Никто не хотел везти уголь в Украину из-за войны — экс-директор "Укринтерэнерго" Владимир Зиневич

Скандал вокруг импорта угля из ЮАР несколько утих в СМИ, но в профессиональной среде споры вокруг качества поставленного "Центрэнерго" сырья продолжаются. В том числе и в суде — бывший директор компании "Укринтерэнерго" Владимир Зиневич находится сейчас под следствием по делу о южноафриканском угле.

На интервью с нашим изданием Зиневич пришел в электронных браслетах, которые контролируют его перемещения. В процессе общения бывший директор "Укринтерэнерго" рассказал Delo.UA о подробностях контракта с компанией Steel Mont Trading, из-за которого его обвинили в растрате средств в особо крупных размерах, а государство оказалось на грани погружения во тьму. Правда, под запись отвечать на вопрос, за что же его теперь преследуют, Зиневич отказался. Но, исходя из истории ниже, причина точно не в качестве угля.

Владимир Олегович, каким образом "Укринтерэнерго" вышло на компанию Steel Mont Trading?

С этой компанией мы начали проводить переговоры еще в конце весны 2014 года, когда были намерены выйти на экспортный рынок антрацита из-за профицита данного вида угля в Украине на тот момент. К сожалению, позже ситуация, как мы знаем, изменилась, и эта марка угля для Украины стала дефицитом. И когда начиналась кампания по поиску партнеров в импорте угля, Steel Mont Trading был одной из десятка компаний, которые сделали нам свое предложение.

Вы обнародовали ранее предложения других компаний, и только эта согласилась на самые оптимальные параметры. Почему?

Не очень корректно задавать мне вопрос, почему поставщик пошел на такие условия, но с моей точки зрения, для относительно небольшой компании, такой как Steel Mont Trading, иметь такой контракт — это всегда возможность заявиться на новом рынке. Тем более, учитывая, что Украина впервые собиралась импортировать сырье и открывала серьезные возможности для компании-поставщика. Нам было очень сложно обеспечить выполнение контракта при дефиците финансовых ресурсов в столь короткий промежуток времени. Антрацитовые угли — очень дефицитный продукт, и обычно компании, которые занимаются поставками этого сырья, заключают долгосрочные контракты на фиксированные объемы на год вперед. Только в этом случае добывающая компания имеет четкую перспективу и может планировать свою деятельность. Наша ситуация оказалась крайне сложной — нам понадобилось приобрести большой объем антрацита именно в середине года и в достаточно короткий промежуток времени обеспечить поставку одного миллиона тонн. Нужно понимать, что миллион тонн — это очень много, особенно для бизнеса перевозки морскими судами. Для сравнения скажу, что ЮАР экспортирует всего 3 млн тонн антрацита в год.

Какие задачи стояли перед "Укринтерэнерго" в тот момент?

Нам необходимо было решить три основные задачи: найти уголь надлежащего качества по приемлемой цене, структурировать сделку с точки зрения финансирования и найти опытного партнера, который смог бы нас провести через все "подводные камни" в бизнес-составляющей импорта угля. Ведь мы были украинскими пионерами в поставках энергетических марок угля в страну. Steel Mont Trading, работающий на мировом рынке более 10 лет и имеющий годовой оборот $400 млн (при уставном капитале $2 млн), помог ответить на все вопросы, в которых у Украины не было опыта. Они пошли на уступки и познакомили нашу компанию с теми южноафриканскими поставщиками, которые добывают ресурс, подходящий нам по качеству. Я лично ездил встречаться с руководителями ЮАРовских шахт и обсуждал вопросы качества и логистики. Мне нужно было самому разобраться во всех нюансах и деталях. Наши поставщики — публичные компании, которые торгуют на южноафриканской бирже и не допустят собственных репутационных рисков.

Как решался вопрос с обеспечением оплаты грузов?

Денег, чтобы иметь двухмесячный оборот (с момента погрузки угля в порту до момента его разгрузки в Украине), у "Укринтерэнерго" не было, и банки не могли обеспечить нас достаточным объемом финансовых ресурсов. Государство (я имею в виду бюджет) тоже не готово было нам помочь с кредитованием.

У нас был очень узкий коридор — кредит в банке, собственные средства либо капитал, который готов предоставить трейдер. Мы использовали все возможные варианты. "Укринтерэнерго" имело кредитную линию в Укргазбанке, которую мы задействовали для этого проекта — на 200 млн гривень, но этого было недостаточно для обеспечения сделки. Объем оборотного капитала должен был составлять не менее $50 млн.

В таком случае как "образовалась" предоплата в 20%?

Мы оценили свои финансовые ресурсы и возможности по предоплате своими средствами для обеспечения логистики, и в буквальном смысле уговорили контрагентов выйти на сумму в 20%. А 80% они должны были профинансировать за счет собственных ресурсов.

Некоторые эксперты обвиняют Steel Mont Trading в использовании неспециализированного терминала в порту Richards Bay. Мол, именно это привело к проблемам с качеством угля.

Это неправда! Так могут рассуждать люди, которые не понимают, о чем говорят, и никогда не были в порту Richards Bay. Единственная возможность осуществлять отгрузки антрацитовых марок углей в порту Richards Bay был Dry Bulk Terminal. Другой высокотехнологичный угольный терминал, который действует в этом порту — это почти частный клуб. Им оперируют 4 крупнейших мировых компании в сфере добычи и торговли полезными ископаемыми — Glencore Xtrata, BHP Billiton, Rio Tinto и Mercury. Однако там хранятся угли газовой группы, а смешение углей антрацитовой и газовой групп на складах весьма нежелательно. Кроме того, использование этого терминала было расписано уже на год вперед. А антрацитовые угли отгружаются исключительно из Dry Bulk Terminal. Использование другого порта, Durban, было экономически нецелесообразно по причине невозможности погрузки крупнотоннажных судов.

Сам южноафриканский уголь не столь дорогой, особенно в той качественной категории, которую в итоге закупила Украина. Откуда стоимость в $86?

На шахтах в ЮАР уголь стоит $25-30. Транспортировка его осуществляется в основном автотранспортом — железнодорожная инфраструктура в ЮАР слабо развита и потому очень дорогая. Перевозка с шахты до порта стоит $20-22, перевалка в порту — $12. При этом для номинации судна в порту RBDBT 80% твоего груза уже должно находится на складах в порту, и только в этом случае у вас есть возможность заказать дату подхода судна не менее чем через 2 недели. Порт — это бутылочное горлышко всего процесса. В месяц порт может выпустить всего 12-15 судов, из которых 3 были нашими. Можете представить, какой объем грузоперевалки в порту Украина забирала на себя? Это был очень серьезный контракт для ЮАР, и посол ЮАР Кристиан Бассон в Украине оказывал нам личное содействие в реализации этого контракта.

Кроме того, фрахт — также очень сложный и специфический бизнес. Новичкам практически нереально оказаться в нем. Если вам нужно получить судно прямо сейчас, вы получите его дорого, а вот через 3 месяца — пожалуйста, держите скидку. Все друг друга знают, и договариваться порой очень тяжело. Если бы это была не пожарная ситуация, возможно, фрахт был бы дешевле. Кроме того, на каждом судне у нас получался недогруз около 10 тысяч тонн по причине ограничения, выставляемого украинскими портами на осадку судов. Первое судно дешевле чем за $24 на тонне никто не хотел давать, потому что в тот момент в Украине велись активные боевые действия и стоял вопрос, будет ли Мариуполь украинским городом. "Везти в Украину? Куда? Там же война, мы туда не пойдем!". Все мировые страховые компании сняли страховку на заход судов в акваторию нашей страны, и владельцу груза приходилось докупать страховку самому.

А в Украине логистические проблемы были? Помнится, у вас незаконченный тендер по транспортировке был…

У нас логистика оказалось значительно проще. У нас не было никаких проблем ни с ТИСом, ни с Ильичевском, если не считать ограничений с максимально допустимой осадкой судов. Мы планировали пускать суда в эти порты "по шахматке" (одно судно в один порт, следующее — в другой), и все получилось.

Проблема была в железной дороге. У "Укрзализныци" не хватало вагонов. Это понятно — у них есть свои планы по перевозке грузов. Уже после третьего судна, когда более-менее наладилась система, эта проблема начала исчезать. Я уверен, что в случае продолжения работы она исчезла бы и вовсе.

С какими проблемами вам довелось столкнуться в течение оформления контракта?

В ЮАР не понимали, зачем нам нужен настолько низколетучий уголь. Такого угля, как нам нужен, в ЮАР очень мало. Нам пришлось отсеять тех производителей, у которых подходят все остальные параметры кроме выхода летучих веществ. Среди тех, что остались, нам надо было найти производителей, уголь которых имел температуру плавления золы (AFT) наиболее приближенную к требованию украинских электростанций. Стоит отметить, что уголь в ЮАР более тугоплавкий, и найти ископаемые, полностью соответствующие замене украинских антрацитов, невозможно. У Украины не было просто опыта использования углей с другими показателями, ведь многие станции строились с учетом поставок угля с близлежащей шахты, соответственно и "затачивались" под параметры производимого ею угля. А морфология полезных ископаемых в каждом регионе разная.

Главная идея — найти альтернативу и диверсифицировать поставки угля в страну в условиях ненадежности поставок из России. Даже если вы привезете высококачественные угли из Австралии, оборудование наших ТЭС потребует его смешивания с более бедным углем в какой-то пропорции. Смешивание — это норма для угольного бизнеса, в частности и для энергетики в целом, ведь только при помощи шихтования можно получить необходимые параметры угольной смеси. Самое главное, чтобы этот продукт был топливом для котла, и из него можно было произвести киловатт-час.

При этом нельзя сравнивать цену и качество российского угля и любого другого угля из других стран. Российская логистика дешевле. Оказалось же, что мы можем вести торг только в части стоимости угля на шахте. Грубо говоря, $25 и $27 стоимости — это не $2, а 10% разницы для шахтеров. И такие скидки могли быть выделены только под долгосрочные контракты не менее одного года. У нас не было годового контракта, и мы не были готовы его заключать.

Была ли возможность найти другого поставщика?

Я считаю, что сделка была структурирована и проведена идеально — с учетом исходных условий на тот момент. Если бы у нас был миллиард долларов и полгода времени, можно было бы выкручивать руки любому поставщику.

Дешевле предложений на рынке по углю не было, и Украина на тот момент была драйвером спроса. Это рынок! Спрос рождает предложение. Если бы было лучше, кто-то бы уже привез этот уголь. В Перу нам, например, предложили покупать уголь по $234 за тонну.

Есть информация, что "Укринтерэнерго" не смогло выкупить четвертое судно из-за ранее появившихся проблем с валютой.

Мы не могли купить валюту, это правда. Мы покупали по $50 тысяч в день. Это — капля в море при тех суммах, которые нам были нужны.

Некоторые эксперты намекают на нечистоплотность выбранной компании-инспектора — Incolab.

Incolab — датская компания, у нее есть офисы по всему миру. У нас не было никаких оснований не доверять репутации международных независимых инспекторов. Один сертификат эта компания дает в порту погрузки, другой — в порту разгрузки. Эта два документа должны в итоге иметь не более 2% отклонений. Сертификаты качества угля, пришедшего в Украину, находятся в пределах погрешности.

Если у вас сделка связана с международной морской торговлей судовыми партиями, то международный стандарт ИСО предусматривает оценку качества угля по транспортному средству в целом, в данном случае — судну. Уголь грузится неоднородно; в течение погрузки берется 10 промежуточных лотов (замеров), и в результате получается один сертификат в среднем по судну. Образцы угля можно отбирать только из движущегося потока в порту, но не из стационарно лежащей кучи. Вопрос отбора проб — ключевой. Инспекционные компании отбирают арбитражные пробы, запечатывают их в колбы и используют в случае спорных вопросах между покупателем и продавцом. На этом рынке работает не так много компаний — все международные, имеющие соответствующие аккредитации и репутацию.

В то же время по украинским ГОСТам транспортным средством является железнодорожный вагон, а не все судно. А теперь представьте — уголь идет в судне, потом лежит в порту, потом попадает в вагоны и идет на электростанцию. Он за это время слеживается и набирает влагу. И результаты могут отличатся от тех, которые взяты в порту при погрузке и на электростанции. Это абсолютно нормально!

Что касается международных сертификатов, то грузовладелец получает их только на 7-10-й день пути судна и определяет, соответствует ли груз заданным в контракте параметрам. Подмешать что-либо в этот уголь нет возможности ни у покупателя, ни у портовиков, ни у трейдера. Лабораторные пробы берутся возле судна для того, чтобы потом не было возможности предъявить претензии сторонам. Мы в данной ситуации руководствуемся морским правом, а не местными правилами.

Иногда эксперты отмечают, что контракт со Steel Mont плох низкой калорийностью угля, которую закупило "Укринтерэнерго". Почему рассматривались именно заданные параметры, а не более высокоэнергетическое сырье?

Если бы мы покупали уголь с более высокой калорийностью, мы бы получили около $20 в плюс к нынешней цене. Эта тысяча килокалорий стоит этих денег? Не уверен. У нас идет российский высококалорийный уголь, плюс есть еще некоторые украинские угли — можно шихтовать для достижения необходимых показателей и получается нормальное топливо. И это было доказано в процессе его использования.

Были ли проблемы со сжиганием угля на Трипольской и Змиевской станции? Говорят, приходилось поливать уголь мазутом, чтобы он горел. Это из-за его плохого качества?

Никаких проблем со сжиганием топлива не было. Мы специально нанимали институт, который разработал технологию сжигания южноафриканского угля и подобрал наиболее эффективные режимы его использования. В самом начале — на пилотной стадии эксплуатации данного угля, на станциях его сжигали в смеси с более высококалорийным российским углем. Понятно, что это новый продукт, поэтому его сжигали сначала в пропорции 1:2, потом — 1:1, а впоследствии перешли на 100% использование угля из ЮАР без каких-либо сторонних добавок, и все было нормально. Думаю, лучшим показателем в данном случае являются склады электростанций — сейчас они пусты, что свидетельствует, что этот уголь сгорел без проблем.

Есть разные типы сделок — торгуют по золе и влаге, либо же по калорийности. Для нас калорийность — важный фактор, но выход летучих веществ для нас был более важен. Мы же покупали не концентрат, а рядовой уголь, необогащенный продукт.

Почему?

В ЮАР не так много обогатительных фабрик. После обогащения мы бы получили из 250 тыс. тонн около 60-70 тыс. тонн, потому что на обогащении мы бы получили уголь калорийностью в 6000+ ккал, но вот незадача: 5500 или 5200 ккал нам тоже подойдет для сжигания, с учетом российского угля. Процесс обогащения при этом стоит $12 на тонне без учета логистики.

Сейчас Украина может получить нового поставщика — Казахстан. Чем будет отличаться сырье из этой страны от углей из ЮАР?

Я не понимаю, зачем обсуждать вопрос импорта угля из Казахстана, если они смогут поставлять нам угли марки "СС" — слабоспекающиеся, а не антрацит? Содержание летучих веществ там в два раза превышает необходимые нам показатели. То же касается и Польши — их угли украинским станциям не подходят. В объемах, которые нам необходимы, мы можем покупать уголь в РФ, США, Австралии, Китае, ЮАР. Вьетнам — возможно, но у него действует 30% пошлина на экспорт угля, да и сейчас они нетто-импортер угля. Кроме того, поставка возможна только судами по 30-40 тысяч тонн из-за отсутствия глубоководных портов, что значительно удорожает фрахт и, как следствие, конечную цену продукта.

Однако по международным индексам сырье, которое вы закупали, стоит дешевле.

Украинский уголь традиционно стоил без дотаций $100 за тонну. Почему год назад никто не смотрел на международные индексы?

Контракт был подписан, диверсификация обеспечена. Если бы поставки продолжались, думаю, многих веерных отключений удалось бы избежать. Говорят — уголь плохой, не горит, не с чем его смешивать. Добавьте тогда немного газа — все равно это экономнее, чем переводить станции полностью на газ. Перевод на газ приведет к значительному удорожанию электроэнергии. А говорить, что смешивание для углей — это из-за плохого угля, то же самое, что говорить, что коктейль делают из-за того, что плохой ликер.

Поможет ли Украине импорт электроэнергии из РФ?

Отчасти это снимет проблему дефицита электроэнергии в системе, но не даст возможности избежать веерных отключений полностью. Учитывая дефицит мощности в энергосистеме Украины в 6 ГВт, импорт электроэнергии может снизить его до 4,5 ГВт. России интересно обеспечить экспорт для стабильности поставок в Крым. Так что политики в этом вопросе куда больше. Нам нужно покупать низколетучие антрациты где только возможно, чтобы обеспечить баланс электроэнергии в системе и пережить столько трудный для страны период.