Дизайнер Лилия Пустовит: Я не предпринимала ничего для того, чтобы Катерина или Виталина Ющенко обо мне узнали. Они сами ко мне обратились

– Десять лет назад вы год проработали стилистом в Доме Daniel Hechter. Вас кто-то порекомендовал?

– Меня пригласил сам Даниэль Эштер. Он увидел мою коллекцию на международном фестивале In Vogue в 1996 году. Я тогда завоевала гран-при. Членами жюри были французские, итальянские дизайнеры. Пако Рабанн, например, был. Там был и Даниэль Эштер — один из 500 самых богатых людей Франции. Сейчас его марку можно больше отнести к "масс-маркету". А тогда у него был нормальный французский Дом. Именно он стоял у истоков развития прет-а-порте. Приглашение я получила весной. А 1 сентября уже вышла на работу.

– А какой был самый большой страх, который не оправдался?

– Произошло то, чего я не ожидала — мне сразу доверили много всего и сразу.

Над коллекцией работали вдвоем со стилистом из Англии Майклом Херцем.

- Почему Эштер предпочел французам иностранцев?

- Во французских Домах, как правило, работают англичане. Или дизайнеры из других стран, но обязательно выпускники английских школ. Они более кретивны. В тот же период (в конце девяностых) в Дом Dior пришел испано-англичанин Гальяно, а в Дом Givenchy британец Александр Макквин.

- Сегодня наши молодые дизайнеры могут воспользоваться вашим ходом: так же через конкурс попасть в парижский модный Дом?

- Во-первых, сейчас нет таких международных конкурсов. Во-вторых это было действительно везение. Потому что все остальные ребята, которые туда попадают, это дети каких-то богатых украинцев, которые учатся в колледже Saint Martins.

- Чему вас научили в доме Эштер такому, что вы не знали?

- Меня научили всему. Потому что у нас индустрия была разрушена. Не было никакого понятия о правильном построении дела. Лишь в последние годы какие-то вменяемые преподаватели появились.


– Не было к вам пренебрежительного отношения: мол, приехала девочка непонятно откуда?

– Я дружила с англичанами. А они очень друг друга поддерживали. И очень хорошо ко мне относились. Разве что у парижан, которые были у нас в качестве подручных, чувствовался такой легкий снобизм. Но они себе не позволяли его демонстрировать.

– Какие прославленные имена были в вашем окружении?

– Рой Крейберг. Он тоже работал в «Эштере», делал мужскую коллекцию. Правда, я его там не застала. За сезон до того, как я приехала, он ушел к Кензо и много лет был креативным директором мужской линии Kenzo Homme. Рой Крейберг любил устраивать вечеринки, куда приходили очень много разных творческих людей.

– Почему вы не остались в Париже, если вам там было комфортно?

– На самом деле было не так уж комфортно. Потому что «Даниэль Эштер» — это не самый креативный Дом. Дочь Эштера говорила: «Запомни: мы не Пустовит — мы Эштер». Кстати, вскоре после того как я ушла, Эштер продал свой Дом немцам. Недавно видела их выставку в Москве — что-то среднее между масс-маркет и прет-а-порте.

– Вам не хватало только свободы творчества?

– Не только. Возможно, я поработала бы чуть больше. Но существовало очень много сложностей. Нужно было каждые три месяца ездить продлевать визу. Там принято перечислять заплату на счет, а у меня не было счета…

– Вам хорошо платили?

– 3 тысячи долларов в месяц.

– Сумели что-то скопить?

– Нет. Хотелось хорошо жить. Ходила в оперу, покупала себе дизайнерскую одежду. Снимала квартиру в очень хорошем районе. И не жалко было оставлять треть зарплаты за аренду. Зато в центре Парижа!

9 лет с Nota Bene

– Уезжая в Париж, не боялись, что киевская клиентура вас забудет и все придется начинать с нуля? Или не было клиентуры?

– Ну, вот Настя Катеринчук уже в то время была моим клиентом. Но дело даже не в клиентуре. Я после того как приехала, сделала одну коллекцию с Сергеем Бызовым. Он сам меня пригласил. Три месяца я у него поработала. И ушла.

– Не сошлись характерами?

– У нас были прекрасные отношения. Но у меня было такое чувство, что нужно искать что-то свое.

– Как вы стали сотрудничать с компанией Nota Bene?

– Я ходила искала для музыкантов группы «4 короля» что-то вроде борцовских халатов для съемок клипа. Зашла в Nota Bene (компания является импортером тканей). Встретила там директора Татьяну Львовну Ярошенко. Рассказала ей, что я ушла от Бызова. Она сразу же приняла решение — будем работать вместе.

– Тогда и появилась марка NB Poustovit?

– Встретились мы в мае, а в июне поехали вместе за тканями для новой коллекции. Мне предоставили помещение и оборудование. Правда, было нас всего двое — я и конструктор. Потом добавились еще два-три мастера. Так постепенно все и начало расти.

Дизайнерская жара

– Сколько человек сейчас работает у вас в студии?

– 33. Семь конструкторов, швеи, мастера, есть отдельно менеджеры по трикотажу, отдельно вышивальщик.

– И сколько вещей успеваете сшить в месяц?

– В месяц выпускаем до 200 вещей. Это не считая промо-одежды.

Думаю, это самый большой объем среди украинских дизайнеров.

– Случаются авралы?

– Стараемся планировать так, чтобы все успевать. А большие заказы на 100-200 единиц — промо-одежду для компаний — размещаем на других предприятиях.

– Вы как-то сказали, что у вас самый лучший в стране крой. А как же Воронин?

– Он делает классические мужские костюмы. Я — одежду для женщин. У меня действительно лучшие конструкторы.

Я их по всему Киеву собирала. Людмила Шестакова и Людмила Скрябинская — это два гиперпрофессионала.

– Зачем вы нужны Nota Bene, понятно — они пиарят свой бренд. А вам Nota Bene зачем нужна?

– Они снимают массу вопросов. Я совершенно не вмешиваюсь в финансовые движения.

У нас ведь кроме коллекции много других совместных проектов. Разрабатываем тот же дизайн для промо-одежды. Получение тканей, растаможка, отправка за границу, коллекций — в это я не вмешиваюсь.

– Nota Вene по-прежнему инвестирует создание коллекции?

– Нет. Мы давно уже приносим прибыль и отработали все инвестиции. У нас партнерские отношения.

Лондонский прорыв

– Кроме NB Poustovit, вы делаете коллекцию для галереи-бутика дизайнера «Ателье 1», который открыл в Киеве англичанин Дэвид Фоули — авторитет в мире моды. Он по-прежнему занимается магазином?

– Да. Он и Елена Хилькова, директор «Ателье 1».

– Когда Фоули впервые попал на «Сезоны моды», он отметил вашу коллекцию. Сказал, что с коммерческой точки зрения она выигрышная. Ее можно продавать в Европе. Удалось ему начать продавать ваши вещи?

– Благодаря Фоули мои вещи продаются сейчас в Лондоне в концепт-сторе Dover Street Market . (Dover Street Market входит в десятку лучших магазинов мира, расположен в самом престижном районе Лондона Mayfaire . — «ДЕЛО»).

– Почему до этого ни один украинский дизайнер не смог попасть в этот концепт-стор?

– Попасть туда украинскому дизайнеру практически нереально. Посмотрите, сколько показывается коллекций на Неделях моды. 400. Плюс бренды, которые не делают показы. А их в два раза больше. Получается — тысяча. И даже если показался, то два-три года пройдет, прежде чем в простой магазин попадешь. А попасть в такой как Dover Street Market — это надо быть гением дизайна и самопромоушна одновременно.

– Наверное, вам были поставлены какие-то жесткие критерии качества?

– Что касается качества, у нас и ткани, и конструкции, и качество пошива, и технологии — все безупречно. Единственное, впереди еще очень много работы над креативной стороной.

– Волнуетесь, понравитесь ли креативным британцам? Или в Dover Street Market чаще приходят туристы?

– Приходят и британцы, и японцы… Но это не туристы. Это магазин, куда люди специально приезжают, чтобы узнать, в какую сторону двинется мода. Я сама, когда приезжала в Лондон, первым делом туда ходила. Еще когда мне и в голову не могло прийти, что я смогу здесь когда-то продаваться. А туристы ходят в HARRODS.

- Вы общались с владельцами магазина?

- Приезжал в Киев президент Dover Street Market . Хотел познакомиться. Интересовал наш персонал. Интересовало мое мировоззрение.

- Судя по всему, мировоззрение устроило, раз взялся продавать вашу коллекцию…

- Он задал такой вопрос: «Вы хотели бы работать в свое удовольствие или у вас честолюбивые цели - чтобы в лучших магазинах во всем мире висела ваша одежда?». Я ответила, что я бы хотела, прежде всего, находиться в гармонии с собой и делать коллекции. Для меня важней креатив. Он спросил, хотела бы я уехать и возглавить какой-нибудь мировой Дом. Как, например, в свое время уехал Гальяно в дом «Кристан Диор». Я сказала, что меня вполне устраивает жить и работать в Киеве. Я очень люблю очень путешествовать. Но сердце мое здесь.

– А какие в Лондоне цены на ваши вещи?

– Думаю, такие же, как в «Ателье 1» в Киеве.

– Кто еще из иностранцев заинтересовался коллекцией?

– Сказали, что токийские, многие американские и европейские магазины — тоже очень модные — уже хотели посмотреть мою коллекцию весна-лето.

Нужно сейчас ее делать, так как она еще не совсем готова. А в январе делать следующую — на сезон осень 2008 — зима 2009. Чтобы в январе она уже появилась в шоу-румах и ее посмотрели байеры до того, как пройдут показы на Неделях моды.

– А что у вас с украинскими магазинами?

– После того как я стала серьезно работать с «Ателье 1», встал вопрос эксклюзивных продаж — только в этом магазине.

– Чем не нравятся украинские коллеги?

– Я жду, когда новое поколение вырастет: такие как молодые дизайнеры Саша Каневский или Таня Аникьева.

– А в российских магазинах вещи от Лилии Пустовит сейчас продаются?

– В Москве в ГУМе в магазинах в сети Bosco di Chiliegi продается марка NB Poustovit.

– Какие тиражи заказывают магазины?

– От трех до пяти единиц одной модели разных размеров. Плюс разные ткани. По цветам пока не считаю. Bosco di Chiliegi — до двадцати единиц.

– Сколько стоит создать коллекцию?

– Для молодых дизайнеров — не менее 50 тысяч евро.

– А для вас?

– Если бы у нас была нормальная страна, то можно было бы называть реальные цифры.

– А поскольку страна не нормальная… Раз в 10 дороже, чем молодым?

– Нет. Но дорого. Посчитайте, сколько стоит только аренда двухсот квадратных метров в центре Киева на Горького...

– У вас много клиентов? Виктория Гресь, например, называет цифру — сто. У вас больше или меньше?

– Ну, общий список, наверное, тоже сто. Но постоянных — 10-15. А мне больше и не нужно.

– Близкие к «дворцовым интригам» люди говорят, что первую леди Украины очень хотел обшивать Юдашкин, а в результате она шьет у вас. Кто-то ей о вас рассказал?

– Я не предпринимала ничего для того, чтобы Катерина или Виталина Ющенко обо мне узнали.

Они сами ко мне обратились. Мне это приятно, лестно.

– Вы шьете Софии Ротару или, например, Катерине Ющенко платья бесплатно — в качестве рекламной акции?

– Нет. Но мы делаем для них хорошие цены. Я не пытаюсь заработать сразу все деньги.

– Есть мнение, что одеваться у Пустовит — это очень дорого. Это правда?

– Все относительно. Я сама покупаю вещи не сразу, как они появились в магазине. Жду скидок.

– С улицы к вам клиент может прийти или обязательно нужны рекомендации?

– Частных клиентов я к себе не приглашаю, потому что и так очень сильно загружена заказами. Кому нравятся мои вещи, пожалуйста, покупайте в магазинах.

–Не планируете начать шить детские или вещи больших размеров?

- Большие размеры - очень прибыльный бизнес. Продавцы из Bosco di Ciliegi говорят, что большие размеры - самое прибыльное. Но пока у меня нет такой возможности. И детская одежда мне очень нравиться. Пока у меня два эксклюзивных клиента - две крестинцы. Сонечка, внучка Софии Ротару и Злата, дочь музыканта Ивана Москаленко

–Вы очень давно занимаетесь сахаджи-йогой. Жизнь заставила научится медитации?

- Я когда приехала из Парижа у меня была страшная депрессия. И я абсолютно уверена, что только медитация помогает адекватно воспринимать этот мир. Потому что я - большой романтик. Сначала идеализирую ситуацию, а потом, когда сталкиваюсь с «прозой жизни»… Словно маятник качнулся в другую сторону - кажется как все ужасно на самом деле. И только медитация помогает адекватно реагировать. Она воспитывает чувство любви к миру. Обостряет свежесть восприятия. Я стала замечать многое, чего раньше не замечала.

Кратко о...

Лиля Пустовит
Дизайнер, президент Синдиката моды Украины.
36 лет.
Училась в Киевском институте легкой промышленности.
В 1988-1994 годах работала в украинском Центре моды "Экста".
В 1994 году представила первую авторскую коллекцию на выставке Easter Wind в мэрии г. Тулуза, Франция.
В 1996 году выиграла гран-при "Золотая пуговица" на международном фестивале In Vogue в Вильнюсе.
В 1996-1997 годах работала стилистом в парижском Доме моды Daniel Hechter.
В 1998 г. с компанией Nota Bene - дистрибьютором тканей - создала торговую марку NB Poustovit.
Сотрудничает с магазином Atelier 1, креативным директором которого является известный британский дизайнер Давид Фоули.
Не замужем.

VIP-клиенты Пустовит
В списке частных клиентов Лили Пустовит около ста имен. Постоянных 10-15.
Пустовит обновляет гардероб и жене президента Украины Катерине Ющенко и дочери президента Виталине Ющенко, певице Софии Ротару, супруге народного депутата Николая Катеринчука - Анастасии Катеринчук.
У ней одеваются Ольга Шовковская, жена вратаря "Динамо-Киев" и Валерия Роднянская, жена Президента канала СТС, певица Руслана, телеведущая Маща Ефросиньева.

Где продаются вещи от Пустовит
Вещи, сшитые в студии Лили Пустовит, продаются в магазинах Киева, Москвы, Санкт-Петербурга, Цюриха, Болоньи.
С октября 2007 года коллекция Pustovit for Atelier №1 представлена в лондонском концепт-сторе Dover Street Market, входящем в десятку лучших магазинов мира.

Цены на вещи от Пустовит в "Ателье 1"
Черное платье люрекс - 3045 грн.
Черное платье-лента - 3750 грн.
Черный шерстяной жакет- 36670 грн.
Черная шерстяная юбка -3030 грн.
Блуза с рисунком - 2760 грн.
Плащ двойной - 2465 грн.

200 дизайнерских вещей в месяц делает студия Лили Пустовит.
В студии работают 33