В жизни хочется общаться с настоящими людьми, а не персонажами

Алексей Вертинский, заслуженный артист Украины, актер "Молодого театра", стал ведущим специалистом по ролям "сволочей" и "подлецов". Поскольку эти человеческие типы по своей сути больше других склонны провоцировать конфликты в межличностном общении, мы попросили Алексея с высоты своего актерского опыта рассказать о разновидностях характеров и свойственных им поведенческих штампах

— Алексей, какие персонажи являются типичными, и каких типичных героев вам доводилось играть?

— Признаться, это смерть для актера — типично играть персонаж. Я обязательно сыграю, пусть и типичного персонажа, но по-своему, в свойственной мне манере, тут типичности нет и быть не может. Вот Гамлет, даже не типичный — архитипичный герой. Но посмотрите, как его играл когда-то Иннокентий Смоктуновский — нежно, загадочно, ранимо. У нас же в театре Гамлет очень суров, у него тяжелый взгляд, он с самого начала исполнен трагического намерения. Вот вроде один персонаж, а поведение у него может быть внешне очень разным. Ведь любой реальный человек, сориентировавшись в той или иной ситуации, ведет себя адекватно, в соответствии со своими представлениями, опытом, а не как-то типично. Взять того же Хлестакова, которого предложил нам Гоголь в "Ревизоре". Человек воспитанный, умеющий вести себя в благопристойном обществе, он не мог себе когда-то даже в мыслях представить нарушать Божьи заповеди, обманывать кого-то. Но обстоятельства сложились таким образом, что он начал играть роль, его фактически заставили ее играть — роль типичного мошенника. Типичного настолько, что даже смешно.

— В чем проявлялась его типичность?

— Мошеннику для того, чтобы обмануть, нужно наоборот — казаться честным человеком. Манеры у всех типичных прощелыг — самые что ни на есть изысканные, с точки зрения этикета. И на первый взгляд, никаких претензий к Хлестакову не предъявишь, внешне он как типичный мошенник и должен быть безупречен. Внешность, поведение, манеры — всем этим легко обмануть, и этим мошенник пользуется. А вот уже его поступки не оставляют сомнений в том, что он — обманщик. Потому что один раз попросив у кого-то денег вроде взаймы и не встретив отказа, он решил выкачать деньги из всего, что шевелится. Хлестакову особенно ухищряться даже не нужно было. Люди сами хотели отдать ему эти деньги, и он только давал сигнал, по которому они с готовностью делали это. Конечно, внешне Хлестаков, преследуя самые циничные цели, соблюдал мину благопристойности. Он не требовал денег, а вежливо просил, даже вроде выказывая уважение к возможному отказу: "Вы не могли бы мне одолжить рублей эдак триста?". В ответ на такую предупредительность люди не просто добровольно, а почти с удовольствием давали ему деньги: "Боже, да берите и не пересчитывайте, там ровно столько, сколько вам нужно!". Дальше больше, когда ему представилась возможность познакомиться с дочерью и женой городничего, он решил вкусить и женской ласки. Одним словом, он втянулся.

— Вам доводилось играть взбалмошных людей, революционеров?

— Да, революционера играл, и тут ничего нового я вам не открою. Это типичная манера поведения фанатика, харизматического персонажа. Он страстно увлечен идеей, и заражает ею окружающих. Причем манера поведения может быть достаточно условно обозначена "Ленин на броневике". Я в той роли умышленно прибегал к "срезкам", когда тупо смотрел в первый ряд в течение некоторого времени, как бы выключаясь из ситуации. И эти "срезки" тем больше подчеркивали характер этого революционера, показывая, что он не до конца уверен в своих словах, не до конца искренен.

— Каких еще типичных персонажей вы играли?

— Вот,например, еще один яркий персонаж Сганарель, слуга Дон-Жуана из пьесы Мольера. Это типичный приспособленец, лицемер. Потому что неприличные поступки хозяина, безусловно, его коробят. Сганарель его осуждает, но делает это сам для себя, когда никто не видит. Сам себя хлопает по колену и говорит: "Ай-яй-яй, как же так можно...". А хозяину он говорит: "Да-да-да, вы, конечно же, правы!". Он очень легко, особо не вдумываясь в сказанное, соглашается с ним, как, впрочем, и полагается слуге. По этой черте можно выявить лицемера: по тому, как легко он с вами соглашается. Так же легко, как потом, за глаза, оговорит вас перед кем-то другим. Конечно, чисто внешне, на уровне восприятия, в нем больше позитива. Но я повторю, у подлости не обязательно жуткая гримаса. Как раз наоборот. У подлости, пошлости, как правило, елейный голосочек и масляные глазки. Внешне все безукоризненно.

— А вы могли бы вспомнить типичного позитивного персонажа, который при этом склонен к конфликтам?

— Могу привести в пример Войницкого из Чеховского "Дяди Вани". Это человек, посвятивший свою жизнь служению на благо человечества, науке, полный альтруист. Он смирен, вежлив, предупредителен, он ощущает свою полезность. Но в 47 лет Дядя Ваня совершенно неожиданно понял, что потратил свою жизнь не на то. Когда он увидел, что старый профессор, которому он самотверженно помогал, в очередной раз женился на молоденькой девушке, он понял, что был жестоко обманут. И он, до этого чистый альтруист, резко меняется, начинает вести себя совсем по-другому: бунтует против матери, кричит на нее, превращается в истеричного, неуравновешенного человека. И заканчивается это тем, что он стреляет, и не один раз, в профессора. Вот так меняется человек, разочарованный в своем мировозрении, ощутивший несправедливость. Дядя Ваня стал пить — топить свои проблемы в алкоголе. Он начинает жить, как в бреду, вести себя, как человек потерянный — говорить невпопад, игнорировать элементарные нормы вежливости. И когда он начинает совершенно грубо приставать к чужой жене, и она говорит ему "Перестаньте же пить!", он отвечает: "А если мне больше ничего не остается в жизни?". Вот это поведение человека, пусть и хорошего по сути, но теряющего жизненные ориентиры. Его поведение становится истеричным, неадекватным, опасным для окружающих.

— Какой еще характер было бы уместно рассмотреть?

— Взять хотя бы "Гедду Габлер" Генрика Ибсена. Я играю Асессора Брака. По всем внешним показателям это самый благопристойный человек. Он хорошо делает свою работу, ему доверяют. Он ведет себя на людях, как и полагается важному, уважаемому чиновнику. Но стоило Гедде Габлер запасть ему в душу, как он в обход морали начинает за ней охотиться. Что удивительно, он не перестает быть изысканным в манерах, продолжает точно так же красиво говорить, но превращается в персонажа негативного. Разница — в поступках, а не в манере, в том, что он делает, а не как. И как изысканный подлец, он действует не прямолинейно, словесно обрабатывая Гедду. Делает ей и ее мужу комплименты, к примеру, выказывая тем самым свое расположение. Он говорит метафорами, намеками, двусмысленностями, прямо не выражая своего желания, но плавно подготавливая собеседницу к тому, чтобы она услышала главные слова. И при том, что эта здравомыслящая девушка видит его истинные намерения, отказать у нее нет возможности, потому что формально он ей ничего не предлагает.

— Каковы типичные манеры подлеца?

— Это такие кошачьи повадки. Я играю подлецов очень мягко. Они у меня чаще всего такие — с открытым, заискивающим взглядом. Говорят самым искренним образом, в котором сквозит даже немножко елей. Но все это своим следствием имеет подлость. Мне вспоминается Канцлер Полоний из "Гамлета", который, безусловно, принимал участие в умерщвлении отца Принца Датского. И он лицемерит, притворяется, врет. Например, когда Король Датский спрашивает у него "Что с Гамлетом?", он успокаивает его ложью. Его лживость выказывает притворство: когда некий вопрос ставит его в тупик, то совершенно по-женски падает в обморок. Такое притворство может проявляться и по-другому, суть остается одна — чувствуя себя загнанным в тупик, этот подлец прибегает к притворству, которое позволяет уйти от вопроса.

— Как же выявить за этой внешней благопристойностью подлость?

— Я не думаю, что внешне, по каким-то поведенческим, вербальным сигналам можно четко определить человека как подлеца. Если последний хорошо играет свою роль, окружающие и видят только его роль, то, что он играет. Но ведь у каждого есть какой-то инстинкт самосохранения, и угадать во внешне безупречном, благопристойном человеке лицемера, обманщика можно интуитивно. Тут очень помогает жизненный опыт: Когда я вижу, что рядом со мной кто-то начинает играть, меня просто коробит — этого и на работе, знаете, хватает, а в жизни хочется общаться с настоящими людьми, а не с персонажами, которых они из себя строят.