Корпоративный конфликт завершен. Семья Глусь потеряла свою долю в компании — совладельцы Nemiroff

Последние шесть лет Nemiroff переживал длительный корпоративный конфликт. Можно ли сказать, что поставлена точка в противостоянии с семьей Глусь?

Яков Грибов: Да, финальная точка в конфликте поставлена. Вторая сторона уже не сможет обжаловать это решение.

Почему изначально возник конфликт?

Я.Г.: Степан Глусь, владея 25% долей компании, считал, что может заблокировать принятие любого решения совета акционеров. Но мы доказали, что это не так.

На определенном этапе неудовлетворенность результатами работы менеджмента достигла критичной точки. Что делают акционеры в цивилизованном мире? Они либо меняют менеджмент, либо продают бизнес. В ситуации, когда менеджмент не наемный, а фактически является акционером, как в нашем случае, — такое решение может привести к конфликту, что и подтвердили последние шесть лет.

Акционер, который не хочет нести риски, имеет возможность выйти из бизнеса, продав акции. И инвестировать в другой бизнес. Мы с Анатолием были готовы продать свои акции. Степан Глусь искал вариант, при котором покупатель наших акций оставит его родственников в управлении. Мы же настаивали на том, чтобы акции продали все акционеры. Конец истории.

А почему продажа не состоялась? Не сошлись в цене?

Aнатолий Кипиш: Нет. Не было в чем сходиться. Не было реальных предложений от покупателей на таких условиях. Поэтому вернулись к первому варианту — смене менеджмента.

Фактически часть судебных решений относительно работы компании касалась неправомерности смены менеджмента. То есть, с одной стороны, вы хотели сменить менеджмент, а Степан Глусь выступал против и блокировал данное, по его мнению, неправомерное, решение?

А.К.: Все решения абсолютно правомерные. Это же просто — 75% всегда больше, чем 25%. И в цивилизованном мире, и в Украине эти нормы имплементированы. Для принятия решения о смене менеджмента достаточно простого большинства — 50%+1 акция. Наше решение как раз и было принято большинством. Степан Глусь своими действиями создал неправомерную ситуацию, уклоняясь от исполнения судебных решений, пользуясь тем, что его дети и жена (Александр, Владимир и Алла Глусь) занимали руководящие должности в компаниях группы, удерживая контроль над денежными потоками.

Яков Грибов

Давайте, не особо вдаваясь в детали, поговорим о ходе судебных разбирательств и почему решение Лондонского суда можно считать окончательным?

Я.Г.: По итогам судебных разбирательств есть два решения Лондонского суда. Первое — действия Степана Глуся признаны неправомерными, и он получил отказ в удовлетворении иска. Второе — в связи с этим он должен возместить все причиненные убытки.

Поскольку в судебном разбирательстве участвовали компании, зарегистрированные на Британских Виргинских островах (BVI), а не физические лица, то для возмещения убытков было нужно, чтобы суд на BVI признал решение лондонского арбитража. Компания Степана Глуся это решение оспаривала. После того как суд на BVI принял финальное решение в нашу пользу, был наложен арест на акции истца в "Nemiroff", как единственный актив компании Глуся. Был назначен судебный пристав (ресивер), который, в соответствии с решением суда, должен был продать эти акции, чтобы возместить причиненные нам убытки. Важно отметить, что стоимость 25% пакета акций полностью убытки не покрыла.

То есть, судебный пристав предложил вам как второй стороне конфликта выкупить 25% пакет акций?

А.К.: Не совсем так. В решении суда была четко прописана процедура продажи. Сначала ресивер в соответствии с решением суда нашел покупателей, которые предложили свою цену.

Ресивер занимался процедурой продажи весь 2015 год. В 2016 году в Киев приезжали потенциальные покупатели, проводили due diligence. После получения предложения от покупателей ресивер обратился к нам как акционерам и спросил, хотим ли мы воспользоваться своим преимущественным правом на выкуп или нет. Мы воспользовались. Таким образом, в счет частичного погашения причиненных убытков нам были проданы акции, принадлежащие Степану Глусю. Он денег за акции не получил. Кроме этого, есть непогашенные убытки, возникшие вследствие еще одного судебного процесса, инициированного Степаном Глусем в 2015 году.

Степан Глусь вышел из состава акционеров Nemiroff?

Я.Г.: Да. Акции были выкуплены существующими акционерами, новых собственников у компании не появилось.

Более того, относительно компании Степана Глуся, которая инициировала судебные разбирательства в Лондонском суде, начата процедура ликвидации, назначен ликвидатор. В отношении должностных лиц, которые управляли компанией в 2011-2013 годах, возбуждено уголовное дело, идет судебное разбирательство. Есть налоговые претензии, есть факты вывода денег со счетов предприятия. В общем итоге это больше 250 млн грн при курсе 8 грн/$.

После того как все судебные решения выполнены, структура собственности Nemiroff как-то изменилась? Активы были перерегистрированы на другое юрлицо?

А.К.: Нет. А зачем? Мы закончили все процедуры реорганизации, структура компании зачищена, и на сегодня компания ЛВН Лимитед в Украине действует от имени Nemiroff.

А завод в Немирове на какую компанию зарегистрирован?

А.К.: Как я сказал, у нас одно юрлицо, на которое зарегистрированы все активы.

А что происходит на российском рынке? "Дочка" в России также ликвидирована?

Я.Г.: В период конфликта на российском рынке работала компания "Немирофф водка рус". После длительной дискуссии внутри компании мы решили ликвидировать это юрлицо. На данный момент водка разливается на мощностях ООО "Объединенные пензенские водочные заводы" по лицензионному соглашению. Наши объемы продаж по такой бизнес модели в 2017 году будут больше, чем в 2016 году.

В Беларуси та же схема?

Я.Г.: Да, розлив по лицензионному соглашению.

А что касается остальных поставок на экспорт. Они все идут с украинского предприятия?

Я.Г.: Да, продукция для всех других рынков, кроме этих двух, производится на украинских мощностях. По данным "Укрводки", 30% экспорта алкоголя из Украины приходится на продукцию нашего бренда. Каждая вторая бутылка водки, проданная в Duty Free Борисполя, — Nemiroff.

Не рассматриваете ли вариант покупки предприятия на российском рынке?

А.К.: Нет. Покупка имела бы смысл, если бы она улучшила бизнес-модель. Мы же для себя определили, что текущая модель более эффективна.

А на украинском рынке? В Украине есть переизбыток мощностей.

Я.Г.: Нет. Покупка имеет смысл, когда спрос превышает предложение. Сейчас такого нет. Производители вынуждены постоянно бороться за повышение эффективности производства, иначе просто не выживешь. Все мощности, которые вы купите, нужно загружать. А как это сделать на стагнирующем рынке?

Aнатолий Кипиш

Насколько вам как акционерам интересна покупка спиртовых заводов в случае их приватизации?

А.К.: Нельзя победить теневой рынок алкоголя в Украине, не приватизировав спиртовые заводы. Я постоянно повторяю одно и то же. Приватизировать спиртовую отрасль нужно, даже если вы продадите каждый из заводов за 1 доллар. Потому что государство получит в результате приватизации дополнительные ежегодные налоговые поступления в размере 8-10 млрд грн. Именно столько сегодня недоплачивают производители водки из-за "левого" государственного спирта. Обратите внимание — ежегодно. А каждый новый менеджмент "Укрспирта" отчитывается то об убытках на 300 млн грн, то о прибыли на 100 млн грн. Но эти цифры не сопоставимые с эффектом от приватизации.

Производство спирта должно быть частным бизнесом. Точка. Государство должно установить жесткий контроль за оборотом спирта. Если выявили, что какой-то частный завод делает "левый" спирт, то в этом случае на частную компанию накладывается штраф. Если компания не уплачивает штраф — объявляется банкротом и активы продаются другому собственнику, а деньги поступают в бюджет. Не так как сейчас, когда одного директора государственного завода за производство левого спирта заменяют другим, а в бюджет так ничего и не попадает.

Насколько устаревшие государственные спиртзаводы?

А.К.: Последний раз оборудование на государственных спиртзаводах модернизовалось еще в советское время. Как результат — себестоимость производства спирта в Украине в 2-3 раза выше, чем на современных предприятиях в мире. А объемы, которые делает "Укрспирт" на большом количестве заводов, современные технологии позволяют делать на одной-двух площадках. Таким образом, государство является тормозящим фактором развития, которое в итоге не только не получает деньги в виде налогов, но и ставит палки в колеса развития спиртовой отрасли. Да и экспортерам водки это наносит вред, ведь мы покупаем спирт по цене значительно дороже, чем наши конкуренты на мировом рынке.

Если говорить в общем, то я не хочу покупать этот старый металлолом под названием "государственный спиртзавод", я хочу построить новый. Я знаю, как это сделать правильно и эффективно.

Беседовала Татьяна Рясная