Правила игры на газовом рынке Украины должны быть для всех одинаковы — гендиректор ДТЭК

Вопросы добычи газа и поставок электроэнергии в свете отношений с РФ сейчас выходят на первое место. И если первая часть интервью с генеральным директором энергохолдинга ДТЭК Максимом Тимченко касалась политической составляющей энергобизнеса Рината Ахметова, то вторая посвящена исключительно вопросам получения прибыли. И этот год в холдинге надеются провести хотя бы так же, как предыдущий.

В текущем году планировалась приватизация оставшихся госпакетов энергокомпаний. Из-за событий в стране она "отложилась" на неизвестный период, но в случае возобновления процесса разгосударствления будет ли компания заинтересована в их покупке?

Да, будем участвовать. Мы являемся активным участников энергетического рынка. Если мы инвестируем в наши предприятия, то считаем, что эти инвестиции будут окупаемы и стоимость нашей компании увеличится.

Стратегически нам интересны эти пакеты. Но все зависит от условий участия, от времени, от ситуации в стране и в экономике, ликвидности, наличия денег, чтобы заплатить за эти пакеты. Сейчас появляется очень много "но". Если бы вы задали этот вопрос 7-8 месяцев назад, я бы уверенно сказал "да", если нам не скажут заплатить за актив слишком много и на конкурсе будут соперники.

Не опасаетесь проблем с Антимонопольным комитетом? У вас в пуле довольно большой пакет акций генкомпаний…

Нет. Компания не может опасаться проблем с государственными органами, если она живет по правилам, которые есть в стране. Поэтому с Антимонопольным комитетом мы в открытых, прозрачных и понятных отношениях.

Я слышал риторику о монополистах… Да, облэнерго — это естественная монополия в Украине, как и на любом другом рынке. Потому что альтернативу проводам сложно найти. Если говорить о генерации, то мы находимся в тех ограничениях — до 35%, доля рынка, которая разрешена. У нас она меньше 30%. В угле мы также отвечаем антимонопольным ограничениям как компания, которая потребляет собственный продукт. Мы не влияем на рынок, имея замкнутый цикл.

Когда мы покупали все эти активы (генерационные компании — Ред.), прошли антимонопольные исследования и получили разрешения для превышения контрольного пакета. Поэтому для покупки этих 25% акций, которые остались у государства, нам нет необходимости обращаться в Антимонопольный комитет.

Если мы говорим о новых предприятиях — наверное, у нас нет на сегодняшний момент интереса в тепловой генерации. У нас достаточно активов, в которые нужно очень много инвестировать. Остается интерес к облэнерго, но они регулируются как естественные монополии на региональном уровне.

Какое ключевое направление для инвестирования в текущем году вы избрали для украинских активов?

Прежде всего, реконструкция энергоблоков на наших станциях. Естественно, постоянные инвестиции в наш угольный бизнес, он очень капиталоемкий — и проходка, и подготовка запасов для следующих лет — обязательная часть нашего бизнес-процесса. В облэнерго — это вопросы надежности снабжения.

В ветроэнергетике в прошедшем году мы завершили строительство Ботиевской станции. Сегодня мы в процессе обсуждения с нашими партнерами по строительству новой ветростанции в Приморском. Есть определенная задержка, связанная с внешним финансированием — это достаточно большой проект, который обойдется в 380 млн евро. Внешним рынкам, честно говоря, сегодня не очень нравится Украина. Но, думаю, это временно. Поэтому есть вероятность, что мы перенесем этот проект.

Если говорить о нефте- и газодобыче, мы сохранили план по бурению шести новых скважин — достаточно серьезный проект стоимостью около 700 млн гривень.

Даже в существующих условиях вы не будете менять инвестиционную программу на текущий год?

Инвестпрограмму мы не пересматриваем. Может быть сдвинута реализация некоторых проектов, но в целом серьезного сдвига в бизнес-плане 2014 года по сравнению с тем, что мы закладывали в стратегию, нет.

На сегодняшний момент нужно, как и в условиях любого кризиса, ответственно относиться к управлению денежными потоками. Во многом, конечно, мы зависим от той ситуации, которая происходит в Украине.

Не свернут ни один наш стратегический проект: как в реконструкции энергоблоков, так и в программе автоматизации наших процессов, программе внедрения системы управления ресурсами (САП).

За последние четыре месяца по Украине идет падение потребления электроэнергии. И, как следствие, падение производства на наших электростанциях. Поэтому нам очень важно оперативно сверять наши желания с возможностями с точки зрения инвестирования. Но, получив определенный опыт в кризисном 2008 году, думаю, мы сможем и в 2014 реализовать основные стратегические планы, включая инвестиционные.

Каковы производственные планы компании на текущий год?

На текущий год — как минимум, достигнуть результатов не хуже прошлогодних. Но чем дальше, тем, я считаю, эта задача становится все более и более амбициозной.

Поэтому по производственным результатам, например, по добыче угля, мы планируем сохранить объем не ниже прошлого года; по выработке электроэнергии, к сожалению, мы сегодня являемся заложниками ситуации в стране, и если будет объективное падение, то даже массовый экспорт электроэнергии нам не поможет.

В прошлом году в экспорте электроэнергии был поставлен рекорд — цифра практически достигла 10 млрд кВт-ч. Вы планируете ее увеличить?

По сравнению с прошлым годом — нет. Во многом нам пришлось увеличить нагрузку из-за ситуации с Углегорской станцией (в марте 2013-го Углегорская ТЭС сгорела и выбыла из строя — Ред.). Мы тогда забрали выработку этой станции. Сейчас она начала работать. С учетом падения потребления тока по стране, объем производства электроэнергии нашими станциями будет ниже по сравнению с прошлым годом.

Говоря об экспорте электроэнергии, намерены ли вы сохранять за собой европейское направление?

Нам это интересно. Мы создали очень хорошую репутацию украинского киловатт-часа на этих рынках, думаю, даже изменили то мнение, которое было составлено о работе с Украиной в части экспорта электроэнергии.

Но нам первичен в этом вопросе даже не столько экспорт электроэнергии, сколько загрузка наших энергоблоков Бурштынской и Добротворской электростанций. Поэтому мы будем участвовать в конкурентной борьбе. Я надеюсь, что наш уголь позволит в ней выигрывать.

Мы также готовы работать со всеми экспортерами, главное — чтобы они гарантированно имели контракты и загружали наши энергоблоки. Весь уголь Львовско-Волынского бассейна идет на наши станции на западе страны, потому что поставлять его на какие-то другие бессмысленно. И для нас, и для шахтеров очень важно, чтоб была загрузка.

Минувшим летом вы говорили о том, что экспорт электроэнергии убыточен. Как это отразилось в денежном выражении на результатах компании?

Если говорить о чистом трейдинге — купил электроэнергию и продал — отрицательный результат составил около 200 млн гривень. Но если рассматривать экспорт в цепочке от добычи угля до продажи электроэнергии заграницу, так называемая вертикальная маржа позволила нам сбалансировать эти убытки. Мы сработали больше не на заработок, а на возможность сжигать уголь.

Вы рассчитываете выйти на прибыль от направления в этом году благодаря колебаниям валютного курса?

Да, сегодня можно говорить о том, что экспорт электроэнергии во все направления уже прибыльный. Хорошо это или нет с такими курсовыми колебаниями — это пока сложный вопрос. Но если говорить исключительно о трейдинге, то он прибыльный.

Сегодняшняя ситуация с валютным курсом позволяет нам достаточно активно увеличивать экспорт, потому что он стал рентабельным. У нас даже появились конкуренты.

В этом месяце государственная "Укринтерэнерго" начала экспортировать электроэнергию. Это наглядно демонстрирует работу рыночных механизмов: появилась прибыль — стали работать другие предприятия.

В прошлом году шахты вашей компании нарастили добычу угля. Этому немало помог экспорт сырья, выросший почти вдвое — до 4,7 млн тонн. Какие рынки в этом году намерены освоить в ДТЭК?

На угольном рынке мы работаем в тех же направлениях, что и в прошлом году. Это, прежде всего, турецкий рынок, который очень интересен для нас по "газовой" группе углей. Также активно наращивают импорт рынки средиземноморского бассейна.

Рост экспорта угля связан и с курсом, и со снижением профицита угля в стране (к началу 2014 года он составил 8,3 млн тонн — Ред.). Эта проблема была в прошлом году, и в этом году она осталась. Мы ведем активный диалог с Министерством [энергетики и угольной промышленности], чтобы совместными усилиями снизить нагрузку профицита угля и дать возможность государственным шахтерам и шахтерам ДТЭК продолжать работать.

Несколько недель назад государственная компания "Нафтогаз Украины" озвучила новые условия для работы частных трейдеров на рынке импортного газа — аукционная продажа всего топлива государству и лишение "частников" нулевой ставки НДС с сентября. Ваша компания уже выразила желание поучаствовать в "реверсе". Считаете ли вы целесообразным импорт в тех условиях, которые озвучил "Нафтогаз"?

Если говорить об истории с нулевой ставкой НДС, это — выборочное отношение, и я к этому отношусь негативно. Правила игры должны быть одинаковы для всех участников рынка. У нас нет специальных условий, преференций — есть участие компании ДТЭК.

Необходимо в целом создать условия/порядки/правила, и мы готовы жить по этим правилам и в их рамках выигрывать конкуренцию. Но не за счет преференций, а благодаря нашим сотрудникам, системам, опыту, знанию рынка и пониманию наших партнеров.

Подобные нововведения, когда для госкомпаний остается нулевая ставка, для негосударственных — нет, неправильны. Правила игры должны быть для всех одинаковы. У нас была встреча с НАК "Нафтогаз", мы говорили о том, как в этой ситуации мы можем работать.

Мы не напрашиваемся сегодня на то, чтобы стать каким-то ключевым игроком. У нас просто есть опыт подобной работы. В прошлом году мы импортировали около 600 млн куб. м газа. И весь импорт шел на наши предприятия. Сегодня годовое потребление для группы СКМ в целом составляет около 5 млрд куб. м газа.

Мы и сейчас готовы работать. У нас есть контракты, заключенные с нашими партнерами, с которыми отношения сложились еще с того момента, когда мы начали экспорт электроэнергии. Мы готовы импортировать газ, инвестировать в это, у нас есть оборотный капитал. Просто дайте нам возможность поставлять газ на наши заводы.

И как складываются отношения с "Нафтогазом" в данный момент?

Сейчас я слышу от НАК "Нафтогаз" просьбы поделиться опытом и своими наработками, партнерскими отношениями. У нас очень четкая позиция — мы готовы к этому. И в той ситуации, которая возникла из-за сложностей с "Газпромом" и Россией, мы готовы предложить весь свой опыт и возможности для "Нафтогаза" и Минэнерго, чтобы этот реверс начался.

Однако из-за разговоров "вокруг да около" сейчас мы теряем время. Венгерско-польское направление на сегодняшний момент может работать, с направлением Словакии — сложный вопрос, но, думаю, он тоже разрешится.

Очень надеюсь, что будет какая-то общая договоренность. Я еще раз подтвердил нашу готовность помочь, представить наши контракты, показать, с кем работаем. Потому что понимаем, что получать какой-то эксклюзив, поставлять на наши заводы, но при этом говорить "нас больше ничего не интересует" — это не наша позиция.

Вы уже подали заявку на аукционы по доступу к реверсу?

Еще аукционов нет. Мы подали заявку на возможность доступа к трубе. Но ответа пока нет. В субботу [12 апреля] было совещание с участием руководителей министерства и НАК по возможностям импорта и сегодня вопрос стоит о том, что "Нафтогаз" хочет покупать весь объем этого газа.

Я надеюсь, все будут понимать, что каждый день промедления усугубляет нашу общую ситуацию.

В свете подобных событий намерена ли компания покупать какой-то газодобывающий бизнес? Особенно если учесть перспективу приватизации отдельных активов "Нафтогаза".

Первый опыт в газодобыче у нас положительный. Он дает нам больше и больше оснований активно участвовать в газодобыче в Украине. В прошлом году объем добычи "Нефтегаздобычи" составил 500 млн куб. м. В этом году в бизнес-плане заложено 800 млн кубометров, но я взял обещание с директора этой компании, что будет миллиард. Цифра круглая, запоминающаяся, и я надеюсь, что у нас получится ее достигнуть.

Мы продолжаем бурение и, если будет возможность, будем участвовать в приобретении или новой компании, или лицензии. Это направление интересно. Наша конечная цель — полностью обеспечить свои потребности. Если в этом году дойдем до миллиарда, нам еще останется 4 млрд кубометров в год (в целом материнская структура компании потребляет 5 млрд кубометров в год — Ред.). Тогда мы будем чувствовать себя комфортно.

В каком состоянии сейчас проект Vanco Prykerchenska ? Есть ли трудности в работе, или наоборот, наметился прорыв?

Сегодня этот проект находится на согласовании в министерстве. Понимая всю занятость Кабинета министров, хотелось бы верить, что будет возможность вынести и утвердить его на уровне правительства. Надеюсь, что мы все-таки закончим диалог с государством и подпишем соглашение о разделе продукции с учетом новых законодательных дополнений.

Этим мы закончим долгую историю дискуссий по поводу проекта Vanco и юридически его окончательно закрепим, хотя сегодня он уже закреплен и решением Стокгольмского арбитража, и подтверждением украинских судов.

Параллельно мы продолжаем подготовку материалов для потенциальных инвесторов в этом проекте. Имея сегодня достаточную долю в этом проекте, по согласованию с другими участниками, мы бы хотели, чтобы разработкой занимались крупные компании, а мы остались как финансовый инвестор с возможностью обучаться работе с таким большим и серьезным проектом.

Поэтому сейчас идет подготовка материалов, работы по геологоразведке. Мы намерены собрать эту базу данных и достойно представить проект потенциальным инвесторам.

Есть ли какой-то пул желающих поучаствовать? Кого вы видите в этом проекте?

Переговоры еще не начаты. Ранее мы рассчитывали на крупные западные компании, но с учетом нынешних реалий, они чуть подождут.

В подобной ситуации оказалась компания Exxon Mobil. Я разговаривал с их руководителем в Украине. Они оказались на пороге заключения соглашения о разделе продукции по Скифской площади, где был тоже проведен тендер, но притормозили эту историю.

После окончания подготовительных работ мы будем входить на другой уровень переговоров или защиты, уже исходя из того режима, в котором будет работать Крым.

Будете ли вы заключать контракт с "Газпромом" по работе в Vanco ?

"Газпром" может быть участником и инвестором в этом проекте так же, как и другие. Наша идея была сделать процесс очень открытым, конкурентным. Чтобы компании, желающие поучаствовать в этом проекте, представили конкурентное предложение, и мы имели возможность выбирать. Наверное, у "Газпрома" сегодня будет больше внутренней уверенности представить свое предложение.