Мстить на пользу

Несколько лет назад, в ходе командировки в Сингапур, мне довелось побывать с экскурсией на заводе знаменитой сингапурской компании Hyflux, которая занимается опреснением воды. Сингапур, остров изначально без ресурсов и больших возможностей, всегда страдал от специфической проблемы — отсутствия пресной воды. Ее приходилось доставлять из соседней Малайзии, с которой у государства были, мягко скажем, не самые теплые отношения по историческим причинам. До провозглашения независимости Сингапур входил в состав Федерации Малайзии, и хотя выход его из этого государственного образования был мирным, осадок остался. Вместе с осадком осталась прямая зависимость от поставок пресной воды. По отзывам обычных сингапурцев, Малайзия имела прекрасную возможность "выкручивать руки" городу-государству, ведь перспектива отказа от поставок пресной воды на порядок серьезнее, чем наглухо заваренный вентиль газопровода.

Вместо того чтобы опираться на договоренности с Малайзией и постоянно держать себя в напряжении, Сингапур поступил изысканно: вложился в новейшие разработки технологий по опреснению воды и создал все возможные условия для постройки таких заводов на собственной территории. Об основательнице, CEO и управляющем директоре Hyflux Оливии Лам даже сингапурские таксисты отзываются с придыханием и пиететом. Она для них — не просто символ успеха, но символ освобождения от зависимости, и даже в некотором роде символ мести соседней Малайзии за эту вынужденную связанность. В ходе самой экскурсии на завод проскользнула именно эта идея, идея тонкой мести Сингапура соседям, в ключе "а вот вам кукиш". Один из менеджеров, объяснявший нашей дружной делегации особенности функционирования компании, не смог удержаться и заметил: посмотрите на противоположный берег. Видите огни? Это граница Малайзии. Мы специально построили завод именно здесь, на этом берегу. Чтобы им было хорошо видно.

Трудно отрицать, что это месть. Своеобразная, конечно, но месть. И что более важно — она ресурсная. По сути, месть — это "возврат боли", "возврат негативного переживания". Поводом для мести может быть любое негативное переживание, требующее обратки. Для сингапурцев сам факт зависимости их выживания от государства, которого они опасались, был тяжелым переживанием. Кроме того что эта проблема и зависимость требовали кардинального решения, на эмоциональном уровне они требовали возврата накопленного.

Возврат в таком случае может быть ресурсным, а может и наоборот. Ресурсный возврат, он же опосредованный, — напрячь силы и построить дом лучше, чем у соседа, которому хочется отомстить. А наоборот — сжечь дом соседа к чертям, "пусть теперь мается".

Фактически, нересурсная месть похожа на финал старого анекдота, когда у мужика была возможность загадать одно желание, и он попросил "чтобы у соседа свинья сдохла". Душевное удовлетворение, наверное, есть, а результат со всех сторон печальный.

Ресурсная месть, если уж без нее никак — это "стать лучше тебя, чтобы ты потом локти кусал", или, в сингапурской версии, "разорвать зависимость от соседа, создав собственные возможности, да еще и приторговывать этими возможностями по всему миру". А нересурсная месть — это "сделать так, чтобы ты потерял все свои возможности". Проблема в том, что совместить их практически нереально. Каждый из этих вариантов требует повышенного внимания, времени и энергозатрат. Трудно представить, как одновременно с одинаковым успехом ломать соседский двор и строить свой. Съезжая в одну из этих крайностей, теряешь в другой. Приходится выбирать "или-или".

Я спросила у разных людей, какой из двух вариантов они считают наиболее подходящим для мести — строить дом лучше соседского, или сжечь соседский. Сначала мне показалось, что ответ напрашивается сам собой.

Оказалось, все не так однозначно:

"Напрячься, построить дом лучше соседского, поставить на крыше браунинг — и расстрелять нафиг соседа".

"Оба варианта — это не месть, а кабала для самого себя. Зачем строить дом круче, если он тебе не нужен. Нужно делать то, что хочется. А тратить время на организацию неприятностей соседу — так вообще идиотизм. Если он не прав, его жизнь и так накажет. Максимум — испортить ему настроение сиюминутно и забыть о его существовании".

"Я бы совместила, но строить — как-то ближе".

"Второй вариант, конечно, лучше. Он позволяет в потенциале чем-то поживиться дополнительно, когда рухнет дом соседа".

"Оба варианта обречены на провал, к сожалению. В обоих случаях ты будешь тратит свою энергию без плюса для себя. Даже если построишь, сожжешь дом и проклянешь весь род соседей до пятого колена одновременно, облегчения тебе это вряд ли принесет, только еще больше отравишь свою душу".

"Построить — экологичнее для души".

"Сжечь. Больше ущерба соседу и меньше усилий по осуществлению мести".

Если взглянуть на эти ответы, можно заметить кое-что общее: каждый, кто рассматривал варианты мести (пусть и в саркастической манере), рассматривал их с точки зрения получения ресурса для себя. То есть, месть рассматривалась как способ не только вернуть негатив, но и получить что-то в качестве бонуса. Здесь бонусом можно считать как эмоциональные переживания, так и вполне физические вещи. Однако, несмотря на стремление "получить бонус или ресурс", для некоторых комментаторов получение ресурса равно отнятию ресурса у соседа, "чтоб у соседа свинья сдохла".

Если вспомнить сингапурский пример, это все равно, что Сингапур, страдая от унижения по причине жестокой водной зависимости от не особо любимого соседа, истребил все соседские водные ресурсы. Это также похоже на ситуацию, когда Россия, страдая от комплекса неполноценности как обратной стороны нарциссического расстройства, решила встряхнуть мир оружием и силой вместо того, чтобы бросить все средства на выход из роли сырьевого рынка с имперскими замашками.

Но это может быть похоже и на то, как если бы Украина решила мстить соседу за весь тот кошмар, который пережила по его вине, вместо того, чтобы строить жизненно важные заводы прямо напротив его границы, и показать ему огромный кукиш, приторговывая этими технологиями по всему миру. Когда ужас на востоке Украины закончится, страна предстанет перед этим выбором: как вернуть эту огромную боль обидчику, мстить или не мстить, и если мстить, каким образом. Ответ, оказывается, не так очевиден. Очевидно одно: и строить свой дом, и громить чужой одновременно — непосильная задача. В процессе мести всегда приходится выбирать. Только выбор зависит от того, с чем хочется, в конце концов, остаться.