"Укртепло": как субсидии закрыли частникам рынок тепла для населения

Відкрийте нові горизонти для вашого бізнесу: стратегії зростання від ПриватБанку, Atmosfera, ALVIVA GROUP, Bunny Academy та понад 90 лідерів галузі.

12 грудня на GET Business Festival дізнайтесь, як оптимізувати комунікації, впроваджувати ІТ-рішення та залучати інвестиції для зростання бізнесу.

Забронировать участие

Группа "Укртепло" занялась производством пеллетов в Украине еще в 2008 году, когда газ для населения и теплокоммунэнерго был дешевым, а местные власти с радостью дотировали коммунальные теплосети.

К моменту, когда газ существенно подорожал, а украинские чиновники и бизнесмены задумались о переходе на отопление на пеллетах, "Укртепло" уже продало пеллетный бизнес и владело сетью котельных. Теперь группа объявила о новом направлении — развитие зеленой энергетики и строительство электростанций на возобновляемой энергии.

Основатель группы Иван Надеин и директор совместного предприятия с Kara Energy Systems Роман Швед рассказали Delo.UA какие проекты группа планирует развивать, какие закрыла и на какие изменения в тарифах надеются.

Сегодня в Украине активно строят котельные на биомассе и производят пеллеты для замещения дорогого газа. Хотя вы от своего пеллетного бизнеса давно отказались, но все же — как конкурировали с традиционными поставщиками тепла и почему ушли?

Надеин: Альтернативной энергетикой мы начали заниматься после кризиса 2008 года — с производства пеллет на экспорт. Внутреннего рынка пеллет не было из-за цены газа: он стоил в среднем $50-70 и резона использовать альтернативное топливо (в Украине — ред.) не было. Мы продавали пеллеты в Польшу, Венгрию, Данию, Италию, пробовали морские пути. В Венгрии мы создали розничную компанию, с которой заходили на внутренние европейские рынки.

Когда в августе 2011 года цена внутри Украины на природный газ на 50% выросла, мы задумались и реализовали свой первый проект котельной на биомассе в Белгород-Днестровском районе Одесской области. Через районное управление образования строили котельные при школах — сначала пять, потом 16. Но мы замещали уголь, газ в 2011 году было еще сложно заместить. Газ мы начали замещать с 2012 года и сразу реализовали проекты в 5 областях.

Тариф для биомассы был неконкурентен с эффективными газовыми котельными?

Швед: Была глобальная проблема — население и бюджетников дотировали низкой ценой на газ. Потом цену выровняли до коммерческой и бюджетные учреждения ушли с центрального на автономное отопление, в альтернативы.

Но поставлять тепло населению мы не могли — никто не может конкурировать с дотируемым газом (который поддерживал низкие тарифы на тепло от теплокоммунэнерго — ред.). Теперь цены для населения подняли до рыночного уровня, и есть смысл заменять центральные котельные более оптимальными.

Вы видите в этом возможность для себя?

Надеин: Это вообще возможность для рынка. У "бюджета" уровень потребления газа 800 млн куб. м, а на производство тепловой энергии для населения расходуется 6-7 млрд куб. м. Этот рынок в 10 раз больше.

Но рынок все еще закрыт.

Надеин: Закрыт субсидиями, потому что их может получать пока только теплокоммунэнерго (ТКЭ) на газе. Монетизация, которую хотят получить ТКЭ, не решает наш вопрос — нужна прямая монетизация (на уровне населения, когда потребитель получает субсидии на свой личный счет и самостоятельно оплачивает услуги поставщика — ред.). Сейчас мы делаем биоТЭЦ в Славутиче, другие объекты с населением и зависим от теплокоммунэнерго, потому что они получают деньги (за услуги — ред.), а у них долги за газ.

У Славутича долг за газ — 130 млн грн, если мы за нерасчеты подадим на них в суд, все равно первоочередным кредитором будет "Нафтогаз" (НАК "Нафтогаз Украины" — государственный поставщик природного газа — ред.).

Часто теплокоммунэнерго ликвидируют из-за того, что на индивидуальные котельные уходят последние клиенты — бюджетные здания. На каких условиях на бюджетный рынок заходила ваша группа?

Надеин :  Мы фактически забирали все. Они не могли нормально отапливать потребителей, мы приходили и говорили, что дадим экономию от 10-15% до 30-40%.

На некоторых объектах ДУСи (Державне управління справами — ред.) у нас экономия 38% на одном объекте, на другом 30%, на еще одном 15%, и постоянно была неопределенность и торговля (уточню у них). Пока тариф не урегулировался законом, была некая нерыночность и бизнесу неудобно работать в таких форматах. Но до 2016 года мы развили сеть до более чем 100 котелен.

Цена газа для промышленников определяется рынком и довольно высока. Вы предлагали такой способ отопления для промпредприятий?

Надеин: Когда мы приходим к бизнесу с такой схемой работы, он видит нашу рентабельность. Он может взять кредит и сам построить, он гибче "бюджета" и считает свои деньги.

Бюджетные предприятия не считают свои деньги, у них самая большая проблема — взять на себя ответственность. Главе района легче ничего не делать — за это поощрят, а если он начнет что-то делать и вдруг прогорит — он слетит с работы.

Но когда в Днепропетровской области искали инвестора для строительства автономных котельных, я не увидела вас среди участников.

Надеин: С 2015-2016 года мы не заходим в новые области с мелкими котельными. Рынок слишком конкурентный, много игроков. У нас сейчас фактически 200 МВт мощностей. Если сравнивать с ритейлом, то раньше мы, как молодая компания, строили "ларьки" — котельные с низким порогом входа, а мы теперь строим "супермаркеты" — ТЭЦ на биомассе.

Какой порог входа в инвестицию был вот на тот моменте и какой теперь, на моменте "супермаркетов"?

Надеин: Мы компанию начинали со $100 тыс. в кармане. Чтобы построить био-ТЭЦ, надо $10 млн минимум. Если мы планируем построить 40 МВт электрических мощностей на биомассе, нам надо где-то 50 миллионов евро.

Что привлекаете — кредитные средства, собственные средства?

Надеин: Кредитуемся, собственные. С "Укргазбанком" мы ведем очень плотное сотрудничество ("Укргазбанк" совместно с IFC развивает в Украине кредитование "зеленых" проектов — строительство солнечных, ветряных, гидроэлектростанций — ред.). Сегодня упала стоимость денег в Украине — это хороший сигнал. Мы кредитовались в "Таскомбанке" под 27% годовых, сейчас — в "Укргазбанке" под 7% в валюте, но это под "зеленый" тариф только дают, где есть валютная выручка.

У меня впечатление, что кредитование в "Укргазбанке" проектов на "зеленых" тарифах, собственно за первые 5 лет съедает этот тариф. Правильное впечатление?

Швед: Близко к этому, но для модели это нормально. Большинство денег идет на выплату, срок кредита небольшой, процентная ставка неевропейская. Но это намного лучше, чем было.

Вы планируете продавать котельные?

Швед: Постоянно оптимизируется структура: продать дальние, купить близкие, строить большие. Это общее движение на укрупнение, мне кажется, характерно для любых компаний.

Мы сделали несколько проектов под зеленый "тариф": малую гидроэлектростанцию, полигон "свалочного" газа (дегазацию и выработку электроэнергии) в Ровно. Уровень наших планов — четыре ТЭЦ, общей мощностью под 40 МВт в Житомирской, Запорожской, Киевской и Одесской областях. У нас нет супермощного ресурса, потому используем и б/у оборудование — 10-летние ТЭЦ с Германии. Там закончился очень хороший зеленый тариф и намного дороже щепа. А Украина — страна с огромным потенциалом биомассы, которая почти не используется.

Если в Украине много биомассы, почему Вы решили выращивать собственный ресурс — энергетическую вербу?

Швед: Половина стоимости сырья — это дорога. Для щепы, любой биомассы транспортное плечо — 50 км, максимум — до 100 км. Доставка этих грузов очень дорогая, они легкие, но объемные.

Надеин: Надо так — тут построил, там высадил. Если мы говорим, что заместили газ, то эти посадки как ежегодно возобновляемая "газовая скважина".

Швед: Второе — у соломы много хлора и низкая температура плавления золы. Есть компании, у которых котлы подходят для соломы, но в Украине рынок соломы совершенно не развит: надо инвестировать не просто в котел, а во всю инфраструктуру.

Надеин: Вербы с 300 га хватит обеспечить бесплатным топливом небольшое село, две школы и небольшой фельдшерско-амбулаторный пункт. Мы увидели землю дешевую, потребителя, перспективу, но срок реализации проекта по вербе очень большой — минимум три года. Первую промышленную плантацию соберем к 2018 году.

У нас есть уже саженцы: в сезон можем на сторону высадить около 300 га. В Славутиче (где группа запустила ТЭЦ на биотопливе — ред.) на весну планируем сделать первую посадку, чтоб потом через 3 года собрать урожай. И собирать бесплатно каждый год-два на протяжении 30 лет.

Как вы выбрали регионы, в которых будете строить ТЭЦ?

Швед: Для ТЭЦ есть ряд факторов. Первое и самое важное — сырье. Выбираем приоритетные регионы по сырью и выделяем зоны, где хотим разместиться. В этих зонах ищем дешевые точки подключения (к энергосетям — ред.). Идеально, если это старые промышленные площадки, у них есть инфраструктура, подключение, дороги.

Есть резон у Фонда госимущества местного спросить где, какая площадка продается?

Швед: Разные регионы по-разному: в одном начальник сказал — "не могу, у меня велосипеда нет", в другом — бегает прямо быстро-быстро.

Надеин: Все равно, сами процедуры по фонду госимущества — слишком долгие.

Ваши планы на будущее?

Надеин: Горизонтально интегрироваться в альтернативную энергетику: построить 40 МВт "зеленых" биоТЭЦ, достроить солнечные станции, достроить ветряные. Закончить проекты по "зеленому" тарифу, на 2020 год строить биоэтанольный завод и заправлять машины альтернативный этанолом, как в Европе

В целом вы готовы конкурировать с бензинами?

Надеин: Сейчас в парламенте закон, который должен навязать этанол, как в Европе — обязательное содержание до 7% (Директива Совета 2003/30/ЕС разрешает содержание до 10% биоэтилена в автомобильном топливе — ред.). Пока это проект из разряда инновационных и идеалистических, но через 3-7 лет этанол сможет захватить большой процент рынка.

Еще есть очень хорошие законы в парламенте по мусору (законопроект о сжигании мусора для генерации электроэнергии и продажи по "зеленому" тарифу — ред.), но все шумят, что это страшно ударит по карману.

Понимаете, миллионы тонн мусора — потенциал для экономики. Продлите на пять лет "зеленый" тариф" или дайте его "мусору" — эти деньги придут в инвестициях, заменят устаревшие электрогенерирующие мощности и страна выиграет.

Швед: Небольшие ТЭЦ — это децентрализация сети. Если у вас есть большой потребитель и большая ТЭС — все нормально. Но для маленьких рассредоточенных потребителей намного лучше, когда есть мелкие производители рядом.

Беседовала Виктория Ильченко