Любовь по принуждению

Много возмущенных комментариев появляется в российских блогах и колонках, доказывающих, что в Крыму любители России выступают не за материальное, а, конечно же, только по любви. Только любовь эта все больше похожа на стокгольмский синдром

То есть россияне хотят чистой и честной любви, без условий и требований, без подтекста и корысти, и даже готовы принудить к этому под дулом автомата. Честно-честно? Хотите чистой, незамутненной любви по принуждению? Что же это такое, — мечта о стокгольмском синдроме в масштабе, как минимум, одного региона, как максимум — целой бывшей союзной республики?

Под дулом автомата возможна ненависть, агрессия, злоба, желание отомстить, страх, что угодно, только не любовь. Удивительней другое — как можно этого не понимать?

Так действуют домашние деспоты и люди, склонные к домашнему насилию. В конечном итоге, все хотят чистой и незамутненной любви, не запятнанной корыстью и негативом. Для этого такие люди готовы даже бить всех членов семьи без разбора, принуждая к прекрасному возвышенному чувству. Ведь то, что не дают им добровольно, они предпочитают брать силой. Иначе не умеют.

Если в сознании любовь тесно связана с рукоприкладством, получается такая странная связка: "бьет — значит, любит". Судя по российским аргументам, защищать, помогать и поддерживать — равно угрожать оружием, засылать боевиков и силой захватывать имущество. После этого, видимо, должна наступить вселенская любовь и благодарность "спасителям". Когда этого не случается, возникает когнитивный диссонанс. "Что же это такое, ведь бьем, бьем, а нас все не любят".

Не любит Украина, не любят другие страны бывшего советского блока, даже более отдаленные, казалось бы, не вовлеченные в региональные распри, страны. Действительно, и почему люди не любят тех, кто хамит, наступает на ноги, унижает, лезет драться при любом удобном случае, и всячески старается оказаться в доминантном положении, придавив другого? Может, попросту потому, что человек, лишенный комплекса жертвы, не понимает, как можно любить по принуждению?

"За увеличение пенсий" — это любовь за деньги. "Потому что там российские боевики", — вообще не любовь, а банальный страх. Любовь-то чистая, честная, любовь к России в Крыму, несмотря ни на что, — где она? Не ее ли вы, россияне, кричащие что "Крым за нас", ищете как то, чего вам самим недостает, потому что и в самом государстве российском часто любовь либо на продажу, либо по принуждению? От любви ли к своей стране россияне массово бегут за рубеж? Потому ли, что все так ужасно любят родину, российское правительство в кошмарных снах видит свободную прессу и право на демонстрации и выражение собственного, отличного от политики партии, мнения? Запрет митингов, чистка либеральных СМИ, массовые увольнения главных редакторов изданий, не выполняющих кремлевские распоряжения, да и сам эффект Киселева, — зачем это, если в России все невыносимо любят родину?

Наверное, это что-то похожее, — привычка бить и унижать, в попытке добыть любовь нелицеприятными методами. Потому что под дулом автомата на вопрос "Любишь меня?" только очень смелый скажет "Да пошел ты к черту!". Многие поднимут флаг и с пеной на губах закричат: "Навсегда!".