- Категория
- Экономика
- Дата публикации
ФАКИР БЫЛ ПЬЯН, И ФОКУС НЕ УДАЛСЯ
Галина Панченко
Экономические чудеса основываются на трех китах — компетентности, упорстве и последовательности их творцов
В этом столетии было много экономических чудес. По сути, чудом называют успешное проведение в какой-либо стране экономических реформ. Наверное потому, что так редко они — реформы — приносят позитивный результат. Но история свидетельствует, что какое-либо "чудо" — это результат последовательно проводимого выбранного курса реформ. Чудеса, как правило, напрямую зависят от той или иной личности, которая способна или нет последовательно осуществлять реформы.
Самым впечатляющим, первым из чудес 20 века было "чудо Рузвельта". Тогда, в 1929-1930 годах, разразившийся на обломках фондового краха Великий кризис лишил от 25 до 50 миллионов американцев сбережений и работы. Помнится, на уроках истории учитель, описывая тот период в истории США как самый яркий пример кризиса тех времен, рассказывал о том, что фермерам приходилось сжигать зерно и гноить мясо, потому что их никто не покупал. Производства останавливались одно за другим, налогов собиралось все меньше. Государственный долг рос с пугающей быстротой. В это время власть предержащие уверяли общественность в стабильности ситуации. Очень знакомая картина.
Ставший президентом Франклин Рузвельт выдвинул концепцию Нового курса, который зиждился на значительном уменьшении налогового пресса, выпуске долгосрочных государственных бумаг, малом бизнесе, демонополизации и оплачиваемых общественных работах. К 1937 году кризис был, в основном, преодолен. В результате — малый бизнес стал одним из "тягачей" Америки. И хотя госдолг вплоть до 1940 года оставался катастрофическим, Рузвельт продолжал проводить иституциональные реформы — громил естественные монополии, строил дороги и поощрял снижением налогов производителей и средний слой граждан. Американская нация начала сама инвестировать производство за счет средств, освободившихся от налогообложения. При этом основное бремя налогов легло на граждан, которым производители платили высокую зарплату, чтобы они могли потреблять произведенное.
Еще одно чудо случилось в 70-80 годах в Чили, что с учетом установленного генералом Пиночетом в стране режима усиливает его значимость. Там была проведена полная либерализация цен, в том числе на электроэнергию, нефтепродукты, газ и уголь. Одновременно началась массовая приватизация. Что интересно — собственность передавалась в частные руки по балансовой стоимости, практически так же как и в Украине. Была полностью либерализирована внешняя торговля. В результате Чили получила высокую инфляцию, неэффективное управление приватизированными предприятиями. В итоге произошел спад производства. Тогда Пиночет, начиная с 1975 года, резко сократил государственные расходы, практически полностью отказался от финансирования социальной сферы, массово обанкротил неэффективные производства, "разбил" монополии. И ввел фиксированный курс национальной валюты — песо. В результате с 1976 по 1979 год ВВП вырос почти на 40%. В начале 80-х годов в Чили стартовал второй этап экономических реформ, главной особенностью которого является отказ от фиксированного курса песо. Медленная и постепенная девальвация национальной валюты стимулирует чилийский экспорт, не вызывая при этом инфляции. При этом внутренний рынок никакими пошлинами или тарифами не защищается. В середине 80-х годов чилийское правительство переходит к накопительной пенсионной системе и стимулирует создание паевых инвестиционных фондов, ставших впоследствии однимииз главных инвесторов чилийской экономики. В итоге к концу 80-х годов в Чили сформировалась максимально открытая, конкурентоспособная экономика со стабильной валютой и минимальной ролью государства. Устойчивый экономический рост продолжается в стране весьма длительный отрезок времени. Таким образом, Чили сейчас фактически единственная страна Латинской Америки, чья экономика успешно борется с мировым финансовым кризисом.
Не знаю, зачем известный аргентинский экономист,отставной премьерминистр Доминго Кавальо посетил в начале сентября поочередно Россию и Украину. Говорят, что его приглашал чуть ли не сам Президент. Конечно, опыт личности, благодаря которой в Аргентине в начале 90-х годов удалось обуздать гиперинфляцию, заслуживает внимания Но не хотелось бы, чтобы наши власти ради чистоты эксперимента "раскрутили" инфляцию до 8000% годовых. Именно такой она была в Аргентине в 1991 году, когда Кавальо пришел в правительство. Он смог снизить ее до 0,3% годовых. Предложенный "план конвертируемости" основывался на жесткой привязке экономики к доллару — currency board в чистом виде. Был установлен твердый обменный курс песо (1 песо — $1), причем, на все выпущенные песо у государства имелось 100-процентное валютное покрытие. Центробанк печатал деньги в строгом соответствии с долларовой денежной массой. Была ликвидирована индексация заработной платы, которая напрямую зависела от уровня инфляции (на что никогда в жизни не пойдут наши депутаты), приватизированы телекоммуникации, авиа- и энергокомпании, газовая, нефте- и металлургическая промышленности. Сейчас в госсобственности осталось не более 10% экономики. Что касается налогов, то они были существенно либерализованы, подоходный налог значительно сокращен, расширена база ПДВ. Уже в 1991 году страна получила профицит бюджета в $200 млн., тогда как в 1988 году превышение расходов над доходами составляло $6,1 млрд. До 1996 года включительно уровень инфляции в стране не превышал 1% годовых. Прирост валового национального продукта в 1997 году составил 8%. При всем этом уровень жизни аргентинцев оценивается очень низко — при средней зарплате в $600 стоимость потребительской корзины составляет $800. Впрочем, низкий уровень жизни, высокая безработица (около 18%), отсутствие каких-либо социальных гарантий сделали свое дело. По политическим причинам в 1996 году Кавальо "ушли" из правительства. Сейчас, как известно, Аргентина медленно сползает в финансовую пропасть.
Впрочем, мне кажется, что Кавальо не сделал главного — он не создал базы для внутреннего инвестирования экономики. Таким образом, опыт Аргентины, наравне с российским и других стран, доказывает, что государство должно создавать условия для рождения собственного инвестора, поскольку международные капиталы — это создания эфемерные, легко впадающие в панику, переходящую в истерию.
Жесткую "привязку" национальной денежной единицы к золотому эквиваленту (или твердой общепризнанной валюте, вроде доллара США) в мире практиковали неоднократно. В Аргентине президент Карлос Пеллегрини "привязал" аустраль к золоту еще в 1891 году, и он оставался незыблемым вплоть до 1929 года. В истории России, к примеру, был золотой царский червонец, затем, уже в стране советов, золотой советский червонец, ставший финансовой основой нэпа.