Крупнейший акционер инвестгруппы «Сократ» Роман Сазонов: Ситуация меняется с каждым годом в лучшую сторону. Сужаются спрэды, увеличиваются объемы торгов

– Роман, почему полем деятельности вы избрали именно фондовый рынок, ведь в середине 90-х выгоднее было просто завозить кожаные куртки из Турции или Китая?

– Я достаточно энергичный человек, люблю риск, драйв. А где в бизнесе его больше всего? На фондовом рынке. Только здесь в течение дня котировки могут падать, потом расти, потом снова падать…

– «Сократ» — ваша первая компания?

– Да, мой первый и единственный бизнес. В 1993 году я учился на втором курсе Киевского национального университета. И когда необходимо было определиться со специализацией, я почувствовал, что фондовый рынок — это как раз то, что мне нужно. Рискнул и, как видите, сделал правильный выбор.

– Во сколько вам обошлось создание компании в 1994 году? В тысяч 10 долларов?

– Да нет, намного меньше. У меня тогда не было таких денег. Я купил уже готовую брокерскую компанию за 500 долларов. Сейчас для «хорошего» выхода надо не менее 10 миллионов долларов, а годовой бюджет на расходы должен составлять около 3,5 миллиона долларов. Считают, что без такой «стартовой площадки» сейчас на рынке делать нечего. И, естественно, необходим оборотный капитал, иначе брокер не сможет торговать.

– И с чего вы начали свой брокерский бизнес?

– Мы сразу стали работать с акциями украинских предприятий, ваучерами не занимались. Причем начинали со сделок с западными инвесторами.

– Зарабатывали много?

– На тот момент фондовый рынок в Украине только-только зарождался, потому и маржа, соответственно, была очень высокой. Условно говоря, мы покупали акции за единицу, а продавали за 3-4 единицы. Но на начальном этапе мы не получали фиксированных зарплат, денежные средства направлялись на сделки. Вдобавок к этому мы привлекали банковские кредиты.

– Как вы находили западных инвесторов?

– Я тогда учился в университете, и у нас были преподаватели, имеющие отношение к фондовому рынку и банковскому сектору. Через их посредничество мы и выходили на западных инвесторов. Да и кредиты в банке мы тогда получали через знакомых, под честное слово и под бешеные проценты.

– Когда компания начала получать прибыль?

– Активный заработок начался в конце 1996 года и в 1997 году — тогда был просто бум на украинском фондовом рынке. Схема была банально простая — покупаешь акции у частных лиц, потом продаешь их дороже. Например, весной-летом 97-го года можно было покупать акции у населения утром, а вечером продавать их с 30%-ной прибылью, потому что после ваучерной приватизации основная масса акций находилась у физических лиц.

– Работали только в Киеве?

– Нет, у нас была своя агентская сеть. Мы имели представительства в регионах и проводили скупку, формировали пакеты акций для последующей их продажи инвесторам. Основными инвесторами были западные клиенты.

Ничего такого сложного, с чем приходится сталкиваться сейчас, не было. И хотя тогда уже была биржа ПФТС, она играла больше информационную роль. Да, можно было через нее продать или купить акции, но в основном это была информационная площадка, где просто размещали объявления: у меня есть такие-то ценные бумаги — звоните по указанному телефону, договоримся.

– Сейчас на рынке другие условия?

– Ситуация меняется с каждым годом в лучшую сторону. Сужаются спрэды (разница между ценой продажи и ценой покупки. — «ДЕЛО»), увеличиваются объемы торгов. Если тогда у лучших акций спрэды были 10%, то сейчас — это 1%. Если еще пять лет назад основной рынок был «телефонным», то сейчас львиная доля сделок перешла на биржу. Через ПФТС уже можно нормально торговать.

Новые партнеры

– В прошлом году поменялась структура акционеров ИФГ «Сократ». До этого вы единолично владели акциями компании?

– Нет. До этого у меня было 90%.

– А сейчас?

– На данный момент у меня 40%. Два акционера, которые вошли в «Сократ» в 2006 году, имеют по 25% — это Валерий Нилов и Виталий Михайле. Четвертый акционер — Александр Смалий, у него 10%.

– Уточните, пожалуйста, Нилову и Михайле было продано 25%+1 акция или 25%-1 акция?

– Общее распределение получается поровну: 50% акций у меня и Смалия, и 50% — у Нилова и Михайле.

– Кто имеет решающее слово при принятии ключевых решений?

– Никто. Любой из акционеров имеет право и возможность заблокировать решение. Поэтому все ключевые вопросы принимаются только при полном согласии всех четырех акционеров. Такое практикуется в инвестиционном бизнесе достаточно часто. Все эти вопросы очень четко прописаны в уставе компании.

– Говорят, что вы понемногу отходите от дел, передавая компанию другим менеджерам. Это правда?

– Нет. Сейчас я являюсь председателем наблюдательного совета. И как, вы понимаете, принимаю непосредственное участие в жизни и работе компании. Конечно, по сравнению с тем периодом, когда я был генеральным директором «ФК Сократ», времени на решение многих вопросов уходит в десятки раз меньше. Но тогда и сотрудников компании было раз в десять меньше.

– За какую сумму вы продали 50% своих акций?

– Я не буду называть сумму.

– На рынке говорят, что эта цифра больше 10 миллионов долларов, это так?

– Раз говорят, значит, может быть, и так. Я не буду уточнять сумму.

– Как вы распорядились полученными деньгами?

– Инвестировал. Часть в инвестфонды группы «Сократ», часть в бизнес-проекты, часть в недвижимость, частично потратил на свое хобби — живопись. Я коллекционирую картины украинских художников.

– Что поменялось в компании после изменения состава акционеров?

– Персонал компании увеличился почти в 2 раза, обороты — раз в пять. Это связано не только с приходом новых акционеров, а, в первую очередь, с ростом украинского рынка. Но если взять, к примеру, 8 месяцев текущего года, то наши обороты существенно выросли и по отношению к другим компаниям.

Увлечение живописью

– Вы сказали, что коллекционируете картины украинских художников. Это хобби или способ инвестирования?

– У меня своя коллекция картин — около 400 работ украинских художников. Конечно, это своего рода капиталовложение и довольно прибыльное, но на данный момент я даже не рассматриваю возможность их продажи.

– А покупка картин как способ инвестирования, это выгодно?

– В Украине вложения в работы наших художников приносят порядка 100% в год. Я имею в виду классическую живопись — пейзажи, портреты, натюрморты. Стоимость работ исчисляется сотнями тысяч долларов. Например, на последнем аукционе в Украине стоимость картин Кончаловского (художник, отказавшийся рисовать портрет Сталина. — «ДЕЛО») достигала 500 тысяч долларов. Более того, в последние три года наблюдается увеличение количества аукционных домов. Если 5-7 лет назад проводилось два-три аукциона в год, то сейчас уже восемь-десять. Относительно суммы продаж, то она составляет от 0,5 до 3 миллионов долларов. На вторичном рынке (то есть продажа через магазины, дилеров) эта сумма еще выше — около 100 миллионов долларов объема продаж. Стоит отметить, что в последние два-три года наблюдается увеличение рынка в два раза. Что касается рынка живописи, то по моим оценкам он составляет не меньше 1 миллиарда долларов.

– «Сократ» не планирует создать фонд, который будет инвестировать в живопись?

– Мы рассматриваем возможность создания такого фонда, но есть нормативные ограничения. Еще одна проблема — оценка каждого из произведений искусства, его качественная экспертиза.

– Какая ваша любимая картина?

– Работа художника Непейпиво, 1940 года. Это сельский пейзаж: из окна видно деревушку, несколько домов. Картина висит у меня в доме. Работы этого художника есть и у Ющенко, и в кабинете премьер-министра.