Мы максимально сконцентрированы именно на рынке долговых инструментов — глава ФБ "Перспектива"

Станислав Шишков возглавил фондовую биржу "Перспектива" в 2009 году, при этом на финансовом рынке он работает с 1997 года. Поскольку интервью с ним не уместилось в один материал, оно было разделено на две части. Если в первой его части речь шла об отношениях биржи с Нацбанком, заработках фондовой площадки и приоритетах в работе, то во второй части руководитель "Перспективы" рассказывает о наиболее привлекательных для биржи рынках, о репортинговых сделках на украинских биржах, о реформировании фондового рынка и роли компании ICU главы НБУ Валерии Гонтаревой в развитии "Перспективы".

Какой рынок для вас сейчас привлекателен?

Мы, конечно, всегда говорим о том, что мы максимально сконцентрированы именно на рынке долговых инструментов, потому что там сконцентрированы наши базовые участники. Это правда. Но сказать, что мы вот так вот просто ставим крест на рынке акций, тоже неправильно.

Да, на нем нам тяжело конкурировать, потому что значительная часть ликвидности, основных операторов рынка акций сконцентрированы на УБ. И очень часто они торгуют там даже не потому, что им там где-то удобнее, технологичнее. Просто, даже безотносительно к понятным корпоративным интересам, переход на другую биржу или параллельные торги на нескольких биржах — это новые форматы договоров, новые процедуры, новые контакты для общения, и не все в этом заинтересованы.

Нам тоже в свое время эту инерцию приходилось преодолевать, когда мы пытались перетянуть рынок ОВГЗ у ПФТС. Точно так же тяжело нам было бы перетянуть рынок акций на текущий момент с УБ. Наверное, если бы мы включили маркет-мейкерские программы и начали безудержно тратить деньги, то могли бы добиться какой-то существенной доли на этом рынке. Но сейчас оно того не стоит.

Тем более что если оперировать не количеством сделок, а объемом торгов с акциями, то УБ — уже давно не лидер в этом сегменте. Формально им является Приднепровская фондовая биржа, которая в Днепропетровске находится от нашего офиса в 15 минутах ходьбы. Сейчас объем торгов акциями на ПФБ — под 12 млрд грн, а на УБ — вдвое меньше. Вопрос, конечно, к инструментарию ПФБ, но у нас издавна не слишком большой пиетет и к украинским "голубым фишкам" УБ,

Может быть, ситуация оживится за счет того, что как-то разрешится конфликт на Востоке. Я надеюсь, что все-таки есть много нерезидентов, которые заинтересованы инвестировать в Украину и тоже рассматривают акции как подходящий инструмент.

Может, вообще стоит забыть об украинском рынке акций?

Это было бы неправильно. И у эмитентов, и у инвесторов должен быть выбор. В конце концов, у рынка есть какая-то ликвидность, есть большое количество лиц, заинтересованных в том, чтобы он работал. Пока в активах инвесторов будут находиться акции, будет необходима биржевая рыночная цена. Другой вопрос — много ли биржи заработают от какого-то тривиального поддержания листинга, каких-нибудь нарисованных 5-10 сделок в месяц по эмитенту? Смысл невелик. Нужны системные меры по развитию этого сегмента рынка, по защите прав инвесторов.

Чистит ли кто-то рынок акций от неликвидного "мусора"?

В принципе, очищение рынка идет не первый год. У нас еще совсем недавно было порядка 20 тыс. акционерных обществ.

А в последнее время Комиссия пачками издает акты о правонарушениях и говорит "господа, а вы не хотите выполнить требования законодательства и если не листинг пройти, то хотя бы включиться в биржевой список, или из ОАО переименоваться наконец-то?" Раньше к этому, закрыв глаза, подходили, потому что каждый год твердили, что эмитенты просто не успели. Но это же не может длиться бесконечно?

Проблема-то в чем? Слишком много эмитентов, для которых рынок их акций абсолютно не интересен. Сейчас же разные подходы есть, не только прямое общение с биржей. Эмитент может, например, заключить договор с маркет-мейкером и сказать "обеспечьте, пожалуйста, какую-то ликвидность и какую-то адекватную цену для моих акций". Если в случае каких-то допэмиссий известные эмитенты регулярно сталкиваются с проблемами с миноритарными акционерами, то, может быть, есть смысл в течение года потратиться, чтобы потом не сталкиваться с неприятными сюрпризами? Но у нас таких эмитентов, отслеживающих рынок своих акций, к сожалению, очень мало.

Понять-то вялый интерес эмитентов можно: если 90-95% акций сконцентрировано в одних руках, то биржевая цена оставшихся 5% (free-float) имеет для них чисто академический интерес, да и привлечь капитал через акции на рыночных условиях, а не от заранее известных покупателей, весьма непросто. Но когда-то же на рынок эмитенты планируют вернуться? Или зачем тогда вообще поддерживать такой затратный статус, как публичное акционерное общество?

Рынок может существовать, когда есть предложения и спрос. Например, в Польше предложение создали с помощью приватизации, а спрос — с помощью пенсионной реформы.

Действие закона спроса и предложения на фондовом рынке может работать с известными ограничениями. Да и рынок все-таки узкий.

Но все же польский механизм возможен у нас сейчас?

Почему бы и нет. Почему не может быть украинского "народного" IPО, в конце концов? У нас же просто нет какой-то нормальной, понятной акционерной структуры у привлекательных компаний.

Если бы у нас могли приватизировать компанию, например, продав 10% какому-то стратегическому инвестору, а потом попытаться продать, скажем, более 25% действительно большому количеству физлиц, ограничив объем заявок, то почему нет? Попытаться действительно получить какую-то критическую массу акционеров. Это был бы показатель успеха.

Я думаю, что на самом деле у физлиц есть все-таки возможности, даже несмотря на девальвацию и сокращение доходов, но что они до последнего времени выбирали? Понятные для себя инструменты — депозиты. Тем более, что они не облагались никаким налогом. Сейчас можно говорить о какой-то фискальной конкуренции между вложениями, но, опять-таки, о чем в первую очередь думает "физик"? Конечно, об акциях. Об облигациях просто не все знают — я бы не переоценивал финансовую грамотность. Хотя, как уже не раз говорилось, валютные ОВГЗ — очень понятный и ликвидный инструмент хеджирования валютных рисков.

Какой процент рынка проводит сейчас репортинговые сделки?

Давайте разберемся с понятиями. Репортинг — это когда о сделке договорились вне биржи, а потом ее на бирже оформили, потому что технологически это удобнее. При этом сделка все равно является внебиржевой. Мы на самом деле работаем над таким сервисом, но, повторюсь, это сервис для брокеров, удобство, которое никак не влияет на показатели биржевых торгов.

Сейчас на бирже репортинговых сделок нет. Даже если это адресная сделка, она все равно попадает в определенные ценовые параметры, она может попасть под расследование в части манипулирования или инсайда. Если сделка заключена на бирже, даже если она изначально договорена по телефону, то она все равно несет за собой соответствующие юридические последствия. И она все равно имеет статус биржевой.

Можно подробнее об адресных сделках?

В адресных сделках на бирже, в принципе, ничего крамольного нет. Если мы посмотрим на статистику Московской биржи, так там доля адресного рынка, скажем, по корпоративу и госбумагам, очень существенна.

Речь идет о крупных сделках, поэтому большую роль играет комплаенс. Это не очень хорошо влияет на ликвидность, но зато дает участникам торгов дополнительные удобства, альтернативы. Если я хочу заключить сделку по лучшей цене, я иду на безадресный рынок, выставляю заявку и там у меня или получится, или не получится. Или у меня есть другой вариант — я выставляю заявку банку, с которым я регулярно делаю сделку на адресном рынке. И он опять-таки может согласиться, а может не согласиться. Стоит отметить и то, что сделки часто имеют сложную процедуру внутреннего согласования, поэтому критична купля-продажа именно конкретного количества ценных бумаг по конкретной цене.

Да, нас не сильно радует, что существенная часть долгового рынка — адресная. Но в чем проблема адресных сделок на рынке акций? В том, что там сделку можно заключить практически по любой цене, спрэды широчайшие, адекватных ограничений по колебаниям цены нет. То есть существуют колоссальные возможности для манипулирования.

А с долговыми инструментами манипулировать ценой особенно не получится. Поэтому поводы заключать адресные сделки с облигациями совсем иные: Одному банку просто удобно с другим банком заключать договор. У банка на своего контрагента открыты лимиты, они прошли комплаенс, они нормально работают. А цены на адресном и безадресном рынке по облигациям варьируются незначительно.

Возвращаясь к теме ОВГЗ. За последние годы резко выросли предложения на рынке, много эмитировали и портфель НБУ вырос. Сейчас можно говорить, что тенденция чуть меняется и эти бумаги получили рыночные ставки?

Можно говорить именно о рыночном спросе на первичном рынке. Мы первичным рынком занимаемся в меньшей степени, потому что он сконцентрирован вне биржи и происходит в рамках средств автоматизации Нацбанка.

На самом деле, это в какой-то степени обоснованно, потому что все-таки там задействован не только Нацбанк, но еще и Минфин как эмитент. Бывают ситуации, когда в один день банк купил на первичке ОВГЗ и в этот же день происходит погашение принадлежащих ему ОВГЗ. И происходит вот такой клиринг, взаимозачет. В принципе, довольно удобно. Ну, и вообще, насколько я понимаю, нет большого желания и аргументов, чтобы контроль над этим сегментом выпускать из под контроля государства.

Тоже самое РЕПО с Нацбанком — такие сделки тоже базово заключаются вне бирж, в определенной торговой системе, хотя и есть поводы к биржевому заключению и таких операций.

А в целом средств автоматизации у НБУ немало. Нацбанку это все очень важно, он же регулятор, ему нужна статистика всех сегментов финансового рынка. У него даже в депозитарии всегда были очень специфические идентификаторы у инвесторов, которые глубоко отличались от идентификации в депозитариях МФС и НДУ, потому что важно было понимать и отслеживать классификацию держателей инструментов госдолга.

Сейчас заговорили об идее отмены акциза. Как вы на это смотрите?

Определенный позитив у акциза был, но негатива было больше. Некоторые сегменты рынка он просто убил — например, векселя. Это как раз вопрос о том, что все реформы надо делать одновременно. Почти одновременно рассматривались вопросы акциза и вопросы внедрения финансовых векселей.

Я оставляю за скобками вопрос, сколько могли на финансовых векселях украсть из бюджета при той власти, но я говорю конкретно об инфраструктуре. Их же пытались обращать и учитывать в определенной регулируемой системе, насколько я понимаю, в МФС. И я так думаю, что акцизом их тогда могли бы и не облагать.

Для векселей, конечно, акциз неприемлем, поскольку они в принципе не могут обращаться на бирже. Это нужный инструмент. У хозяйствующих субъектов должны быть какие-то возможности по привлечению финансирования. Вексель — не самый худший из них. Другое дело, что у нас вексельный рынок не сильно цивилизованный. Потому именно в него и были направлены все эти стрелы фискальных органов.

На самом деле, было бы неплохо, если бы векселя выпускались и обращались как некий аналог облигаций, если бы активно обращались процентные векселя, на которые есть нормальная рыночная цена. Это была бы живая альтернатива облигациям. Если я покупаю какой-нибудь процентный вексель, скажем, под 20% годовых и четко знаю, что мне его погасят — почему нет? Их и регистрировать проще.

Недавно была презентована концепция реформы фондового рынка. Как вы ее можете оценить?

Плюс у любой программы будет только один — если она будет хотя бы на 70% выполнена. По большому счету, люди понимают, что нужно сделать для нашего рынка. Любой концепт программы, которая обсуждается, начинается с того, что "да, надо что-то решить с инструментарием, надо как-то помочь финансовым институтам, может, надо как-то фискально стимулировать". Перечень может отличаться структурно, но, в принципе, не так много у рынка вариантов, как развиваться.

Естественно, эта программа отличается тем, что она больше ориентирована на евроинтеграцию, хотя и в предыдущей были похожие вещи. Все равно мы и тогда, не называя конкретно, в какую сторону, но говорили о том, что нужно интегрироваться в международные рынки капитала. Международные рынки капитала — это не российские рынки капитала. Это — более развитые.

Плохо то, что, фактически, у рынка до сих пор вообще программы как таковой, получается, не было. Предыдущая, по-моему, закончилась в 2010, а после нее новая так и осталась в статусе проекта. Потом были обсуждения финансового блока программы "Заможне суспільство" и так далее.

Сейчас надо переориентироваться на имплементацию в программу реформ нового Правительства, сориентироваться на нормы по ассоциации с ЕС.

А теперь, ввиду "подвешенного" статуса руководства НКЦБФР, всем немного не до программ.

Новый состав комиссии способен провести серьезные изменения на рынке?

А почему нет? У них выбора нет. Старый состав тоже для рынка немало сделал, как минимум, трудно говорить о коррупции или еще каких-то негативных вещах. По сравнению с другими примерами нашей власти, это уже неплохо. Мы же можем взять пример других регуляторов, как Нацкомфинуслуг, и на их фоне НКЦБФР выглядит очень даже профессионально. Да и на фоне многих других.

В том-то и дело, что у нас, мне кажется, не так важна программа развития фондового рынка, как важна программа развития рынка финансового, составляющей которого должна быть программа развития фондового рынка.

Много чего надо сделать, все это, в принципе, понимают. Нужны ли рынку деривативы? Конечно, да. Нужен ли рынку закон о деривативах? Конечно, нужен. Нужно ли рынку, чтобы РЦ делал клиринг на максимуме возможных рынков? Никто не спорил. Нужна ли рынку какая-то консолидация биржевой системы? Похоже. Нужно ли рынку как-то мягко, а не под угрозой уничтожения, все-таки направить финансовые институты в более продуктивное для экономики русло, чтобы они инвестировали в более понятные инструменты? Очевидно. Нужно ли финансовым институтам эти инструменты дать? Разумеется. Но это все не за один день, это долгая работа.

Правда ли, что во многом развитию "Перспективы" помогла компания ICU и Валерия Гонтарева?

Вопрос понятен, если учесть, что ICU — лидер долгового рынка и периодически выступает партнером для совместных организационных мероприятий — как недавний Львовский финансовый форум.

Но на самом деле, ICU никогда, насколько я понимаю, не позиционировалась, как компания, связанная с какой-то одной биржей. Скажем, Валерия Гонтарева, насколько я помню, была в Совете ПФТС. Там тоже у нее были определенные взаимоотношения. Это же рынок, с его особенностями, коммуникациями, определенной эволюцией, знакомствами. Все они возникают в разное время, все их нужно в той или иной мере поддерживать. Причем лидерам еще важнее, чем остальным, поддерживать равноудаленность от разных групп влияния и интересов.

В принципе, ICU периодически торговала на ПФТС. У них могут быть контрагенты, которые торгуют (являются членами) только на ПФТС, и если было критично провести сделку, они проводили ее на той бирже, которая удобна контрагенту. И на УБ у них были, естественно, примеры сделок с акциями. Правда, ICU, как мне кажется, раньше многих осознали рискованность акций как инструмента.

Так что у нас с ICU, в принципе, хорошие, конструктивные, где-то партнерские отношения, но, с другой стороны, они достаточно мощная компания и не зацикливаются на одной бирже. Да мы от них этого и не ждем. Хотя, безусловно, их интерес к нашей бирже, их заинтересованность в повышении функциональности биржевого терминала, в запуске новых технологий и инструментов, их всегда очень конкретные и профессиональные предложения мы очень ценим. Но ровно так же, как и аналогичные предложения других ведущих участников рынка.