Самые высокие зарплаты сейчас в секторе FMСG, телекоме и фармацевтике — управляющий партнер Amrop в Украине

В какой сфере самые высокие зарплаты, каких иностранцев присылают в Украину, кто из наших менеджеров востребован за рубежом и какими специфическими характеристиками нужно обладать, чтобы справиться с реформированием госпредприятий — во второй части интервью с управляющим партнером Amrop в Украине Виестурсом Лиегисом
Забезпечте стрімке зростання та масштабування компанії у 2024-му! Отримайте алгоритм дій на Business Wisdom Summit.
10 квітня управлінці Арсенал Страхування, Uklon, TERWIN, Епіцентр та інших великих компаній поділяться перевіреними бізнес-рішеннями, які сприяють розвитку бізнесу під час війни.
Забронировать участие

Первая часть интервью.

Есть мнение, что хороший менеджер хорош во всем. Он может работать, например, на металлургическом комбинате, а затем перейти в ритейл и тоже быть успешным. Насколько это адекватное мнение? И насколько важны универсальные характеристики?

Я бы сказал, что важна не столько отрасль, сколько стратегическая ситуация, в которой находится предприятие и те задачи, которые перед ним стоят. В каждой отрасли, безусловно, есть своя специфика. Например, ритейл очень динамичен. Тут все очень быстро меняется, и человек все время должен быть готов принимать маленькие, но важные решения. И это создает тот специфический профиль менеджера, который может быть успешным в ритейл. Банковский сектор, наоборот, на протяжении многих лет оставался очень консервативным. Там ничего не менялось годами и десятилетиями, люди чувствовали себя элитой, белыми воротничками… Но сегодня сложилась такая ситуация, что банки вынуждены меняться — не только здесь, но во всем мире. И вполне возможно, что люди из ритейла — смелые, динамичные, привыкшие быстро принимать решения — могли бы способствовать этим изменениям. Я уже говорил, что в каждой отрасли есть hard skills, которые необходимы. Заниматься чисто банковскими функциями, например, риск-менеджментом, конечно, должен финансист. Но в наше время все важнее становятся soft skills. И на позиции, связанные, например, с работой с клиентами, в банк может вполне прийти человек из другой индустрии. Хотя самим банкирам это пока трудно принять. Они, вроде бы, понимают, что нужна "свежая кровь", но посмотрев несколько кандидатов, все равно останавливаются на человеке из банковского сектора.

А как вы можете оценить идеального кандидата на CEO банка? Какими качествами он должен обладать?

Если до сих пор в мире существовало понятие универсального банка, то сейчас ситуация меняется кардинально. Изменилась регуляторная база сектора, правила стали значительно строже. Это значит, что прибыльность упала. Кроме того, возникло очень много новых вызовов — новых предложений, основанных на современных технологических решениях, которые отбирают часть бизнеса у банков. И в какой-то момент банки должны будут осознать, что надо кардинально менять modus operandi. Поэтому если раньше банку нужен был консервативный руководитель, умеющий управлять большой организацией и контролировать давно налаженную работу, то, думаю, теперь будут нужны совсем другие люди. Люди, способные управлять изменениями и внедрять инновации. Я не знаю, когда наступит этот перелом. Банкиры, с которыми мы встречаемся, пока к этому относятся очень осторожно. Да, все они говорят об инновациях, о новых технологиях, но чисто теоретически. То есть головой они это понимают, а вот сердцем — нет.

Скажите, а в каких сферах самые высокие зарплаты у топов?

Ситуация с зарплатами сейчас очень неопределенная из-за девальвации гривны. Исторически самые высокие зарплаты были в бизнесах, ориентированных на экспорт — металлургии, энергетике, тяжелом машиностроении. Сейчас ситуация меняется, достаточно высокие зарплаты получают руководители в сфере FMСG, телекома, фармацевтики. То есть в тех сферах, где высокая маржа. IT — вообще особый рынок, один из немногих, который привязан к валюте. И зарплаты там, естественно, достаточно высокие. Интересно, как это будет развиваться.

В каких случаях стоит искать женщину топ-менеджера, а в каких — мужчину? Бывают ли какие-то особые требования по гендерному признаку?

Тут сложно ответить однозначно. В принципе, мужчина — это все-таки охотник, а женщина обеспечивает определенную стабильность, более долгосрочный подход.

Это значит меньше рисков?

Меньше рисков… Знаете, говорят, что если у женщины есть яйца, то они гораздо крупнее, чем у мужчины. И это так и есть. Что касается Украины, тут вообще сильные женщины. Есть страны, в которых сексизм гораздо сильнее. Так сложилось — в силу исторических, культурных, религиозных факторов. Например, Германия. Казалось бы, развитая, цивилизованная страна, но там сексизм намного сильнее, чем у нас, в постсоветских странах. Я бы сказал, что одна из самых лучших вещей, которые достались нам от Советского Союза, это равноправие. Конечно, равноправие в Союзе было несколько условным, специфическим, но все равно это очень положительное наследство.

Есть ли сегодня спрос на украинских менеджеров за рубежом? Многие наши менеджеры уезжают, например, в Казахстан, в другие страны постсоветского пространства. Кто они? Люди, имеющие конкретные компетенции, — например, руководители металлургических заводов? Или это универсальные менеджеры?

Казахстан — это отдельная тема. Там вообще плохо с менеджментом, местных специалистов реально очень мало, поэтому они и приглашают из других стран.

Менеджеры из Украины гораздо энергичнее, эффективнее, быстрее приносят результат.

Поэтому года два-три назад в Казахстане начался настоящий бум на менеджеров из Украины, в разных отраслях: телеком, фармацевтика и т.д. А вообще в результате девальвации украинский менеджмент, и трудовой ресурс в целом, стал очень конкурентоспособным на мировом рынке. Поэтому так много украинцев и уехали работать за рубеж — на Запад, на Восток. На хорошие зарплаты, на хорошие условия.

Есть мнение, что экспаты, которые приезжают в Украину, это не всегда лучшие специалисты. Особенно в больших международных компаниях, когда перемещение происходит внутри группы. Украина для них — это своего рода ссылка. Так ли это, и почему такое отношение существует в глобальных компаниях?

Это зависит, прежде всего, от стратегии компании на данном конкретном рынке. Если компания считает, что рынок слабый и не особо перспективный, что на карте он, конечно, должен быть представлен и каких-то отчетах должен фигурировать, то да, руководителя сюда могут отправить в почетную ссылку. Несколько лет назад подобное отношение было и к балтийским рынкам. Но потом стратегия изменилась. Большие компании поняли, что это рынки, на котором можно опробовать какие-то нетрадиционные вещи, протестировать какие-то новые подходы. И они начали присылать не тех, кому надо досидеть пару лет до пенсии, а молодых людей, для которых это была первая руководящая позиция, первый серьезный шанс проявить себя. Взять такой маленький рынок и сделать на нем что-то действительно интересное. Повторяю, все зависит от стратегии компании по данному рынку.

Очевидно, что в Украине потенциал очень большой, и как только этот потенциал начнет реализоваться, начнется рост, отношение к рынку резко поменяется.

Нужны будут change-менеджеры — люди определенного склада, которые не боятся вызовов, имеют опят работы на сложных рынках, готовы работать "закатав рукава", чтобы трансформировать бизнес.

А в данный момент Вы видите какую-то активизацию на украинском рынке?

Да, какое-то движение появилось. По сравнению с прошлым годом количество обращений потенциальных клиентов увеличилось в два-три раза.

Что должно сделать государство для того, чтобы такая фирма как Amrop взялась за поиск топ-менеджера, например, "Укрпочты", или "Энергоатома"? При каких условиях это было бы для вас интересным проектом, а не пустой тратой времени?

Во-первых, заказчик должен понимать, что такие проекты невозможно делать бесплатно — если, конечно, делать их так, как следует. Это серьезный процесс, требующий больших человеческих и временных ресурсов, и он должен быть оплачиваемым. Еще один важный фактор — уровень зарплат руководителей госпредприятий. Уже есть примеры, когда общественность знает эти цифры. Но это пока единичные случаи.

Министр экономики озвучивал уровень зарплат. Как Вы считаете, легко будет найти топ-менеджера крупного государственного предприятия, который пойдет работать на 5 тыс. долларов в месяц?

Мы знаем, что зарплаты руководителей крупных госпредприятий, которые обсуждаются сегодня, достаточно конкурентоспособные. Когда процесс будет завершен, и об этом объявят публично, думаю, что кандидатов найдется достаточно. Если зарплата руководителя будет на уровне "Укрнафты", то многие топ-менеджеры, в том числе экспаты, будут очень заинтересованы. Важно, чтобы все это было открыто, честно, прозрачно, — никаких конвертов.

А что может заинтересовать экспата, чтобы он согласился возглавить украинское госпредприятие?

Вызов. Ведь это, действительно, очень интересная задача. Ты берешь в управление нечто непрозрачное, неструктурированное, аморфное и делаешь из него эффективную бизнес-структуру. Это же кайф. Да и такая запись в резюме дорогого стоит. Это бесценный опыт. Финансовый фактор в данном случае, конечно, важен, но он не является приоритетным.

В Европе ведь тоже есть эта тенденция. Люди из бизнеса идут на госслужбу, в первую очередь, не из-за финансовой мотивации.

Нет, нет, нет. Там все совсем по-другому, там нет этого челленджа. Все уже давно структурировано и упорядочено. И люди, работающие на государственных предприятиях, тоже нормально зарабатывают. По сути, не должно быть разницы, кто собственник предприятия — государство или частный бизнес. Предприятие должно эффективно работать в любом случае.

Какие характеристики необходимы топ-менеджеру, чтобы он был успешен именно в государственном секторе?

Во-первых, если мы говорим о государственных предприятиях здесь, в Украине, то совершенно ясно, что все они должны быть серьезно реструктурированы. В большинстве госкомпаний еще работает старый советский подход. По большему счету, госкомпании являются как бы продолжением министерств и ведомств. Логика того, кто кому подчиняется, какие процессы происходят внутри и почему они вообще происходят — это логика не бизнеса, а бюрократии. Нужны ли вообще эти процессы. Мы изучали "Укрзалізницю". Это же вообще государство в государстве! Там очень странные вещи происходят внутри. И первое, что придется сделать новому руководителю, это понять, чем компания вообще занимается, какие бизнесы и функции надо закрыть как неэффективные, какие оставить. Это очень серьезный вызов для руководителя.

Каким должен быть лидер, который, возглавив такую структуру, сможет все поломать и все создать заново?

У него должно быть стратегическое видение — это самое главное. Стратегическое видение и, конечно же, опыт. Если человек уже сталкивался с чем-то подобным в своей практике, ему будет легче решать такие задачи. Кроме того, надо очень внимательно смотреть на внутренние ценности человека, его моральные характеристики.

Ему придется воевать с коррупцией — буквально как с драконом.

Если человек работал в международных компаниях, где четко соблюдаются нормы бизнес-этики, где существует такое понятие как комплайенс (compliance), это большой плюс. Безусловно, нужна и очень сильная воля. Мягкий по природе человек вряд ли сможет справиться с такой задачей. Ну и, наверное, важно, чтобы руководитель такого уровня был хорошим дипломатом и умел грамотно выстроить коммуницию с самыми разными группами стейкхолдеров. Ему ведь придется общаться с министрами, с депутатами, с журналистами, сотрудничать с профсоюзами и различными политическими группами. Уже не говоря о сотрудниках. В той же "Укрзалізниці" работает 270 тысяч человек. И если топ-менеджер начнет что-то резать "по живому", то это будет реально социальная катастрофа. В общем, возвращаясь к сравнению с жонглером, человек должен уметь управляться одновременно с множество шариков.

Что должно изменить государство в стереотипе госслужбы, чтобы привлечь лучшие кадры с рынка? Что должно произойти, чтоб топ-менеджер сказал: "Да, мне интересно пойти на государственное предприятие".

Во-первых — надо разделить понятия госслужбы и управления предприятиями с государственным капиталом. Это в принципе разные вещи. И я думаю, главное — это доказать, что в стане есть политическая воля изменить систему. Потому что сейчас намерения, вроде бы, декларируются, но потом начинаются сомнения: надо/не надо, а как это сделать, а может этого делать не стоит. В такой обстановке у человека, который пришел с намерением что-то менять, очень быстро опустятся руки. Ведь это безумно сложно — протолкнуть какие-то решения через систему. И чем важнее решения, тем сложнее. Система сопротивляется. У меня создалось впечатление, что, по крайней мере, в некоторых министерствах — экономического развития, инфраструктуры — есть такая воля. Но, конечно, хотелось бы, чтобы все перешли от слов к делу, и появились реальные примеры того, что можно сделать что-то действительно кардинальное.

Ваши взгляды в будущее. Насколько они оптимистичны и в каком случае вы будете готовы расширять свой офис в Киеве?

Я считаю, что сегодня Украина — это страна с самым большим потенциалом в Европе. И одно из самых больших богатств Украины — это человеческий капитал. Люди здесь прекрасно подготовлены и ориентированы на результат. Есть традиции качественного технического образования, которое сейчас очень-очень востребовано. Достаточно посмотреть на IT-индустрию...

То есть государству достаточно создать среду, в которой экономика могла бы нормально развиваться, и перемены произойдут очень быстро. Конечно, "быстро" — это понятие растяжимое.

Я из страны, где сильны традиции протестанской религии. У нас люди верят в то, что если долго и упорно работать, то трудные времена рано или поздно закончатся, и все будет в порядке. В Украине же менталитет отличается.

Если что-то требует долгой и нудной работы, если что-то происходит не так быстро, как хотелось бы, люди выходят на Майдан и делают революцию.

И этот риск надо учитывать. Но, с другой стороны, мне кажется, что самый трудный момент все-таки позади, хуже уже не будет. Да, выход из кризиса требует долгой и кропотливой работы, и очень важно, чтобы люди верили в положительный результат, в то, что не будет, как прежде. И очень важно, чтобы правительство чувствовало, что кто-то дышит ей в затылок, что народ не позволит опять погрязнуть в том болоте, которое было до революции.