Европейские политики специально провоцируют столкновения евреев и мусульман — Foreign Policy

Во многих европейских странах, включая Францию и Германию, количество преступлений, совершенных на почве антисемитизма в этом году, уже превысило общие показатели 2013 года. Преувеличением было бы сказать, что Европа больше не гостеприимна к евреям. Но у канцлера Германии Ангелы Меркель была хорошая причина выразить на этой неделе публичную озабоченность по поводу "молодых еврейских родителей, которые сомневаются, смогут ли вырастить своих детей в Германии". Европейский политический климат становится сейчас более враждебным к евреям, чем когда бы то ни было со времени второй интифады, пишет издание Foreign Policy.

Рост антисемитизма среди европейских мусульман — одна из причин такой перемены. Некоторые протесты против последней войны в Газе, как недавний марш в Гельзенкирхен, завершившийся призывами "Евреев в газ!", четко сопровождались антисемитскими картинками или лозунгами. Другие, например нападение на синагогу в парижском квартале Марэ в июле, завершились откровенным насилием.

Но заявить, что рост исламского антисемитизма является главным виновником изменившегося климата, как заявил немецкий журналист Йохен Биттнер на этой неделе в издании The New York Times, — значит возложить вину на небольшое меньшинство, наблюдая в то же время рост антисемитизма среди большинства. Согласно результатам проведенного в Германии исследования Исследовательского центра Пью, несмотря на то, что 6% населения мусульмане, 25% людей с готовностью неблагоприятно высказывались в отношении евреев; в то же время в Испании, где мусульмане составляют менее 3% населения, до 50% населения делают то же самое. Хотя уровень антисемитизма может быть выше среди мусульман, а не христиан, европейский антисемитизм все же более вероятно христианский, чем исламский.

Напряжение между мусульманами и евреями составляет реальную проблему, его слишком долго замалчивали; но еще большая проблема заключается в тенденции хитрых политиков сталкивать евреев и мусульман друг с другом ради собственных целей. Реальный вопрос будущего Европы заключается не в том, научатся ли иммигранты мусульмане мириться с евреями, но в том, научится ли большинство в таких странах, как Швеция, Италия и Польша, считать мусульман и евреев действительными членами нации.

Популистский поворот

Большинство европейцев не желают верить, что кто-то турецкого или североафриканского происхождения может действительно считаться немцем, бельгийцем или французом. Действительно, даже многие европейцы, которые считают себя открытыми в вопросах иммиграции, склонны требовать, чтобы иммигранты отказались от своей прежней идентичности и полностью ассимилировались в местных обычаях. Долгое время популисты правого крыла пытались эксплуатировать эти установки многочисленными атаками на идею либерального, разнообразного общества: их противодействие иммиграции было стартовой площадкой затхлой идеи национальной чистоты, возвращавшейся к фашизму.

Привлекательность такой формы популизма всегда оставалась ограниченной. Многим европейцам нравится считать себя светскими, современными и толерантными. И хотя они отрицают мысль, что их родина должна принять культурные и религиозные приоритеты новоприбывших, версия родины, которую они пытаются защищать, по-своему достаточно восприимчива и разнообразна. Они могут начинать защищаться, когда иммигранты пытаются оставить культурный отпечаток на стране, но в личном плане они открыты ко многим мировым культурным предложениям — от суши до йоги.

Новое поколение праворадикальных лидеров, таких как Герт Вильдерс в Нидерландах и Марин Ле Пен во Франции, приняли этот урок близко к сердцу. Они не прекратили использовать неприязнь к мусульманским иммигрантам. Но облачили эту неприязнь в новые одежды. Вместо призыва к атаке на современное, либеральное общество, они заявляют, что мусульманские иммигранты — посредством предполагаемого отказа от свободы слова, настойчивого соблюдения законов шариата, неприятия евреев, женщин, и гомосексуалистов — угрожают этому порядку. Европейский праворадикальный экстремизм трансформировался в то, что можно назвать либеральной исламофобией.

Чтобы показать, насколько они отличаются от своих предшественников, либеральные исламофобы также коснулись евреев. В этой стратегии есть четкая логика. По причине бывших преследований, евреи Европы стали моральными арбитрами континента — лакмусовым тестом на терпимость среднестатистической общественности. Чтобы защититься от обвинений в расизме, популисты всего континента — от британского политика Найджела Фараджа до немецкого автора бестселлеров Тило Саррацина — научились таким образом предварять свои пламенные заявления в адрес мусульман маркером толерантности и просвещения: щедрой похвалой евреев и иудео-христианской цивилизации. По той же причине Ле Пен и другие популисты используют любую возможность, чтобы привлечь всеобщее внимание к случаям антисемитского насилия, совершенного мусульманами. Эти шаги дают им возможность претендовать на корону терпимости, даже когда они сеют ненависть.

Постоянные популистские упоминания евреев оказались эффективными. Отдавая дань толерантности и открытому обществу, такие партии как французский Национальный Фронт смогли выбраться с политической обочины в мейнстрим. Но их филосемитизм остается неискренним. Европейские популисты и их сторонники намерены не только высказываться в адрес мусульманских иммигрантов, которых они так давно не любят; они все более нетерпимы к тому, что воспринимают как желание европейских евреев судить по большинству. Национализм, точно похожий на тот, что был вызван их обращением к евреям, в этом случае может быстро превратиться в антисемитизм.

Европейская игра морали

Во многих европейских странах евреи долгое время представляли утомительное напоминание о проблемах нравственности нации. Самый очевидный тому пример — Германия, где евреев часто рассматривают в качестве образа во плоти самых мрачных страниц истории нации — главы, которую более молодое население Германии, нетерпимое к вездесущим памятникам минувших преступлений их народа, намерено сделать менее заметной частью общественной жизни. Но это же касается стран, которые рассматривали свою историю в однозначно позитивном свете: в Польше, Швеции или Франции, прошлое обращение с евреями усложняет долгоиграющие нарративы героизма Второй Мировой войны.

Исходя из странной роли, предназначенной евреям в европейской игре социальной морали, особое удовлетворение националистам приносят заявления, что евреи, в конце концов, не лучше фашистов и коллаборационистов прошлой истории континента. Демонстрируя, что сами евреи способны совершать насилие, они надеются облегчить тяжелую историческую ношу своих наций. Когда этим летом Израиль начал бомбить Газу, европейские националисты использовали эту возможность чтобы сделать именно так.

В результате состав популистской коалиции снова изменился. В большинстве своем в последнее десятилетие доминирующей тенденцией для таких групп был поиск альянса с евреями. В последние месяцы, наоборот, евреев выставили вон и заменили мусульманами. Все больше популисты и мусульманские иммигранты обвиняют — и наказывают, иногда жестоко — европейских евреев за действия израильского правительства. Эта тенденция долгое время была присуща европейским левым; вспомните лондонский кинотеатр, который недавно отменил фестиваль еврейских фильмов в качестве протеста против бомбардировок сектора Газа. За последние несколько месяцев она также подняла свою уродливую голову среди европейских правых; известный колумнист испанской газеты El Mundo, например, написал, что события в Газе объясняют, почему европейских евреев "так часто изгоняли".

Но это объединение, вероятно, тоже проживет недолго. Как только конфликт в Газе сотрется из памяти, разговоры о европейских иудео-христианских корнях, скорее всего, возобновятся. Поскольку очень заманчиво сталкивать мусульман и евреев друг с другом, а миллионы мусульманских иммигрантов создают намного более многочисленную угрозу европейской идентичности, чем оставшиеся на континенте евреи, либеральные исламофобы вскоре заново вернутся к неискреннему филосемитизму.

Управляет большинство

Единственный путь предотвращения этого бесконечного и деструктивного движения маятника — убедить европейцев расширить свое восприятие национальной идентичности. Им необходимо согласиться, что настоящим австрийцем может называться выходец не только из Иннсбрука, но также из Стамбула, и завезенные традиции, способные обогатить местную культуру, включают не только суши и студии йоги, но также халяльную еду и минареты. Способны ли европейцы изменить самовосприятие таким образом, — вопрос решающий (и все еще нерешенный) для будущего континента.

Будучи далеко не обычными игрушками в переменчивых приоритетах большинства, евреи и мусульмане могут попытаться получить собственный голос в формировании этого будущего. С этой целью им придется помнить, что их интересы до удивительного совпадают: националистическая Европа, придерживающаяся гомогенной концепции нации, закончит тем, что станет негостеприимной для обеих групп. Пока мусульмане и евреи удивительно успешно сотрудничали вместе. Еврейские ассоциации привычно защищают мусульман против расистских нападений праворадикальных политиков. И хотя эти партии, включая Национальный Фронт Ле Пен, отреклись от антисемитизма, они отказались сотрудничать с праворадикальными популистами. Похожим образом исламские ассоциации в Европе в последние месяцы безоговорочно осудили нападения на евреев.

Но существуют и предупреждающие признаки того, что мусульмане и евреи могут стать добровольными участниками в политических играх популистов. Антисемитизм среди мусульманских иммигрантов реален и растет; количество жестоких нападений на евреев, совершенных мусульманами, увеличивается. Тем временем несколько известных еврейских интеллектуалов, включая Алена Филькенкраута во Франции и Хенрика Бродера в Германии, заигрывали со все более исламофобскими позициями; немецкий еврейский писатель Ральф Джордано даже с осуждением назвал план постройки крупной мечети в Кельне "объявлением войны". В свете безобразных столкновений последних месяцев, можно представить, что эти голоса одержат верх, столкнув евреев и мусульман друг с другом в ключевой момент развития европейской идентичности.

Однако именно большинство стоит перед наиболее весомым выбором. При всей соблазнительной риторике либеральных исламофобов, открытое общество нельзя построить на базе исключения. Если обычные европейцы и их политические представители поддадутся искушению воспеть евреев чтобы исключить мусульман — или, с этой целью, воспеть мусульман, чтобы исключить евреев — они закончат обществом намного менее толерантным и разнообразным, чем желают.