Почему Греция до сих пор не вышла из ЕС

"Греция наконец освобождается от оков мировых кредиторов. Победив на выборах, мы готовы создать новую страну", — заявил лидер леворадикальной партии "СИРИЗА" Алексис Ципрас после того, как его партия получила на парламентских выборах 149 из 300 депутатских мандатов. Это случилось в конце января 2015 года, а несколько дней спустя парламент одобрил его назначение на пост премьер-министра страны.

В своем первом обращении к народу Алексис Ципрас заявил, что Греция прощается с долгим периодом экономии и вскоре социальные выплаты и зарплаты в бюджетной сфере пойдут вверх. Большинство греков с радостью восприняли эту новость, хотя оппоненты Ципраса недоумевали, где новая власть возьмет деньги на повышение социальных пособий, учитывая что государственный долг страны в 2015 году достиг 185% ВВП, а международные кредиторы вот-вот откажут в финансировании.

Но это все было не важно, ведь главным аргументом Алексиса Ципраса, благодаря которому он завоевал симпатии греков, стала идея о возможном выходе страны из зоны евро и самого ЕС. По мнению Георгиуса Дзогополуса из Hellenic Foundation for European & Foreign Policy, будучи в оппозиции, леворадикалы могли оперировать этим лозунгом, но сейчас нужно забыть об этом или принимать конкретные решения.

Сейчас история с выходом Афин из ЕС немного забылась, Греция получила очередной транш помощи в 60 млрд евро, и страсти немного улеглись. "Греки настолько привыкли жить в ЕС, а главное, привыкли к достаточно высоким социальным стандартам, что не станут голосовать за выход из Союза", — уверяет эксперт.

Песчаный фундамент

В 1974-м в Греции произошла революция, которая ознаменовалась окончанием правления хунты "черных полковников". Вскоре после этого демократические силы страны подали заявку на вступление в ЕС. Политики апеллировали к тому, что "колыбель демократии" не может быть вне Союза, который считает свободу и равенство главными ценностями. В Евросоюзе также не очень противились этому стремлению, хотя оно было в большей степени политическим, чем экономическим.

Политики в Париже и Брюсселе опасались укрепления диктатуры в Средиземноморье. И Греция, которая только свергла авторитарный режим и находилась на грани войны с Турцией из-за Кипра, была первым кандидатом на присоединение. Тем более что, как отмечает Фиона Мюллен из Sapienta Economics Ltd, тогда многие институты ЕС только формировались, и даже в самом Союзе не знали, каким он будет. Потому предоставить членство такой небольшой стране как Греция не представлялось проблемой.

И только в начале XXI века ситуация начала меняться. Греция изъявила желание присоединиться к зоне евро. Желание Афин было понятно, ведь по данным Всемирного Банка, экономика стран, которые тогда ввели евро, росла быстрее на 5-10%, чем в странах-членах ЕС, которые пока не перешли на единую валюту. Но для того, чтобы вступить в еврозону, необходимо было соответствовать определенным условиям. Главное из них касалось размера дефицита бюджета — он должен был быть не больше 3% ВВП. И в 1998 году Афины продемонстрировали размер дефицита бюджета 3,38%. Сегодня эксперты уверены, что тогда Греция манипулировала показателями, и дефицит бюджета страны никогда не достигал этого показателя. По оценкам Гюнтрама Вольфа из аналитического центра Brugel, тогда дефицит бюджета составлял минимум 5-6% ВВП. "В оправдание Греции надо сказать, что многие страны занижали показатель дефицита бюджета перед отбором в зону евро. Хотя греки сделали это слишком сильно", — говорит эксперт.

В результате в 2001 году Грецию приняли в еврозону. Уже тогда европейские чиновники говорили, что Афины должны провести радикальные реформы, масштабную приватизацию, а главное, не спешить с повышение социальных стандартов. Но власти страны сразу же начали поднимать зарплаты и пенсии, основываясь на внутренних нормах еврозоны. По данным Eurostat, с 2002 по 2007 годы расходы на социальные статьи бюджета в Греции выросли на 200%, и никто не задавался вопросом, где страна берет деньги для их финансирования. По мнению экспертов, в Брюсселе прекрасно понимали, что Греция предоставляет им нереальные цифры, но, тем не менее, предпочитали не поднимать скандал.

В Афинах прекрасно понимали, что субсидирование со стороны ЕС не может закончиться. Тем более что пребывая в зоне евро, страна смола нарастить динамику ВВП до 6% в год. Основные же средства на поддержание высокого уровня жизни шли из фондов ЕС. В таких условиях мало кто мог представить себе возвращение к национальной валюте. До кризиса 2008 года.

Проверка на прочность

Когда мировая экономика рухнула и свободные деньги исчезли с рынков, реальное положение дел в экономике Греции стало явным. В Афинах заявили, что больше не могут справляться со своими долгами и попросили дать им больше денег, чтобы страна могла избежать дефолта.

После выборов 2012 года, на которых умеренные партии получили большинство, ситуацию с выплатой кредитов удалось стабилизировать. МВФ и ЕС, по данным Eurostat, уже вложили в экономику страны не менее $260 млрд, но ее платежный баланс не обнадеживает, промышленность страны так и не заработала, падение ВВП в 2016 году, по информации Еврокомисии, достигнет не менее 1%, а безработица составляет 28,7%. "Опасно то, что Греция может превратиться в страну, которая будет требовать денег постоянно. Ведь безработица среди молодежи там достигла уже 80%", — считает Дуглас Элиот из The Brookings Institution.

Но даже в таких условиях радикалы из "СИРИЗЫ" не спешат выходить из зоны евро. Они понимают, что в этом случае им нужно будет покинуть и ЕС, а этого в реальности никто не хочет. Кроме того, в случае введения драхмы страна не сможет обеспечить стабильность своей валюты и объявит дефолт, а значит и все деньги, которые уже выделил ей ЕС, пропадут навсегда. Потому даже заявляя о свободе, в Афинах понимают, что высокие социальные стандарты во многом были обеспеченны именно деньгами Брюсселя. И сейчас страна без нормально работающей промышленности и раздутыми выплатами бюджетникам не сможет нормально существовать сама. По мнению Георгиуса Дзогополуса, в будущем эти заявления о выходе из еврозоны будут звучать еще не раз, но не станут реальными действиями — страна слишком привыкла жить под крылом Евросоюза.