Москвич разбавил «достоевщину» советскими хитами

сюрприз ждет тех, кто привык видеть на малой сцене театров пять-шесть актеров, разыгрывающих страсти на небольшой циновке. В этот раз в спектакле сталкиваются две мощные энергетики — зрительская и актерская. Количество актеров, выходящих на сцену, практически равно тому, которое сидит в зале. От этого в небольшом замкнутом пространстве происходит малообъяснимый процесс единения двух сторон.

Сотканный из произведений Достоевского («Преступление и наказание») и Володина («С любимыми не расставайтесь») с вкраплениями эстрадных хитов времен советского застоя спектакль московского режиссера похож на вологодские кружева с едва уловимым затейливым и вместе с тем завораживающим рисунком. Подобные коллажи — стиль московского режиссера Юрия Погребничко.

Киевская сцена для него не нова. В 80-х в театре на Левом берегу с успехом шли две другие его постановки — «Манон Леско» и «Закон вечности». В этот раз Юрий Погребничко перенес на киевские подмостки спектакль «Где тут про воскресение Лазаря?» своего театра «Около дома Станиславского». Это как раз тот случай, когда при отсутствии нормальной гастрольной жизни в украинской столице можно хоть как-то приобщиться к театральной жизни первопрестольной.

В первые минуты происходит замешательство и от визуального решения спектакля. На фоне проржавелого, слегка подкрашенного в рыжий цвет железного задника перед зрителями появляются исполнители в стилизованных под эпоху Достоевского костюмах. Женщинам выдали по шапке-ушанке, украшенной вуалями и цветочками (художники Надежда Бахвалова и Олег Лунев).

Третье, что удивляет — эклектичная картина, причудливым образом сочетающая несколько стилей. «Тяжелая» «масляная краска» Достоевского сочетается с «пронзительной графикой» Володина. Весь этот коктейль вводит в состояние легкой эйфории. Хотя, собственно, расслабляться не от чего. Мрачноватые размышления Свидригайлова о вечности, как о комнате с пауками, разводящиеся семейные пары, вроде бы не оставляют повода для веселья. И тем не менее, каким-то причудливым, фантасмагоричным образом режиссер заставляет зрителей бодриться и с упоением подпевать актерам, когда те выстраиваются на авансцене в смешанный хор.