На генном уровне: как в стартапе Myhelix монетизируют биотехнологии

Myhelix — украинский биотехнологический стартап, основанный в 2016 году учеными-генетиками Дарьей Лосевой, Русланой Шадриной и их коллегами. Компания разрабатывает персональные рекомендации по питанию и образу жизни для клиентов, основываясь на анализе результатов ДНК-теста.

С со-основательницей Myhelix Дарьей Лосевой мы поговорили о перспективах украинской науки, выходе компании на американский рынок и будущем биотехнологий.

Дарья, как вы пришли в науку?

Я училась в Киево-Могилянской Академии на факультете естественных наук, специальность биология, затем — в Киевском национальном университете изучала генетику и молекулярную биологию. Сейчас продолжаю свою научную деятельность в Институте пищевых биотехнологий и геномики — изучаю генетику растений.

Еще будучи студенткой, я заинтересовалась фармакогенетикой и нутригенетикой — впоследствии этот научный интерес стал моей главной мотивацией к созданию Myhelix. Именно на нутригенетике я и сфокусировалась — это очень прикладной раздел науки.

С помощью нутригенетических исследований можно определить склонность к накоплению или выведению из организма разных веществ. Например, осенняя депрессия может развиваться из-за медленного накопления витамина D3. Если это вовремя определить и скорректировать, качество жизни существенно повышается.

Или можно определить допустимую норму кофеина. Многим интересно знать, сколько чашек кофе можно выпить без вреда для здоровья. Ответы на это дает нутригенетика.  

Как получилось, что научный интерес превратился в бизнес?

Еще во время учебы я делала несколько проектов, связанных с генетикой, и  продолжила работать в этом направлении. Вместе с моей однокурсницей Русланой Шадриной мы решили, что будем разрабатывать нутригенетические тесты, тем более, что ничего подобного на тот момент на рынке не было.

После окончания магистратуры, в 2016 году, мы взяли gap year, чтобы заняться проектом. У нас была идея и понимание продукта, который мы хотим получить в результате. Оказалось, что научная часть проекта — самая простая и понятная для нас — мы знали, какую панель будем разрабатывать, в какой лаборатории делать, знали, что будем совмещать результаты с диетологией. 

Мы хотели продавать готовый продукт — чтобы человек получал не просто информацию о генах, а сразу рекомендации по питанию и образу жизни. Переводит сложную информацию в доступный текст, правильно структурирует и подает информацию для конечного пользователя Александра Алехина. Благодаря ей у нас очень красивый и понятный брендинг. А вот с пониманием бизнес-процессов оказалось сложнее. Мы стали разрабатывать сайт, искали программистов, рисовали макеты — и не очень хорошо понимали, как это все должно работать.

Тогда же Денис Гурский, основатель стартап-акселератора 1991 Open Data Incubator, позвал нас поучаствовать в акселерационной программе — они тогда как раз набирали проекты, связанные с медициной. Мы прошли отбор и около 4-х месяцев работали над проектом в рамках этого инкубатора.

Что может дать инкубатор научному стартапу?

Во-первых, время и возможность разрабатывать идею в комфортных условиях без отвлекающих факторов, советы и помощь менторов — нам помогли решить много юридических и маркетинговых моментов. Во-вторых, у инкубатора была большая медиаподдержка — так о нас узнали многие. И уже стало гораздо легче набирать команду — к нам пришел арт-директор, потом маркетолог, дизайнер. Со временем мы нашли диетолога и других членов команды. Наши первые специалисты в последствии стали партнерами компании. Тогда началась по-настоящему серьезная работа над Myhelix. К сегодняшнему дню в компании уже работает 14 человек.

Сколько денег вы потратили на запуск?

Сначала мы вкладывали свои сбережения, это была небольшая сумма, не 100 тысяч долларов.

Первое время у нас был классический стартап — мы работали без зарплаты вообще. Но я убеждена в том, что любой труд должен оплачиваться. С самого начала я дала себе обещание, что люди не будут работать бесплатно больше 3 месяцев. Так и случилось — мы довольно быстро нашли инвестора, Геннадия Курочку, (основатель компании СFC-consulting — ред), ему понравился проект и он поддержал нас. 

Сколько средств он вложил?

Я не имею права раскрывать эту информацию.

Расскажите про научную составляющую Myhelix. Как это работает?

Клиент делает заказ на сайте. Курьер ему привозит набор набор для забора ДНК, с помощью которого можно взять образец эпителия с внутренней стороны щеки. Клиент сам берет образец, закрывает его в пробирке и отправляет нам. Мы транспортируем образцы в партнерские лаборатории, где из них выделяют ДНК, а затем определяют реакцию на нужную группу генов. Эту генетическую информацию мы получаем в виде цифро-буквенного шифра — это называется raw data или "сырые" данные.

Раньше мы анализировали всю информацию вручную, но с увеличением массива данных разработали биоинформатические алгоритмы. Теперь прогоняем все данные через них, анализируем несколько нужных генов, и в результате получаем так называемый risk-score — фактор риска. Клиенту мы это подаем в понятном для него виде — какой риск того или иного проявления  существует, что нужно делать для его минимизации.

Всю информацию — и сырые данные, и аналитику, — человек видит в своем персональном кабинете у нас на сайте. Там же мы размещаем персональные рекомендации — по образу жизни, правильному питанию. Есть даже рецепты блюд, которые советует клиенту диетолог. Все ингредиенты в них прописаны с математической точностью — человек сразу видит, сколько в конкретном блюде содержится полезных для него нутриентов. Рецепты разрабатывает диетолог и партнер компании Кристина Шевченко.

У нас люди привыкли выбирать еду по принципу "нравится — не нравится" и не задумываются о том, насколько прямая связь между тем, что мы едим, и как себя чувствуем.

То есть сервис носит скорее рекомендательный характер?

Да, важно понимать, что генетика — это инструмент. Она не дает 100%-го знания, если речь не идет о серьезных генетических нарушениях. Мы не ставим диагноз, мы помогаем понять, какие системы организма нуждаются в дополнительном внимании.

У вас есть несколько вариантов тестов.

Да, есть тесты на один признак, которые определяют восприимчивость к алкоголю, кофе, непереносимость лактозы и вероятность болезни Альцгеймера. Их стоимость варьируется от 650 до 750 грн. Тест на 6 вариантов генов стоит 1950 грн.

Есть и комплексные тесты — они включают в себя анализ 52 генов. В целом они лучше продаются, хоть и довольно дорогие — 6500 грн. Мы работаем над тем, чтобы продавать их по более доступной цене без потери качества.  

Как формировали цену на тесты?

Львиную долю стоимости "потянул" лабораторный анализ — около 60% цены, еще 30% — аналитика, и 10% — логистика. Комплексные тесты мы делаем в британской лаборатории LCG genomics и финской Woble Helsinki Oy. Только единичные тесты — в Украине.

ДНК-тест не делают каждый день, это осознанная покупка. Что можете сказать об аудитории? Кто их покупает?

Изначально наш продукт был более востребован среди мужчин — 70% аудитории, при этом сайт у нас был в розовых тонах — что удивительно.

Мужчины же первооткрыватели, они пробовали на себе, потом покупали тесты для семьи.  Сейчас аудитория выровнялась, если говорить о гендерном балансе — 50/50.

Наш клиент — это человек 30+ лет, который молод и здоров, но ощущает, что организм уже нуждается в поддержке. Люди понимают, что ресурсы тела не бесконечны — и это толкает искать способы поддержания здоровья и сил.

Как будете улучшать сервис в будущем?

В ближайшее время клиент получит возможность подгружать в сервис свои результаты биохимического анализа крови. В сочетании с аналитикой по генам это даст более подробную картину. Например, у клиента есть риск к накоплению гомоцистеина (аминокислота, которую связывают с повышенным риском сердечно-сосудистых заболеваний). По анализу ДНК мы видим, что это врожденная особенность, но мы не знаем, какой уровень этого вещества в организме сейчас — возможно, человек ведет правильный образ жизни и гомоцистеин не накапливается. Анализ крови дает нам полную картину, и мы можем разработать более релевантные рекомендации.

Недавно компания вышла на американский рынок. Расскажите об этом.

Мы запустили в США проект MyWay DNA — это дочерняя торговая марка Myhelix. В Америку мы зашли только с аналитикой, без самого ДНК-теста. В США очень много людей имеют на руках свои генетические данные — нет спроса именно на тесты, но есть большой спрос на профессиональную аналитику по этим данным.

Американские клиенты загружают свои генетические данные через онлайн-сервис My Way DNA, мы их анализируем по 100 генам, и даем аналитику и рекомендации по такому же принципу, что и для украинцев.

Мы не так давно запустились, сейчас проходит бета-тестирование, и дорабатываем сайт.

США — очень конкурентный рынок, какую нишу вы там заняли?

Как ни странно, ту же, что и в Украине — рекомендации по питанию и образу жизни. В США все очень увлечены ЗОЖ, но аналогичного нам сервиса там до сих пор не было.

Есть компании, которые дают аналитику, но в другом виде. Мы в этом для себя видим только плюс — анализируем рынок, плюсы и минусы разных проектов, и предлагаем что-то новое. А компании, которые уже по 10 лет на рынке, чаще всего просто масштабируют один разработанный алгоритм, ничего не меняя. Мы можем обрабатывать новые, более значимые гены.

Насколько биотехнологические проекты перспективны с точки зрения инвестиций?

Эта отрасль, с одной стороны, очень перспективная, а с другой — сложна для инвестирования. Ресурсов она требует много, а окупается очень долго. Во всем мире, где денег намного больше, чем в нашей стране, в биотех только сейчас начинают потихоньку инвестировать.

Кроме того, биотех-стартапу важно искать инвестора именно из этой сферы, который бы знал рынок и понимал, что даже крутая идея и большая работа по R&D не дает гарантию того, что гипотеза верна и вложения вернутся.

В этом бизнесе ученые часто вынуждены быстро становиться предпринимателями. Насколько это сложно? Реально ли совмещать научную работу и бизнес?

Очень сложно. Нельзя быть профессионалом в двух сферах одновременно — нужно делать выбор. Молодые ученые это не сразу понимают, им кажется, что можно полноценно заниматься наукой и управлять бизнесом, но это не так.

Если говорить об украинской науке в целом, то нам не хватает управленцев. За рубежом есть такое понятие как "менеджер healthcare", а нам не хватает "научного менеджмента". Чтобы не врачи и не ученые, а управленцы администрировали бюрократическую часть науки. У нас ученый занимается всем — и разработками, и поиском грантов, и бизнес-процессами, если у него есть коммерческий проект. Это выматывает людей и снижает эффективность любой работы.

Как менять это?

Вся научная инфраструктура должна быть пересмотрена, в научных институтах необходимо провести инвентаризацию — там огромное количество техники, которую можно использовать более эффективно.

Кроме того, в научную отрасль должны прийти грамотные операционисты, которые могли бы взять на себя управление структурой, а ученым оставить разработки.

Также в Украине нет экосистемы стартапов, а она должна формироваться еще в ВУЗах, как это делается на Западе — профессора помогают студентам придумывать и реализовывать проекты, учат работать в команде, достигать синергии внутри команды, генерировать идеи. Так у молодых людей появляется опыт построения бизнес-моделей, валидации гипотез, поиска инвестиций. Из этой молодежи потом будет формироваться рынок, они будут двигать индустрию вперед.

Не пропустите самые важные новости и интересную аналитику. Подпишитесь на Delo.ua в Telegram