Аттракцион, лицедейство и скорбь — о новых фильмах в прокате:"Конг: Остров черепа", "Тони Эрдманн" и "Джеки"

Королевство зверей

"Конг: Остров черепа" Джордана Вот-Робертса — высокобюджетный (около $200 млн) аттракцион, привлекающий в первую очередь высококлассным зрелищным воплощением фантастического животного мира, в схватку с которым (и в схватки внутри которого) оказываются втянутыми американские герои.

В последний день Вьетнамской войны отряду под предводительством полковника Пакарда (Сэмюэл Л. Джексон) ставят задание доставить группу исследователей на неизвестный остров в Тихом океане. Дальнейшие события ярко поданы в трейлере — гигантская горилла Конг ломает вертолеты ВВС США, словно детские игрушки, превращая триумфальное покорение природы в гонку на выживание. Спасшиеся после крушения должны добраться до запланированного места высадки в срок. Иначе — останутся на недоступном острове навсегда.

Авторы представляют на экране разномастный коллектив: женщину-фоторепортера с пацифистскими взглядами (Бри Ларсон), бывшего британского спецназовца, прекрасно ориентирующегося в джунглях (Том Хиддлстон), ученого, много лет пытавшегося доказать, что монстры существуют (Джон Гудмен), солдат, стремящихся вернуться к семьям домой, исследователей, нервно держащихся за свои чемоданчики... При этом драмой наполняют далеко не всех: часть персонажей предстает скорее биологическим материалом для жестоких экранных смертей, коих в избытке.

Наиболее выпуклые (пусть и традиционные для них) образы создают Сэмюэл Л. Джексон — его бешеный взгляд солдата, мстящего за погибших товарищей, авторы бесстрашно "рифмуют" с угрюмым животным оскалом Конга — и Джон С. Райли, который вносит в ленту комедийно-драматичные ноты. Он играет военного пилота, который попал на остров во времена Второй мировой войны и теперь инструктирует новоприбывших о существующей тут пищевой цепи.

Оба актера заигрывают с сумасшествием, которое неявно апеллирует к "Апокалипсису сегодня" Фрэнсиса Форда Копполы, образы из которого были использованы в постерах "Конга". В остальном же картина продвигает мысль "Годзиллы" Гарета Эдвардса (ленты об еще одном фантастическом звере), что человек — не венец природы, демонстрируя смертельную схватку первобытных животных сил. Такое смещение акцента с человека дает авторам возможность постоянно опрокидывать зрительские ожидания относительно судеб героев: от смерти здесь не застрахован никто.

Стоит досидеть в зале до конца титров. После них будет еще одна сцена, которая обещает продолжение визуального банкета, делая явными связи "Конга" с "Годзиллой". Фильм, в котором два монстра сойдутся на экране, уже в планах и анонсирован на 2020 год.

Талантливое лицедейство

Фильм "Тони Эрдманн" Марен Адэ — одна из лучших картин минувшего года и лучшая по версии Международной федерации кинопрессы FIPRESCI.

Немецкая лента, которую непросто уместить в жанровые схемы — то ли драма, то ли комедия с элементами социальной критики, психологического анализа и щепоткой абсурда, — в июле 2016-го была показана на Одесском кинофестивале, а в октябре стала главным участником фестиваля "Новое немецкое кино".

С того времени фильм забрал все мыслимые награды Европейской киноакадемии — за лучший фильм, режиссуру и сценарий (Марен Адэ), исполнение главных ролей (Петер Симонишек и Сандра Хюллер). И попал в пятерку номинантов на "Оскар" лучшему фильму на иностранном языке, хотя награду, в итоге, не получил: ее вручили иранскому "Коммивояжеру" Асгара Фархади (он, к слову, выйдет в кинопрокат уже 23 марта).

Победу "Коммивояжера" связывают с протестным голосованием американских киноакадемиков, которые таким образом выступили против попытки Дональда Трампа ограничить доступ в США гражданам нескольких стран с преимущественно мусульманским населением, в том числе Ирана. Вместе с тем решение можно объяснить и художественными факторами — фильм Марен Адэ, захватывая яркой идеей, вполне мог смутить ее авторским воплощением, которое бежит обыденной — голливудской — кинематографической эффективности.

Пожилой школьный учитель музыки Винфред отправляется в Бухарест, чтобы наладить отношения с дочерью Инес, консультирующей крупную корпорацию по вопросам сокращения производственных затрат. Поскольку дочь, раздавленная профессиональным стрессом, не стремится общаться с отцом, тот выдает себя за "коуч шефа", с которым она — по указанию босса — вынуждена встречаться: так появляется взлохмаченный и мешковатый Тони Эрдманн с примитивными манерами манипулятора, навязывающего свои рецепты жизни.

Кадр из фильма "Тони Эрдман"

Через лицедейство, избранное героями (дочь включается в игру), Марен Адэ вскрывает личные, семейные, социальные конфликты, собственно, современные условия человеческого существования, и демонстрирует возможный способ выхода за пределы социальных схем, которые ломают личность. Сценарий фильма — около 120 страниц, что соответствует двухчасовому фильму. "Тони Эрдманн" длится 2 часа 40 минут. Марен Адэ бескомпромиссно позволяет картине "дышать", не боясь длиннот.

Вполне вероятно, что в обозримом будущем появится американский римейк фильма: титульной ролью загорелся Джек Николсон и ради нее готов вернуться в кино. Можно понять, чем лента расположила его к себе — в образ Тони Эрдманна Петер Симонишек внес отдельные приемы из репертуара знаменитого актера.

Воплощенная музыка

Биографическая драма "Джеки" Пабло Ларраина — портрет Жаклин Кеннеди после убийства мужа-президента — является, пожалуй, наиболее эмоционально тяжелым фильмом этой недели. Картина талантливо разыграна Натали Портман на одной высокой трагической ноте, которую поддерживает "говорящая" музыка Мики Ливая, надрывно иллюстрирующая все, что происходит на экране.

Нелинейный монтаж смешивает воедино счастливое прошлое, представленное съемками телевизионной передачи-экскурсии по Белому дому (за нее Жаклин Кеннеди получила "Эмми"), сцены убийства Джона Кеннеди в Далласе, подготовку к похоронам. А также два рассказа героини о пережитых событиях — журналисту (Билли Крудап) и священнику (пронзительный Джон Херт), публичную и глубоко личную, интимную попытки осмыслить травматический опыт.

Каждая из этих сюжетных линий раскрывает себя не сразу. В итоге мозаику из малых деталей — триумфов, поражений, рефлексий — оказывается возможным собрать лишь к финалу, разместив эпизоды во времени, соразмерив их. Фрагментарность — один из способов проникнуть во внутренний мир героини, снять с нее все наносное. И, вместе с тем, удачный путь запечатлеть ее образ таким, какой он есть, поскольку это наносное — результат сознательного действий Жаклин Кеннеди — жены президента, иконы стиля и т.п.

Кадр из фильма "Джеки"

Она в "Джеки" — всегда в центре. Камера дышит ей в спину, вглядывается в ее красивое, страдающе-напряженное лицо, выхваченное показательными, максимально укрупненными планами. Оператор-постановщик Стефан Фонтен наполняет ленту прекрасным — героине под стать. В поисках пластической красоты и выразительности кадра он использует "зернистое" изображение, которое соответствует экранному времени 1960-х годов.

В итоге выходит "чрезмерный" фильм, в котором даже кровь и грязь на одежде героини выглядят прекрасными. Игра же Натали Портман, исполненная выразительных крупных планов, оставляет ощущение внешнего совершенства и, вместе с тем, какого-то холода. Парадокс, но профессиональная бескомпромиссность актрисы проявляется именно в отсутствии истерик, демонстративного риска. Вглядываясь в маски, которые примеряла Жаклин Кеннеди, она открывает зрителям ее истинную ранимую сущность сквозь них.