Игорь Франчук: Я готов финансировать политический проект Яценюка

Игорь Анатольевич, сейчас ваше имя больше встречается в светской хронике, а вот о нынешней деятельности известно не много. Чем занимались после ухода с поста главы «Черноморнафтогаза»?

Привел свой бизнес в порядок. Работая в «Черноморнафтогазе» все дела оставлял на потом. Определился с несколькими направлениями, в частности, занялся производством пеллет (брикеты из древесных отходов. — «ДЕЛО»), сжигание которых позволит отказаться на местных рынках от использования газа. Сейчас запускаем первое предприятие на Закарпатье. Хотим создать ассоциацию аналогичной продукции в Украине и обеспечивать не только внутренний рынок, но и внешний. Рентабельность такого бизнеса — порядка 40-50%. По предварительным расчетам, проект окупится в течение 5-6 лет.

Не рискованное ли это занятие — в условиях кризиса открывать новый бизнес?

Он затевался еще до кризиса. Многие западные компании, которые изначально планировали быть нашими партнерами, впоследствии отказались. А те, кто уже начал вкладывать средства в производство, остались. Инвестиции в проект совместные: и собственные, и иностранные, и банковские кредиты.

По каким направлениям еще работаете?

Пытаюсь убедить правительство и западные нефтедобывающие компании (с которыми остались хорошие отношения) продолжить в Украине работу над газодобычей с шельфа Черного и Азовского морей. Для этого хочу создать агентство, которое возьмет на себя все организационные вопросы. Эта структура будет содержаться за счет перераспределения средств, которые сегодня используются Министерством экологии в рамках геологоразведки.

Объясните, какая выгода вам как бизнесмену убеждать правительство заняться газодобычей, создавать новое агентство, привлекать иностранных инвесторов? Предполагается какое-то участие в этом проекте ваших бизнес-структур?

Нет, надо разделять бизнес и государственную программу… Сегодня в Украине отсутствует понятие государственного топ-менеджера. Например, в России заработная плата управленца компании с многомиллиардным оборотом может составлять и 50, и 100 тысяч долларов. И этот факт никого не удивляет. Поэтому я готов идти работать в созданную компанию, которая способна дать стране в разы больше, чем есть сейчас, при условии нормальной заработной платы.

Ваше предложение находит поддержку в этом правительстве, или же было бы проще прийти к общему знаменателю при руководстве, к примеру, команды Виктора Януковича?

Сейчас поддержка есть со стороны правительственных советников, курирующих вопросы энергетики. Я не уверен, что было бы легче при Януковиче, учитывая расхождения позиций в освоении шельфа с экс-министром Юрием Бойко. Наверное, Виктору Януковичу неправильно преподносили эту ситуацию, а возможности встретиться с ним у меня не было.

Кстати, чем закончились взаимные обвинения и судебные разбирательства между вами и Юрием Бойко? Отношения наладились?

Это дело давнее, закончилось победой в суде бывшего министра Бойко. Отношения сейчас не поддерживаем.

В прошлом году велись разговоры, что вы вновь можете занять пост председателя правления ГАО «Черноморнафтогаз». Якобы ваша кандидатура была согласована с премьер-министром.

Со мной такие разговоры не велись, предложения не поступали. А слухи возникли, думаю, из-за того, что я давно знаю главу НАК «Нафтогаз» Олега Дубину. И многие связывали его приход на этот пост со сменой команды в структуре «Нафтогаза».

Если бы сегодня поступило предложение вновь возглавить «Черноморнафтогаз», согласились бы во второй раз сесть в кресло руководителя?

Думаю, нет. Я исповедую принцип не входить дважды в одну реку. Сейчас у меня другие интересы.

Какую заработную плату вы получали на посту главы государственной компании?

(Думает.) Порядка 40-50 тысяч гривен. Это очень мало. И если сегодня кардинально не изменить систему оплаты труда государственных топ-менеджеров, мы никогда не уйдем от коррупции.

А какая зарплата, по вашему мнению, сегодня должна быть заслуженной уровня руководителя такой компании, как «Черноморнафтогаз»?

Нельзя сравнивать условия трехгодичной давности с сегодняшними. У предприятия забрали функции реализации газа. Соответственно нет денег для развития инвестиционных проектов. Иногда они даже вынуждены брать кредиты для выплаты заработной платы. Но если компания работает эффективно, зарплату надо устанавливать исходя из показателей прибыли. Иначе менеджмент все равно найдет возможность зарабатывать на стороне.

В прошлом году СМИ оценили состояние семьи Франчуков в 140 миллионов долларов. Что думаете по этому поводу?

Можно только посмеяться над этим. Я даже не могу представить, откуда взялась такая цифра. 99% активов, которые приписывают, не имеют никакого отношения ни ко мне, ни к моей семье. На данный момент в Крыму практически нет бизнеса — я его продал, частично передал родной сестре. Осталось несколько офисных зданий, небольшой сельскохозяйственный бизнес, связанный с уборкой зерновых. Был проект по строительству стоянки для яхт, гостиницы. Однако сейчас он заморожен.

А что касается Объединенного коммерческого банка?

Я действительно являлся его акционером, но свою долю давно продал.

Почему решили избавиться от крымского бизнеса? Неужели он стал невыгоден?

Мы ищем те проекты, которые способны приносить большую прибыль. Кроме производства пеллетов занялись фармацевтической деятельностью — пластырями в частности. Сегодня по их реализации занимаем где-то 3-4-е место в Украине. Одно время интересен был рынок недвижимости. Но в ближайшие несколько лет это направление будет неактуально. Хотелось бы воплотить в жизнь проект по переводу выбросов промышленных предприятий на замкнутый цикл, что в конечном итоге обеспечит завод теплом и электроэнергией за счет собственных ресурсов. Или заняться производством тепловых насосов, позволяющих экономить до 60% потребляемой энергии.

А бизнес, связанный с топливо-энергетическим комплексом, остался?

Нет. Я сознательно не создавал никаких компаний, чтобы избежать обвинений в лоббировании интересов собственных предприятий в период моего управления «Черноморнефтегазом».

Чем тогда занимается компания «Центр топливо-энергетических ресурсов»?

Она полностью переключилась на недвижимость, занималась строительством стоянки для яхт, о которой уже говорил. Я один из акционеров компании.

В процессе развода со второй женой Татьяной у вас возникли трудности с разделом имущества, бизнеса?

Никаких проблем, разделили все пополам.

Среди ваших партнеров по бизнесу называют фамилии Порошенко, Жвании, семьи Ющенко. С кем из них вы вели совместную коммерческую деятельность?

У нас одно время были совместные проекты только с Давидом Жванией, а с остальными — нет. Давиду Важаевичу интересно судо-строительное производство. В частности, мы пытались наладить на керченском заводе «Залив» (в то время он принадлежал ему) строительство высокотехнологичных платформ для морской добычи. Но сейчас наши бизнес-отношения остались в прошлом. Хотя не исключаю, что они возобновятся, возможно, и по этому проекту.

Правда ли, что нынешний глава Херсонской облгосадминистрации Борис Силенков, будучи замом губернатора, в свое время помог вам вернуть долги, за что вы пригласили его возглавить одну из ваших бывших стуктур «ТЭР-холдинг Украина»?

Силенков был председателем правления в компании, где я был акционером. Контрольный пакет в ней принадлежал российским партнерам. Но никто никому долги не помогал возвращать. Да и в компанию его приглашал не я.

Говорят, что Силенков обанкротил компанию, из-за чего у вас остались натянутые отношения…

Неправда, у нас с ним нормальные отношения. Он занимался вопросами, связанными с инвестированием в сельское хозяйство. Однако было несколько неурожайных лет, в результате чего компания (уже не при Силенкове) обанкротилась.

Одно время писали, что у вас есть яхта за миллион долларов и вертолет за полтора миллиона евро. Сегодня на чем плаваете, летаете, где живете?

Ни на чем не летаю, ни на чем не плаваю. Эта утка была запущена конкурентами, в частности со стороны депутата Юрия Бойко (экс-министр топлива и энергетики. — «ДЕЛО»). Сегодня живу в Киеве. В Симферополе есть  дом. Еще один небольшой деревянный дом построил на ЮБК.

Если внеочередным парламентским выборам все же суждено состояться, планируете примкнуть к политической силе и баллотироваться в Верховную Раду?

В сегодняшнем формате избирательной системы по закрытым спискам, где работа сводится к простому нажатию кнопки, не вижу своего участия в кампании. В то же время мне импонирует политсила, лидером которой является Арсений Яценюк. Думаю, переговоры по поводу нашего политического будущего еще впереди.

В случае вступления в партию Яценюка вы будете готовы вложить в фонд его избирательной кампании определенную сумму?

Готов, так как это будет неправильно — делать ставку на политическую силу, способную помочь тебе осуществить идеи, и не помогать ей. Но говорить о конкретных цифрах пока рано.

Вы продолжаете сотрудничество с Партией зеленых, по спискам которой пытались пройти в парламент?

Сотрудничаем и с партией, и с ее председателем Владимиром Костериным. В Верховную Раду нам не удалось пройти, так как не хватило средств для широкомасштабной политической кампании. Тогда, кстати, поступали предложения от самых крупных политических игроков купить партию. Думаю, что денег для само-стоятельной борьбы у нас не будет и на следующих парламентских выборах. Поэтому первая инициатива Партии зеленых будет связана с предложением о совместной работе с политической силой Арсения Яценюка.

В конце 2005 года вы хотели стать членом партии «Наша Украина». Что тогда не срослось?

Я предложил заняться партийной работой на полуострове, говорил на эту тему с куратором по Крыму Николаем Мартыненко. Но поддержки не нашел. В результате «Наша Украина» не представлена в крымском парламенте, ее практически нет в местных органах самоуправления.

Читайте еще интервью:

Леонид Кравчук: Для Медведчука мало стать депутатом  

Средняя зарплата в СБУ — 1800 гривен  

Банки возвращаются к классической модели бизнеса