НБУ курс:

USD

41,29

+0,03

EUR

43,47

--0,10

Наличный курс:

USD

41,65

41,58

EUR

43,85

43,55

Brexit как шантаж неизвестностью

Великобритания перенимает греческую эстафету, шантажируя ЕС выходом из сообщества. Не успело информационное пространство привыкнуть к термину "grexit", как приходится привыкать к новому "brexit". Со сменой одной буквы суть ситуации не изменилась. Но заключается она не в том, что одно государство выкручивает руки целому надгосударственному сообществу в попытке добиться преимущественно экономических бонусов. Дело Brexit (как и Grexit до него) касается шантажа неизвестностью
Відкрийте нові горизонти для вашого бізнесу: стратегії зростання від ПриватБанку, Atmosfera, ALVIVA GROUP, Bunny Academy та понад 90 лідерів галузі.
12 грудня на GET Business Festival дізнайтесь, як оптимізувати комунікації, впроваджувати ІТ-рішення та залучати інвестиції для зростання бізнесу.
Забронировать участие

Можно гадать на рунах, можно строить заунывные графики, но никто точно не сможет предугадать, чем для Евросоюза обернется выход из его состава того или иного государства. Причина тому — отсутствие прецедента. Догадки догадками, но даже стройная теория всегда требует экспериментального подтверждения. В случае с Европейским Союзом, эксперимент может как убить экспериментатора, так и облегчить его жизнь.

Представим, что Европейский Союз пережил выход из своего состава какого-то конкретного государства. Он оценил риски, измерил потери, посчитал приобретения (а могут быть и такие). Благодаря этому опыту европейское законодательство было подрихтовано, усовершенствованы экономические принципы существования сообщества, сглажены политические шероховатости. То есть, в результате эксперимента экспериментатор выжил, и даже получил суперспособности. В таком случае, сможет ли другое государство в будущем торговаться с сообществом за привилегии и бонусы, ставя на кон свой выход? Конечно, сможет. Но будет делать это более осмотрительно и рационально. Потому что прецедент четко показал, кто и сколько потеряет в случае выхода, и кому станет хуже.

Труднее всего вести переговоры, когда совершенно не знаешь, чего ждать в результате. Конечно, Дэвид Кэмерон — не последняя британская инстанция. В конце концов, референдум о выходе Британии из европейской семьи — это, в первую очередь, волеизъявление британского народа. Но такое положение вещей делает ситуацию еще более зыбкой. Как показывает ряд недавних европейских выборов, включая выборы в злополучной Греции, нет в Европе ничего менее достоверного, нежели exit poll.

В результате получается, одно государство способно загнать в тупик целое региональное сообщество. За этим столом переговоров преимущество — у того, кто точно знает, что вторая сторона боится за свои перспективы еще больше. Даже если у первой стороны от страха за будущее подкашиваются колени. Допустим, Великобритания точно так же не знает наверняка, что случится с ее экономикой, хлопни она европейской дверью. Но Дэвид Кэмерон наверняка в курсе, — другие европейские политические деятели, включая Дональда Туска и Жан-Клода Юнкера, не особенно мечтают остаться в истории Европы как люди, провалившие переговоры с Великобританией, благодаря чему она покинула ЕС. Неважно, насколько в действительности повлияет на сообщество этот brexit, важен тот факт, что никто не захочет узнать это на собственной шкуре и в случае полного провала поплатиться за это родным именем в учебниках мировой истории.

Grexit и brexit — первые пробы использования нового инструмента решения проблем отдельных государств в рамках европейской семьи. Сообщество договорится с Великобританией, а в случае референдума большинство британцев, вероятно, проголосуют за то, чтобы остаться в семье, но это все равно не облегчает ситуацию. Если шантаж выходом из ЕС сработал дважды, это станет сигналом для других — инструмент готов к использованию, и он не хуже прочих. В таком случае европейскому сообществу придется принимать гораздо более жесткое решение — допустить выход какого-либо государства из сообщества ради прецедента и жизненно важного опыта, или найти другие методы борьбы с шантажом неизвестностью, который остается крайне привлекательным для европейских политиков, любящих громкие эффекты.