Каждые выходные я у мужа в Москве

– Когда вы были депутатом третьего и четвертого созывов, вас нечасто можно было увидеть в стенах парламента. Зачем вам депутатство?

– Человек, который достиг чего-то в своей профессиональной деятельности, имеет возможность работать на государство, чтобы масштабно увидеть результаты своей работы. Почему меня редко можно было увидеть в парламенте? Во время третьего созыва я была слишком молода и училась. В четвертом созыве я еще прислушивалась к тому, что говорил мой муж, потому что не так просто быть женой губернатора, иметь свое видение и всюду говорить то, что хочешь. Сейчас у меня и возраст соответствующий, и видение как политика. Я смогла кое-что сделать для своего села и могу передать свой опыт на более масштабном уровне.

– Кто из членов Партии регионов привел вас в эту команду?

- Я сама пришла.

– Почему ваш муж не стал баллотироваться ни в Верховную Раду, ни в местные советы?

– Он давно заявлял, что свою политическую жизнь прошел. Он пришел со своей командой и с ней ушел. Он не претендовал ни на какие должности и даже депутатство. Он хотел отдохнуть. А дальше — даст Бог день, даст и пищу. Но случилось то, что случилось. Мой муж не из тех людей, которые будут бежать за портфелем и тем более за теми людьми, с которыми не видят завтрашнего дня.

- Но с Партией регионов он бы видел завтрашний день…

- Он и сегодня работает с Партией регионов, помогает мне. Не обязательно он должен быть депутатом или членом Партии регионов.

- Но депутатство — это иммунитет…

- Нужно чувствовать себя виноватым, чтобы прятаться за депутатскую неприкосновенность. Он не боится, потому что ничего плохого не сделал для государства и людей. Поэтому прятаться он не будет.

Муж занимается политикой

– Где сейчас находится ваш муж?

- Сейчас он в России, потому что там сын сдает экзамены в одном из московских вузов — он на втором курсе.

– Сын уехал с ним в Россию?

– Так получилось, что и он уехал, потому что были репрессии и против сына со стороны преподавателей института, где он учился.

– Ваш муж не так давно приезжал в Украину. Сколько дней он был в стране?

– Неделю. Общался с мамой — у нее из-за пережитого пропадает ориентация в действительности. Нам очень трудно с ней — я ее забрала к себе. Анатолий Андреевич был возле нее почти два дня, ездил на кладбище к отцу, встречался с родной сестрой, ездил к моей маме, приезжали друзья.

– Это был первый его приезд в Украину за последние полтора года?

– Да.

– Он планирует приехать еще?

– Будет приезжать. Пока сын сдает экзамены, а там… Уголовное дело закрыто. Хотя я буду продолжать судиться. Кто мне вернет моральный и материальный ущерб? И я не остановлюсь.

– Чем ваш муж занимается в России?

– Работой занимается — дома не сидит.

– Это бизнес или политика?

– Больше политика.

– В чем муж вам помогает ?

– У него сейчас больше времени, чем было. Для изучения ситуации в Украине. Поверьте, то, что здесь происходит, он больше знает, чем я. Дает мне много разного рода информацию. К нему коллеги приезжают, он со всеми губернаторами России дружит, они его приглашают всюду.

– Он встречается в Москве с Бакаем, Боделаном?

– Встречается. Боделана я сама недавно видела. Засуху спасла молодость. А Боделан же старше. Он очень осунулся. Просто жалко его. Мы встречались 9 июня — ездили на могилу отца Леонида Даниловича (Кучмы. — «ДЕЛО») в Новгород. Много губернаторов российских приехало, новгородский губернатор нас встречал, Ельцин звонил. Были и все бывшие губернаторы Украины. Это было такое зрелище — я расплакалась.

– Вы часто ездите к мужу?

– Каждые выходные. Еще ни на одни выходные дни я не оставалась в Украине. В пятницу вечером еду — в воскресенье или понедельник утром возвращаюсь. Меня уже знают все в аэропортах, все стюардессы. Знают, что я Засуха. Пропускают без очереди, через VIP-зал проводят. Знают и в Киеве, и в Москве. Устала очень ездить.

– Ваш муж надеется вернуться в Украину или намерен оформить российское гражданство?

– Только вернуться в Украину. Мы здесь родились, выросли. У нас в семье это даже не обсуждается.

– Почему вы не уехали вместе с мужем в Россию?

– Только из-за Коваливки. Люди отстаивали нашу семью, меня. Я не могла предать людей, с которыми проработала много лет. Я решила: будет то, что будет. У меня хотя бы была неприкосновенность, и мне наручники никто не смог бы надеть. Были, конечно, минуты отчаяния, когда не хотелось ничего. Но я бы в России не смогла. Я ложусь спать и думаю, как бы скорее ночь прошла, потому что мне хочется реализовать свои замыслы. Я не вижу себя нигде, кроме сельского хозяйства.

Я не радуюсь чужим падениям

– После того как ваша семья попала в опалу к новой власти, количество ваших друзей уменьшилось?

– Нет. Даже те, кто были просто знакомыми, стали друзьями. Даже рядовые люди, которым мы помогали. Приходили простые люди и спрашивали, чем мы можем вам помочь, предлагали: давайте мы спрячем Анатолия Андреевича или буряки вам прополем. Сколько телеграмм шло, сколько людей приезжало. Сотни людей.

– Когда ваш муж был губернатором Киевской области, у него были сложные отношения с бывшим мэром Александром Омельченко. Вы довольны тем, что он больше не мэр Киева?

– Не радовалась, но и не сожалела. У каждого человека своя жизнь. Как человек он может и нормальный, а как политик… Это были их разборки, в которые я никогда не вмешивалась. Между городом и областью во многих странах существует недопонимание. И я вообще никогда не радуюсь, когда у человека падение.

– Кто после революции стал близким другом вашей семьи, поддержал вас?

– Сколько буду жить — буду благодарить Виктора Федоровича Януковича за то, что он подал мне руку помощи и не бросил меня. Звонит и Анатолию Андреевичу, поддерживает его. Поздравлял его с днем рождения 13 июня. Евгений Кушнарев меня всегда поддерживал, хотя и сам оказался в нелегкой ситуации. Мне было очень приятно, когда он пригласил меня на свой день рождения. Не могу не сказать о и Николае Сороке — бывшем губернаторе Волыни. Практически все бывшие коллеги моего мужа.  

Мы выращивали пищевой мак

– Вы действительно выращивали в Коваливке мак?

– Да. Но это был пищевой мак. В Украине, когда мы начали выращивать мак, было всего 3 тыс. га маковых плантаций. Я часто ездила на совещания в ассоциацию «Укрмак» при МинАПК. Мне было интересно попробовать заняться выращиванием мака. Но сахарный буряк выгодней выращивать. Но в сравнении с озимой пшеницей — мак выгодней. Но просто так мак посеять невозможно. «Укрмак» регистрирует хозяйство, дает семена и выдает лицензию на право его выращивать, государство охраняет это хозяйство. В маке, который мы выращивали, наркотических веществ почти не было. Это были выдумки с целью скомпрометировать меня, потому что не было к чему прицепиться. Это даже не тот мак, который высевается у бабули на огороде.

– Почему после обвинений в ваш адрес о производстве опиумного мака вы перестали выращивать мак?

– Мне надоела ситуация с обвинениями. Когда показывали по телевидению кадры о детях-наркоманах вместе с моей фотографией, это унижало мое достоинство. Я прошла 64 судебных заседания и не проиграла ни одного. Так давили на судей, что они отказывались вести дело.

– Говорят, что после того как ваша семья потеряла покровительство высшего руководства страны и оказалась в опале у новой власти, вы начали продавать активы, принадлежащие вашей семье. Это правда?

– Никогда ничего в Коваливке не хотела продавать, тем более то, во что мы вложили лучшие годы своей жизни. Правда, мне предлагали продать Саливонковский сахарный завод. Говорили, что если не продашь — он взлетит в воздух. Такое предложение мне делал политик из «Нашей Украины», с которым я давно борюсь. На бизнесовом уровне. Я сказала, что готова присутствовать при моменте, когда завод будет взлетать в воздух, но никогда его не продам, потому что я не продаю свои предприятия.

– Планируете ли вы расширить свой аграрный бизнес?

– В нынешнем году мы дополнительно взяли почти 3 тыс. га земли в Фастовском районе. На 1 тыс. га посеяли ярую пшеницу, а 2 тыс. готовим к осени, чтобы посеять озимую пшеницу. Там же, в Фастовском районе, есть заброшенный сахарный завод, он же никому не нужен. Так люди пришли со своими паями, хотят выращивать сахарную свеклу для этого завода. Они сохранили завод, чтобы его не растянули. Просят, чтобы он заработал. И мне уже самой хочется это сделать — восстановить этот завод. Там два хозяина, и я веду с ними переговоры, чтобы они сотрудничали со мной. Знаете, я никогда не считала денег, которые вкладывала в село. И как-то Бог так давал, что у меня всегда был урожай, и деньги были, удачные договоры. У меня с прошлого урожая до сих пор есть 1,5 тыс. тонн сахара. А это больше $1 млн. Для хозяйства это большие деньги. У нас с зарплатой нет проблем. Надои у нас хорошие. Мы каждый день сдаем 25 тонн молока. И большую часть прибыли я вкладываю в социальную сферу, хотя могла развивать исключительно бизнес.

– Вы продолжаете развивать инфраструктуру Коваливки?

– Мне сын говорит: мама, пока ты в селе не построишь дискотеку, там не будет молодежи. В селе уже есть пиццерия, где собирается молодежь. Им есть где покушать, но негде отдохнуть, некуда себя деть. Ломают заборы, по газонам ходят. А у меня душа болит: это ж все делают их родители. И теперь я езжу по дискотекам — смотрю, какие они, чтобы построить такую в селе. Чтобы молодежь не слонялись где попало, а пошла уже на ту дискотеку. Я ее сделаю возле Дома культуры. Сын мне рассказывает, какой она должна быть, и я уже устала от этих современных требований к дискотеке.