Когда сотрудники что-то обсуждают и топ-менеджер высказывает свою точку зрения, а сотрудник с ней не согласен, он, скорее всего, поднимет руку и скажет: "Мне кажется, некоторые вещи мы делаем неправильно. Гораздо лучше делать их иначе, а то и вовсе не делать".
Если озвученное предостережение уже приходило топ-менеджеру в голову, он объяснит свою точку зрения, а если нет — скажет, что альтернативное мнение звучит интересно, и предложит обсудить его. После высказывания всех замечаний сотрудники начинают перебрасываться идеями, чтобы развить новое видение. Это особый ментальный процесс, когда люди дискутируют, обсуждают новые идеи. И здесь нет ничего личностного. Более того, эта среда помогает развиваться. В таких условиях ты обладаешь естественной возможностью выразить свои мысли, а руководство способно их услышать и обдумать.
Эта культура конструктивного спора происходит из академической среды как результат особенностей обучения в западных вузах. Например, в Гарвардском университете существует так называемая сократовская система обучения. До того как студент отправится на лекцию, профессор предупреждает, что намерен с ним и десятью другими студентами вступить в дискуссию.
Подписывайтесь на Telegram-канал delo.uaДопустим, студент юридического факультета приходит на лекцию, посвященную контрактам. В ходе лекции профессор может заявить, например, что определенной формы контрактов вообще быть не должно. Вместе с тем он подчеркнет, что с такой позицией в аудитории согласятся не все, и спросит, каково мнение студента, предупрежденного о дискуссии заранее. Подготовившийся к этой теме студент высказывает свое мнение, которое может быть противоречивым. Тогда профессор может не согласиться, он попытается интеллектуально толкнуть студента, побудить его мыслить, в результате в аудитории завязывается дискуссия, в которой к концу лекции задействовано не менее десяти человек.
Профессоры Гарварда — известные специалисты в своей области. Это люди, которые постоянно мелькают в информационном поле, выступают на телевидении, появляются в газетах. И к концу такой дискуссионной лекции у тебя внезапно появляется ощущение, что ты сам можешь поспорить с известным специалистом (который, например, писал поправки к ключевым законам страны или работал в конституционном суде США, а то и в администрации президента). Более того, ты чувствуешь, что с этими профессорами способен дискутировать на равных.
Поэтому после такого университетского обучения, когда специалист приходит работать в корпорацию и слышит от топ-менеджера мнение, с которым не согласен, он не боится выступить с возражениями или озвучить альтернативную идею. Более того, топ-менеджеры крупнейших западных корпораций заканчивали те же университеты с аналогичной системой обучения, и для них это поведение внутри компании абсолютно естественно. Когда же такой специалист приходит в украинское правительство и в ходе обсуждения у него появляется альтернативное мнение (например, отличное от мнения ключевых фигур правительства), а ведет он себя как раньше, система реагирует резко отрицательно. Она принимает все крайне личностно и совершенно не готова вести подобные дискуссии. Система думает, что ее подрывают, копают под нее, выставляют в дурном свете. С точки зрения системы такой управленец крайне для нее опасен, поскольку нарушает статус-кво. В такой ситуации специалист фактически оказывается один, а вокруг него — больше десяти человек, которые стараются не спорить и всячески демонстрируют, что он идиот.
На своем примере могу сказать, что если прошел через Гарвард и работу в крупнейших корпорациях мира (где оборот больше местного ВВП, а процессы на порядок рациональнее), трудно заставить специалиста считать себя дураком. Но представьте, что речь идет о молодом государственном служащем, только вышедшем из академии управления или экономической школы. На подобной встрече с министерскими чиновниками он даже не заикнется, потому что не готов к этому (университет не подготовил) и боится. А если вдруг попробует что-то сказать, что идет вразрез с ведущей идеей, двадцать человек присутствующих дадут молодому специалисту понять, что он вошел в интеллектуальную иерархию, где свобода мышления не приветствуется. После этого молодой человек больше никогда не попытается высказывать собственное мнение. Он даже не заикнется. Если речь идет о свободном, мыслящем человеке, — он уйдет. Мыслящий и несвободный человек останется в системе, а свои мысли спрячет. Таким образом, система теряет самое главное, то, что позволяет мировым корпоративным гигантам быстро развиваться и расти, — интеллектуальный потенциал.