БГ: Я представляю огромный интерес для психиатрии

– Рок-н-рол — ваша жизнь с мальчишества и по сей день. Никогда не возникало желания заняться кроме музыки чем-нибудь другим?

– Вообще-то я никогда не думал, что музыка — это именно деятельность, которой можно заниматься. Но в 12 лет услышал песню Wanna Hold You The Rolling Stones... До этого моя жизнь представлялась мне таким детским садом из книг Кафки. Все вроде бы ничего, но все не то. Я начал думать, что с ума схожу.

А тут понял, что все нормально, просто у окружающих меня людей сдвинута крыша. А «Роллинги» показали мне, что крыша сдвинута не у меня.

– Ваша фамилия часто фигурирует в «Новом мире», «Новом литературном обозрении». Вам все нравится, что о вас пишут в серьезных журналах?

– Лучше бы писали в медицинских и психотерапевтических. И чем больше — тем лучше. Я представляю огромный интерес для медицины и психиатрии.

– А как вы поняли, что музыка — это ваше?

– Люди потому и такие несчастные, что не могут сразу определить, чего хотят. Человек говорит себе: «Хочу вот этого», а на самом деле, глубоко внутри, он хочет совершенно другого. Выходит ложь, неудовлетворенность невыполненными желаниями — начинается какая-то шизофрения. Я стремлюсь к гармонии с собой. А для этого есть только два способа — молитва и медитация.

– Вы уже издали больше полусотни альбомов. Когда ждать нового?

– Это мне самому неизвестно, потому что мы не собираемся записывать следующий альбом.

– Почему?

– А специально… Но это не значит, что мы перестанем выступать или играть. Я поставил перед собой и группой очень большую задачу, но пока рассказать об этом не могу.

Мы с Пелевиным похожи

– Вы пишете только стихи или пробовали и прозу?

– Прозу никогда в жизни не писал, за исключением двух случаев. Один имел место в очень ранней юности. Я написал нечто — точнее никак не могу назвать. И даже заканчивать не стал. Потом написал несколько очень хороших рассказов.

Но их мой друг умудрился потерять. Так они остались неизданными. Поэтому и можно говорить, что это был лучший сборник рассказов в истории человечества. А потом я случайно написал сказку «Иван и Данила». Это было ровно 21 год тому назад. И писалась она практически без моего участия — я просто чувствовал, что в данный момент это нужно написать.

– Больше экспериментов с прозой не было?

– Нет. А зачем? Есть же замечательные писатели. Вильям Гибсон, Виктор Пелевин, Борис Акунин. На мой взгляд, только Пелевину и Акунину в современную эпоху — ту, что мы называем постмодерном, — удается перекомпоновать элементы старой русской прозы и создавать новую.

– С кем нибудь из них дружите?

– С Пелевиным встречались пару раз. Думаю, у нас много общего.

– А какая книга поразила больше всего в последнее время?

– Последнее, что я читал с большим интересом, — «Жизнь пророка Магомета» замечательной девушки Александры Карен. Я считаю ее одним из лучших специалистов по истории.

Уверен, что поразит книга, которая выйдет в июле. Но не Гарри Поттера я имею в виду. Жду выхода новой книги Вильяма Гибсона Spook Country. Меня Гибсон всегда поражает.

Денежная энергия

– Вы говорили, для счастья деньги не нужны… На что тогда живете?

– Я легко отношусь к деньгам. Нет, кошелек у меня с собой есть.

Но даже если бы его не было, я бы чувствовал себя не хуже. Знаю, что есть люди, которые позаботятся, чтобы у меня было то, что мне нужно.

Я считаю, что деньги — это энергия. Мы все добровольно согласились, что именно эта штука будет представлять из себя конгломерат энергии. Если понимать, что это просто энергия — и не больше и не меньше — тогда не будет проблем. Чем больше денег, тем больше потенциальной энергии. Но мы не перестаем представлять деньги как нечто самостоятельное. И забываем простую вещь — когда стараешься заработать больше денег, которые, думаешь, могут принести радость, пропускаешь возможность эту радость чувствовать. Деньгами не увеличить количество часов в дне, не устранить физиологическую потребность спать. Если же говорить о том, на что живу — то это концертная деятельность.

– Многие рок-музыканты перешли на клубные или так называемые «стадионные» концерты. А вы будете у нас выступать во «Дворце «Украина» перед чинно сидящими в креслах зрителями. А в прошлом году вы выступали в Национальной филармонии. Почему такой формат?

– Нам сказали, что «Дворец «Украина» — это паб. Обычно мы ставим условием, чтобы играть в пабе. Нам нужно, чтобы была барная стойка, чтобы девушки танцевали. Свою карьеру мы начинали с выступлений на свадьбах в ресторанах. Причем тогда не все выдерживали нашу игру и уходили… Мы и сейчас выступаем в клубах и пабах. Я сам, когда выбираю, на какой концерт пойти, то игнорирую стадионы и концертные залы. На маленьких площадках интимная атмосфера — видишь музыкантов близко. А через 4 тысячи рядов стадиона эффект получается совсем не тот.

Но организаторы часто не соблюдают всех условий. Например, на концерте в «Докерс Пабе» пришлось настраиваться перед публикой, потому что к началу концерта организаторы не успели настроить аппаратуру.

Это была героическая работа ребят, которые все-таки смогли все решить. Но лучше обходиться без таких примеров героизма.

– Ваши песни любят, но так массово, как, например, песни Цоя, никогда не поют. Почему? Не хотели бы, чтобы во всех подземных переходах молодежь играла...

– Дело, конечно же, не в том, что у меня сложнее музыка. Думаю, 18-летние ребята, играющие Цоя, технически вполне могут играть и мои песни.

Просто мы с Витей занимались разными делами. Вернее, дело-то было одно, но в разном исполнении. То, что умел Витя, я не умею.

– Скажите, что вы делаете, если к вам с каким-либо философским вопросом приходит человек и говорит: «Борис Борисович, научите!»?

– Отправляю слушать песни. Я не умею учить...

– Вы часто бываете в Тибете и в Индии, где общаетесь с буддистами. А на гастролях посещаете какие-нибудь сакральные места?

– Посещаю абсолютно сакральные — сакрал просто выпирает (смеется). Но стараюсь не разглашать, где бываю.

– Тогда если не сакральные, то назовите просто любимые места.

– Мои любимые места — это где нет людей, телевизора, радио… Но есть Интернет… В кафе, конечно, тоже хожу. Украинские кафе мне импонируют тем, что везде есть Wi-Fi. Меня удивляет, почему в Киеве кафе делают бесплатный Интернет для студентов, а понтовые отели России с новомодным «мрамором» — пластиком — платный Wi-Fi.

А когда купишь карточку, выясняется, что он еще и не работает.

– Есть у вас свой блог? Ведь писать свои мысли, выражать взгляды в сетевых дневниках в последнее время стало повальным увлечением...

– Нет, в этом нет необходимости. Все, что я хочу сказать, выражаю в песнях. А то, что из меня можно вытянуть, из меня вытягивают журналисты.

Хотя Интернет использую для общения. Многие дела удобнее решать с помощью Интернета. Но я не привязан к нему. Могу обходиться без Сети часами, сутками, годами,