Игры разума под патронатом Гагарина

«Поклонение ящерице», ранняя проба пера, вышедшая своеобразным довеском вскоре после «Культа» и трактовавшая проблемы старше-

классников, укрепила эти радостные надежды. Впрочем, уже следующим своим романом «Архе» Любко Дереш охладил пыл поборников пубертатной литературы, неожиданно резко углубившись в тусклую философскую проблематику. Запаянная на использовании приемов барочной литературы, изрядном цитировании современных интеллектуалов да невзрачном сюжете, утопающем в неубедительных фантазиях, книга немного подпортила  общее впечатление.

Теперь вот — сменив издателя и окончательно повзрослев — Дереш выпускает свой новый роман. «Намір!», если не лучшее, то самое сбалансированное произведение.

По следам Пелевина

Главный герой «Намерения!», недавно окончивший школу Петрик Пяточкин, обладает  «феноменальной памятью». Этот дар преподносит ему, кроме ожидаемых бонусов (возможности непринужденно сдавать школьные экзамены), еще и неожиданные сюрпризы. Он позволяет Петрику преумножать душевный опыт, проживая несколько жизней одновременно. В одной из них он в глухом селе под Тернополем присматривает за своей старушкой-бабушкой, который год готовящейся к смерти, и познает тайны рода. В другой — работает официантом во львовском кафе с русофильским уклоном, заводит страстный роман с канадской художницей Гоцей Дралой и по мере сил постигает тайны мироздания.

Осознать творческую силу разума Пяточкину помогает духовный наставник — бармен, ди-джей и забракованный космонавт Юра по прозвищу «Гагарин». Впрочем, рецепты обретения жизни от Гагарина и Пяточкина хорошо знакомы даже непосвященному в философско-религиозные игры читателю. Поскольку необычайно схожи с психофизическими экспериментами, описанными Виктором Пелевиным в романе «Священная книга оборотня».

Ирония взамен догматизма

Прелесть «Намерения!» заключается в том, что духовным исканиям главного героя отведено достойное, но никак не исключительное место. Осознание иллюзорности окружающего мира, который в сознании героя предстает «волей и представлением» (Артур Шопенгауэр), нисколько не мешает автору расцвечивать сюжет колоритными подробностями. Жизнь провинциальных старшеклассников подана через призму первых половых контактов и кипящую внутри подростков жестокость. Размышления о старости и смерти сервированы с гарниром привлекательных бытовых зарисовок. Наконец, впервые у Дереша, важную роль в романе играют романтические страсти вкупе с половым влечением, то бишь сексом.

И пусть книга открывается тяжеловесной фразой «жить значит умирать, жить значит оставаться живым», размещенной на обложке, а заканчивается широкой цитатой из манифеста художника супрематиста Казимира Малевича, радужное настроение «Намерения!» от этого нисколько не страдает. Любко Дереш впервые в своей литературной карьере старается писать просто, не множа сущности для доказательства своих постулатов, а ограничиваясь исключительно художественными приемами. Если в «Архе» контраргументы приводились лишь для того, чтобы разбить их молотом догмы, то в «Намерении!» автор сознательно вводит в умственные построения героя критический вирус, воплощенный в образе художницы Гоцы. «Вона була дуже страшною, коли діло доходило до логіки. Раз-два, і всі мої мутні розводи розбито простими аргументами — так це завжди виглядало», — ехидничает он над своим персонажем.

По законам диалектики

Любко Дереш в своих романах кивает в основном в сторону философии экзистенциализма, но творчество его развивается совершенно по Гегелю. «Намерение!» кажется впечатляющим синтезом всех его литературных исканий и оттого порой немного напоминает плохо перемешанный салат оливье, в котором гигантское количество составляющих (школьная проза, философский роман, иронический реализм, куртуазная литература, мистический триллер) не создают монолитность вкуса, но достойно оцениваются по отдельности. Впрочем, переход на качественно новый уровень не может состояться без мелких огрехов. Для писателя это всегда шанс и радость: возможность вновь удивить.