Украинцы на границе

В приграничном с Приднестровьем селе Кучурган контрабандисты — обычное дело

Не доезжаю до Одессы одну остановку — выхожу на станции Раздельная-1. Железнодорожный вокзал поражает своей помпезностью и дороговизной: для местности с 19 тыс. населения он более чем шикарный. Впрочем, отдаю себе отчет, что рядом — Одесса, а дата окончания строительства — предвыборное лето 2004-го. Спрашиваю у первого попавшегося, как добраться до границы. Объясняет: надо ехать до Кучургана. Это село на границе с Приднестровьем. Сорок минут жду автобуса. Кроме меня на пустой остановке супружеская пара. Пытаюсь играть начинающую контрабандистку. Интересуюсь, на чем можно заработать. Они продают в Кучургане посевной лук. И хотя в тонкостях контрабандного бизнеса не особенно разбираются, мне советуют возить из Тирасполя сигареты и постельное белье. Наконец приезжает автобус. Полчаса изучаю южные ландшафты. Водитель объявляет Кучурган и я выхожу.

На первом же перекрестке вижу хату с вывеской "Бюро ритуальных услуг". На пороге оживленно беседуют мужчина и женщина лет сорока. Подхожу, знакомлюсь. Степан и Анастасия, брат и сестра. Рассказываю, что приехала из Киева писать репортаж о жизни местных жителей. "Так мы вам все расскажем. Может, что изменится". Я сразу поняла, что их историй мне хватит на три репортажа.

Подписывайтесь на Telegram-канал delo.ua

Степан — местный бизнесмен средней руки и депутат сельсовета. Когда-то он был совладельцем местного рынка, но три года назад его оттуда "выжили". Еще будучи "при делах", он подарил своей сестре Анастасии это похоронное бюро. Женщина говорит, что в месяц имеет $200 стабильного заработка. По сельским меркам это очень хорошо.

И тут Анастасия "заводится". Она коренная кучурганка. Квартиру еще в советские времена получила в Приднестровье. На самом деле от ее украинской хаты до приднестровского жилья — не больше километра. "Я каждый день хожу через границу, и каждый раз мне в паспорте ставят печать: туда и обратно, — продолжает Анастасия. — Так люди посчитали, что страниц в паспорте хватит всего на полтора месяца! А дальше что я буду делать? Спрашиваем у пограничников, они говорят: "Вон телефоны висят, звоните, но кто вас там слушать будет? Хотите, чтоб не ставили штамп — платите". Пять рублей дашь — пройдешь без печати".

Я проникаюсь услышанными историями, а Настя с упоением продолжает: "Таможня — это боль людская. Мы все здесь выживаем. А эти проклятые пограничники не дают нам жить. Самое интересное: в селе есть шесть баров. Кто у нас заказывает гулянки, ест самое дорогое? Таможенники и пограничники, таможенники и пограничники. Зато кого они ловят как контрабандистов? Этих несчастных бабушек — для статистики". Степан констатирует: "Чем больше везешь — тем легче провезти". Спрашиваю, а ловит ли самих таможенников "на горячем" вышестоящее руководство. Степан: "Да кто их ловит? Они что ли не платят?".

Степан предлагает мне экскурсию. Мы сели в старенькую Mazdy с подбитой фарой и отправились смотреть достопримечательности района.

Кому в Кучургане жить хорошо

"Это церковь. Раньше здесь был магазин", — комментирует пейзаж за окном Степан. — Это наш клуб: тут у нас концерты проходят". Заезжаем на территорию соседнего села. Вижу несколько ярких домов. Даже по киевским меркам — особняки. Это жилища таможенников. На фоне раздолбанных сельских дорог с колдобинами дорогая тротуарная плитка выглядит вызывающе непристойно.

Вижу дворик с желтым забором и веселенькими желтыми домиками. "Это местный винзавод. Хочешь — познакомлю с его директором". Степан подвозит меня к "офису", больше похожему на ЖЭК. По-свойски заходим в кабинет. Степан знакомит: "Иван Николаевич Дворник, председатель правления ОАО "Путь Ильича". Дворник приехал сюда из Болграда. Тогда ОАО не было, был еще совхоз, бедный, если не сказать обнищавший. Поначалу на Ивана Николаевича окрестные жители молились: он быстро поднял хозяйство и дал людям работу. Сегодня его почему-то любят не так, как раньше.

Иван Николаевич звонит на завод и выписывает нам пропуска для экскурсии. Мы вдвоем со Степаном едем к веселеньким желтым домикам. Внутри винзавод такой же жизнерадостный. Директор показывает нам свою небольшую вотчину и хвалится достижением — вином "Золотой Орфей". Мне импонирует его здоровый оптимизм, но все же я замечаю, что у местных жителей настрой не столь радостный. "Так они просто работать не хотят. Чтоб на земле да нельзя было заработать — не поверю. Мы сварщика себе найти не можем — выйдет на работу и начинает пить. Трактористам предлагаем 1000-1200 грн., что, для сельского жителя это маленькие деньги? Не хотят идти. Это все наш менталитет", — рассказывет о проблемах Иван Николаевич.

После экскурсии Степан угощает меня обедом в местном баре. Пока я ем борщ, рассуждает о глобальном: "Считается, что границу усиливают для государства. Ничего подобного. Это только таможня набивает карманы. Я не понимаю, как можно там навести порядок: люди остаются те же. У него зарплата — 500 грн. Ему предлагают взятку 10 тыс. Он откажется? Да никогда". Степан любит рассуждать. Я оставляю за ним право высказаться: ну, ведь не дураки же люди в глубинке, здравомыслящие, а почему так плохо живут? — задаю себе очередной вопрос.

Прощаемся со Степаном, и я иду общаться с "местными".

Кому в Кучургане жить плохо

На рынке ищу контрабандистов. Анна Петровна торгует здесь яблоками уже три года. Это ее единственный способ выжить. Жалуется, что особенно тяжко ей приходится летом: таможня даже за взятку не пропускает ее с двумя ведрами фруктов: по закону не положено, а размениваться по мелочам таможенникам все чаще бывает неохота. "В то же время фурами из Приднестровья вывозится все", — сетует она.

Чуть поодаль продает контрабандное белье учительница английского языка местной школы: "Я зарабатываю 200 грн. А у меня дочка учится. Что мне делать?"

Спрашиваю, куда чаще возят: оттуда — в Украину или наоборот. Отвечают: "Раньше, когда тут дешевле было, возили в Приднестровье, сейчас наоборот". Возят яблоки, помидоры, редиску, огурцы, сигареты, вино, спирт.

Подхожу к фуре с картошкой. Винницкие номера. Спрашиваю, выгодно ли возить в Приднестровье.

— Если б туда возили — озолотились бы. Там картошка в два раза дороже стоит.

— Так почему ж не возите?

— Так "мыто" надо платить — невыгодно.

— А договориться с таможенниками пробовали?

— Нет. Если вы договоритесь — мы вам хоть три фуры привезем.

Подхожу к ближайшей хате. Молодая женщина садится на велосипед. Спрашиваю, как живет.

— Домохозяйка я. Муж работает в Одессе.

— А другие как живут?

— В основном, контрабандой. В селе-то больше нечем заниматься.

— И наркотики возят?

— Нет, у нас этим не занимаются.

— А в Приднестровье ездят на работу?

— А чем там заниматься? На Рыбинском меткомбинате когда-то работали, на швейной фабрике в Тирасполе. В Первомайске даже в магазин продавцом проблема устроиться. А вы говорите.