахе контрабанды за счет схем оборванного транзита и сетует, что штрафы не спасают. Но напомним, именно для борьбы с этой схемой Миндоходов начало использовать с июля 2013 года электронные замки с функцией GPS-GSM навигации при перемещении товаров в режиме проходного транзита в контейнерах, ввезенных на таможенную территорию Украины. Пилотный запуск программы прошел на одном из самых проблемных участков (на который жаловался Хоменко) — в Одесском порту. Эта технология позволяет отслеживать перемещение грузов внутри страны и не дает им "затеряться". К началу ноября, согласно данным Миндоходов, объемы транзита через Одесскую таможню сократились в 7 раз.

Кроме того, украинская таможня вела переговоры с соседями о создании единых баз таможенных деклараций, доступных онлайн. Если такая система будет функционировать, то таможенники смогут отслеживать любые несоответствия в декларациях, что технически усложнит незаконный ввоз товара. В целом план Миндоходов предполагал 2014 год сделать годом электронной таможни, с максимальной автоматизацией процесса. Но нет же, зачем? Можно ведь просто сажать всех контрабандистов в тюрьму!

Возвращение к палеолиту налоговых проверок

В ходе обсуждения проекта налоговый юрист и партнер ЮФ KM Partners обратил внимание на норму, которая дает право требовать копии первичных документов. "Это всегда было головной болью предприятий — бизнес был вынужден КАМАЗами предоставлять копии в налоговую. И теперь мы снова к этому возвращаемся. Мы что, поддерживаем бумажную промышленность?" — интересуется юрист. Смысла в этом и правда нет — путь любой накладной можно проследить вплоть до производителя или импортера в электронном режиме.

Хоменко на это возразил, что в любом случае СФР от этой практики будет отходить. Слово в слово он повторил любимый тезис Клименко о том, что мы будем "стараться свести к минимуму контакт предпринимателя с проверяющими, чтобы исключить субъективный фактор". Если от "субъективных факторов" и уничтожения лесов ради копий накладных мы отходим, то зачем создавать для них юридическую базу?

С истинными намерениями и стилем работы налоговой милиции при Хоменко бизнес уже столкнулся. К примеру, не так давно управление финансовых расследований в ходе следственных действий по делу фиктивного предприятия обратилось к компании (четвертой в цепочке контрагентов) и потребовало предоставить перечень копий документов о сделке, сумма которой составляла 1800 грн. Проверкой занималось три человека. Очевидно, таких историй за недолгое время правления Хоменко наберется не одна сотня.

Глава налоговой службы Игорь Билоус недавно рассказал о зарплатах чиновников Миндоходов — по его словам лишь 3-4% из них получают более 5 тыс. грн в месяц. И это одна из основных причин непобедимости украинской коррупции. Очевидно, что повышение зарплат должно было бы стать приоритетной задачей. Вместо этого, как заметил Шемяткин, в концепцию СФР не забыли вписать создание ведомственных поликлиник и санаториев, что выглядит уж совсем абсурдно на фоне декларируемого правительством стремления к сокращению бюджетных расходов. Хоменко пообещал экономить на численности кадров. Но как сократить аппарат, если три человека занимаются проверкой копий документов по сделкам на 2 тыс. грн? И действительно ли он верит в стимулирующую роль санаториев для среднего чиновника?

Люди без автоматов

Согласно концепции, СФР хоть и будет заниматься оперативной и следственной деятельностью, статуса правоохранительного органа она не получит. Это будет гражданская организация, в которой, возможно, создадут охранное подразделение.

"За последние годы "маски-шоу" стали тяжелым психологическим фактором для населения, от этого нужно уходить", — объяснил такое решение налоговый милиционер. То есть, человек с оружием в офисе вызывает страх и недоверие. Но по сути ничего не поменяется — это будет тот же налоговый милиционер, только в галстуке.

В общем, идея о создании единой независимой СФР хороша — в Украине слишком много госорганов с дублирующимися полномочиями, а система борьбы с экономическими преступлениями давно нуждалась в серьезном реформировании. Объединение в единую информационную базу данных Госфининспекции, казначейства, фискальной службы и Госфинмониторинга — тоже оправданный шаг. Однако Юрий Залуский, бывший работник налоговой милиции, а ныне юрист Baker&McKenzie, призывает подходить к вопросу осторожнее. "В налоговой милиции постоянно проходили реорганизации, реформирования, присоединения и переформатирования. Но на самом деле позитивных результатов бизнесу это не дало. Реформирование нельзя делать нахрапом."

И главное — как ни назови новый орган и как ни перепиши законы, пока в системе будет существовать коррупция и злоупотребления, позитивного эффекта не будет. И прямой прокурорский надзор не поможет, так как прокуратура тоже не заслужила доверия, а механизм общественного контроля "еще не проработан". Хоменко обещает кадровую ротацию, но Залуский уверен — функции СФР настолько специфичны, что найти для их выполнения людей не из системы будет крайне трудно. Представители международных организаций повторяют, что для победы над коррупцией нужна политическая воля. Однако заявления о криминализации экономических правонарушений, ведомственные санатории и пещерные методы борьбы с правонарушителями заставляют усомниться в наличии этой воли, особенно если учитывать богатое коррупционными скандалами прошлое самого реформатора Хоменко.