The Diplomat о роли личности в формировании внешней политики государства на примере Сингапура

"Теория великих людей", наиболее четко сформулированная шотландским историком Томасом Карлейлем (1797-1881), наверное, не особенно модная у современных историков. Именно Карлейль написал знаменитую фразу: "История мира — это биография великих людей". Возможно, Карлейль преувеличил роль великих людей и недооценил социальные, экономические и другие силы, сформировавшие его "героев", но мне кажется, нам не стоит полностью пренебрегать важностью и влиянием определенных личностей. Здесь оправдан более тонкий подход. На самом деле, как заявил американский психолог и философ Уильям Джеймс в лекции Гарвардскому обществу естествознания в октябре 1880 года, великие люди обладают возможностью влиять на мысли общества и формировать их, — пишет Анг Чен Гуан для the Diplomat.

Потому, я считаю, не будет неуместным подойти к изучению внешней политики Сингапура через призму личности Ли Куан Ю. Согласно С. Раджаратнаму, первому и наиболее долгоиграющему министру иностранных дел Сингапура, внешняя политика Сингапура формировалась, главным образом, его силами и силами Ли Куан Ю, при содействии доктора Го Кен Сви (первого министра обороны и министра финансов) в вопросах с экономическими последствиями. Историки (сингапурские и зарубежные), ознакомившиеся с архивными документами, засвидетельствуют, что невозможно воссоздать историю внешней политики Сингапура без постоянной отсылки к Ли, поскольку он выразительно фигурирует в большинстве документов. Влияние, которым Ли обязан и сильному характеру, и долгожительству, не вызывает сомнений. Раджаратнам умер в 2006 году в возрасте 91 года, а Го — в 2010 году в возрасте 92 лет. Оба оставались политически неактивными много лет до смерти. Вышедший на пенсию с поста премьер-министра в 1990 году Ли занял должность старшего министра, а позже — министра-наставника, на этой позиции он оставался до 2011 года. Лидеры второго поколения, такие как Го Чок Тонг (он стал вторым премьер-министром Сингапура), многое взяли от "наставнических сессий" Ли (они проходили в большинстве своем во время обеда). Го вспоминает, что обед всегда был "серьезным делом", где "не обсуждали легковесные темы. Речь всегда шла о политике… что происходит в регионе и как (эти события) на нас повлияют". По словам другого ученика, Лим Чи Онн (министр и генеральный секретарь Национального конгресса профсоюзов), Ли Куан Ю "передал много опыта, свой способ мышления, свой способ анализа и, конечно, собственное видение и оценку ситуаций. Не только связанные с ними факты, но также и способ смотреть на вещи". Асад Латиф в книге 2009 года назвал Ли все еще направляющей силой во внешней политике Сингапура.

Объясняя внешнюю политику государства, специалисты по международным отношениям применяют так называемые "уровни анализа": (a) характеристики/образ мышления отдельных лидеров ("агент"), (b) внутренняя политическая система страны ("структура"), (c) внешняя среда ("международный контекст"), или некоторые комбинации этих трех уровней. В этой статье я решил сосредоточиться на "агенте" (в данном случае — Ли Куан Ю), и интеллектуальных предпосылках, лежащих в основе подхода Сингапура к международным делам в рамках его руководства и управления, а не на документировании внешнеполитических решений или дипломатического обмена — объяснить эволюцию внешней политики Сингапура, а не ее реализацию. Стоит вспомнить изречение Реймона Арона, что стратегическое мышление "черпает вдохновение каждое столетие, или, скорее, в каждый момент истории, в проблемах, представленных событиями". Пребывание Ли в должности премьер-министра совпало с периодом Холодной войны. Его пребывание в должности старшего министра (это звание он получил после того, как ушел с поста премьер-министра в ноябре 1990 года) и министра-наставника (август 2004-май 2011 гг) пришлось точно на период после Холодной войны. Любой, кто проследит за стратегическим мышлением Ли и его эволюцией с 1950 гг., когда он впервые занялся политической карьерой, до настоящего момента, поймет, что он обладал крайне развитым чувством истории и динамичным пониманием геостратегической реальности.

Как писал Александр Джордж, "… то, как лидеры национальных государств видят друг друга и природу мирового политического конфликта, представляет фундаментальную важность в определении, что происходит в отношениях между странами… внешняя политика государства обращена не к внешнему миру, как обычно считается, но, скорее, "к образу внешнего мира", царящему в сознании тех, кто проводит внешнюю политику". Поскольку Ли настолько влиятелен в реализации внешней политики Сингапура, нельзя упускать отголоски взглядов Ли в каждой речи и интервью на тему внешней политики, звучащих от имени второго и третьего поколения лидеров Сингапура — понимание его взглядов и предпосылок необходимо каждому, кто старается понять и проанализировать внешнюю политику Сингапура, поскольку это "призма", формирующая "его восприятие и оценку международной политики, она "представляет нормы, стандарты и принципы", оказывающие влияние на выбор Сингапуром "стратегии и тактики, структурирования и оценки альтернативных путей развития".

Много было написано о Ли и его руководящей роли в развитии Сингапура, почти все фокусировались на внутренней политике и вопросах управления, но в очень малой степени — на его внешнеполитических взглядах. Это в некоторой степени удивительно, учитывая, что Ли — общепризнанно ведущий стратег Азии, человек не льстивый, "но время от времени высказывающийся прямо"; тот, кто помогал "отыскать направление в сложном мире". Бывший президент США Ричард Никсон назвал Ли одним из наиболее компетентных лидеров, с которыми ему довелось встречаться, сравнивая его с Уинстоном Черчиллем. Связь между ними внешне может казаться слабой. Однако в ходе своей политической карьеры Ли действительно стал похожим на Черчилля в своем роде — "большой человек на маленькой сцене", лидер, "который в другое время в другом месте мог достичь мировой славы Черчилля, Дизраэли или Глэдстоуна". Даже бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, не разделявшая всех взглядов Ли, в частности в отношении Китая, назвала его "без сомнения одним из наиболее талантливых практиков государственного управления двадцатого века". Бывший президент США Билл Клинтон назвал Ли "одним из мудрейших, знающих и эффективных лидеров мира за последние 50 лет".

Ли называли человеком, "известным своими откровенными взглядами" и "одним из наиболее откровенных комментаторов Азии по региональным проблемам и проблемам безопасности". На самом деле, Ли опосредованно давал некоторые советы, как толковать его политические заявления и связанные с ними комментарии. В своих заявлениях, беседах и интервью Ли говорил о необходимости установить баланс между (a) "сохранением уверенности и стабильности", "необходимостью привести людей в состояние повышенной бдительности", и (b) быть вежливым и честным ("Я должен быть вежливым, но также не хочу быть неправдивым"). В интервью вскоре после падения Сайгона Ли заявил, что любое должностное лицо Юго-Восточной Азии, любой министр, любой человек, обладающий ответственностью, должен с одной стороны взвесить, что говорит для внутренней и международной публики, чтобы не пошатнуть уверенность, а с другой стороны, если скажет, что все хорошо (когда не все хорошо), он рискует дискредитацией через несколько недель или месяцев. Историки, которые пытаются использовать публичные выступления Ли, чтобы понять ход его мыслей, должны иметь это в виду.

Прагматик, не идеолог

Ли обладал сверхъестественной способностью предвидеть политические тенденции, что помогло Сингапуру так проворно вести себя в международных отношениях. Не единожды Ли говорил, что он не идеолог, а прагматик, и его способ мышления, а также мировоззрение, не сформированы конкретной теорией, но "стали результатом постепенного взросления — от ребенка, до подростка, молодого студента и взрослого". В этом смысле он, скорее, последователь Локка, учитывая утверждение, что знание проистекает из опыта. В своих беседах с Томом Плейтом он говорил: "Я не слишком хорош в философии и теориях. Я ими интересуюсь, но моей жизнью не управляет философия или теории, я довожу дела до конца и даю другим возможность находить принципы в моих успешных решениях. Я не работаю над теорией. Вместо этого я спрашиваю: что заставит это работать?…Платон, Аристотель, Сократ — я ими не руководствуюсь. Я читал их вскользь, поскольку не интересовался философией как таковой. Можете звать меня "утилитарным" или как-то так. Я заинтересован в том, что работает".

На предположение, что его взгляды довольно дарвинистские, Ли ответил: "они не довольно дарвинистские. Я получил их опытным путем. Я не начинал с какой-то теории. Я не начинал с Эдварда Уилсона. Уилсон просто дал мне интеллектуальную базу и пример, но наблюдения — мои". Стоит отметить, что Ли не отрицал некоторые дарвинистические взгляды. Также стоит отметить схожесть его выступления 24 марта 1965 года и то, что он говорил в 2008-2009 гг в качестве ответа на вопрос о всеобъемлющей системе, формирующей его понимание международных отношений: "С незапамятных времен было то же самое. Племя хочет больше пространства, хочет захватить территорию других племен, они воюют и расширяются. Даже если речь идет о части их племени, и она становится отдельной, они все равно воюют за главенство…. " Доводя это до логического заключения, Ли предрекает, что к 22 столетию Китай и Соединенные Штаты либо научатся сосуществовать, либо уничтожат друг друга. И хотя Ли заявляет, что не придерживается конкретной теории или философии в международной политике, и возможно, не начинал с какой-то теории, в целом его способ мышления похож на "мягкий реализм".

Заботой всей жизни Ли было выживание Сингапура. Таким был его вечный внешнеполитический вызов: как "использовать возможности, приходящие со сменой обстоятельств или выбраться из них от греха подальше". С его точки зрения, ради достижения этого требуется, чтобы "премьер-министр и министр иностранных дел были способны определить будущие тренды в сфере международной политики, безопасности и экономики, и обеспечить наше (Сингапура) положение на двустороннем и многостороннем уровне, способствующее использованию возможностей прежде других". И хотя чиновники и дипломаты Министерства иностранных дел могут давать прозорливые рекомендации, "в конечном итоге именно премьер-министр и другие ключевые министры принимают решения об изменениях в политике".

К концу своего 80-летия, Ли беспокоился, что "молодое поколение сингапурцев не относилось больше к его взглядам с тем же уважением и оглядкой, как старшие граждане, которые без раздумий сплотились вокруг него на неровном пути к обретению государственности". Он почувствовал срочную необходимость найти возможность "вовлечь" молодое поколение. В результате появилась третья книга "Суровые истины во имя движения Сингапура" ( Hard Truths To Keep Singapore Going), составленная из 16 длинных интервью, которые он давал в промежутке между декабрем 2008 и октябрем 2009 гг. В книге использовался формат "вопрос-ответ", который, предположительно, был бы интересен молодым читателям. Два года спустя, в 2013 году и на 90-й год своей жизни, Ли опубликовал последнюю книгу "Видение мира со стороны одного человека" ( One Man"s View of the World). Используя гибрид из повествования и интервью, книга One Man"s View of the World демонстрирует его взгляды на международные отношения и глобальные вопросы, такие как международная экономика, энергетика, изменение климата в период до настоящего времени.

Стоит отметить, что даже до того как Сингапур стал независимым, Ли Куан Ю сформировал объемное стратегическое видение международных отношений, созданное на основе пережитой японской оккупации времен Второй мировой войны, наблюдения поствоенного развития, британского ответа на разделение Европы во время Холодной войны и формирования проамериканского военного блока, призванного противодействовать и сдерживать просоветский коммунистический блок. Сам Ли отметил позитивный импульс со стороны советского вызова европейскому империализму в вопросе деколонизации британских и французских колоний, в частности в Южной и Юго-Восточной Азии, он также наблюдал, как националистическая борьба за независимость колоний подстегивалась конкурирующими лозунгами коммунизма и коммунализма. Он хорошо осознавал, каким образом общинные конфликты легли в основу региональных конфликтов из-за спорных территорий, таких как Индия — Пакистан.

Психологическое измерение

Ли ориентировался на психологическое измерение международных событий и большой политики, пример тому — американская интервенция в Индокитае и вывод британских войск с восточного берега Суэцкого канала. Он смог предвидеть перспективы изменения баланса сил от европейско-западного доминирования в период с 1500 гг до 1900 гг к периоду, когда Китай и Индия (и Азия в целом) снова станут доминировать в 2l веке. К 1985 году он уже предвидел возрождение Азии 21 века, предположил неизбежный рост Китая и в меньшей степени Индии, с соответствующим уменьшением влияния западного мира.

Ли был поражен реалиями власти за рамками формализма Соединенных Штатов и международных организаций, и важностью иметь возможность вводить санкции ради соблюдения норм международного права. Он видел, что маленьким государствам необходимо устанавливать отношения с большими странами с целью обеспечить независимость и оказывать непрямое влияние. В то же время у него было четкое видение возможностей и ограничений многосторонних организаций, таких как Организация солидарности народов стран Африки и Азии (Afro-Asian Solidarity Organization), Движение неприсоединившихся стран (Movement of Non-Aligned Nations) и Британское содружество наций (Commonwealth of Nations). Признавая, что Сингапуру необходимо присоединиться к этим организациям ради получения признания, Ли был реалистом в отношении их возможности защищать и продвигать интересы стран-членов в противовес попыток супердержав разделить их и установить над ними опеку. Он всегда подчеркивал, что Сингапуру необходимо быть хитрым и бдительным, чтобы быть уверенным, что в любой ситуации и при любой перемене баланса сил преобладающая сила находится на его стороне.

Ли в одинаковой степени осознавал важность связи экономики и политики. Он обратился к этой проблеме уже в 1966 году и снова возвращался к ней в разных ситуациях в течение всей своей политической карьеры. Многие его выступления и интервью, в частности после окончания Холодной войны, касались международной политической экономии. Он также демонстрировал интерес к технологическим изменениям и их влиянию на глобальную политику. В период после Холодной войны он также обратился, хоть и кратко, к нетрадиционным вопросам безопасности, таким как изменение климата.

Почти пятьдесят лет спустя свое первое выступление (в марте 1965 года) на тему будущего Малайзии, Ли Куан Ю продолжил демонстрировать четкое видение глобальных трендов и геостратегического развития в постоянно меняющемся мире. Среди первых принципов он рассматривал выживание маленьких государств (таких как Сингапур) в связке со стабильностью и благополучием региональных соседей, динамическим равновесием и экономическим взаимодействием глобальных сил.

Наконец, Ли Куан Ю был крайне привержен основным принципам своей философии внешней политики. Он был поразительно последователен во взглядах на баланс сил, взаимосвязь между экономикой и политикой и роль ведущих держав в международной системе. Он, конечно, обладал способностью ощущать изменения, например, необходимость развивать (отношения) с американцами, когда на британцев уже нельзя было рассчитывать, или рост Китая. Но несмотря на все почести, на него свалившиеся, он признался — когда начинал свою политическую жизнь в 1950 гг, не знал, что окажется на стороне победителей в Холодной войне и что Сингапур станет тем, чем он есть сегодня — неявным напоминанием о роли случайности в истории (хотя в этой статье внимание сосредоточено на восприятии и роли одного человека).

Как сказал Луис Халле, "внешняя политика любой страны обращена к образу внешнего мира в сознании людей, определяющих политику этой страны". В случае Сингапура именно мировоззрение Ли Куан Ю оказало наибольшее влияние.