Любой кусочек правового государства очень сильно помогает в борьбе с коррупцией — латвийский эксперт

В прошлом году Украина оказалась на 130-м месте по индексу восприятия коррупции. В то же время страны Прибалтики в этом рейтинге оказались на 23-м (Эстония), 32-м (Литва) и 40-м (Латвия) местах. Delo.UA решило побеседовать с Инесе Войка, латвийским экспертом по вопросам противодействия коррупции
Забезпечте стрімке зростання та масштабування компанії у 2024-му! Отримайте алгоритм дій на Business Wisdom Summit.
10 квітня управлінці Арсенал Страхування, Uklon, TERWIN, Епіцентр та інших великих компаній поділяться перевіреними бізнес-рішеннями, які сприяють розвитку бізнесу під час війни.
Забронировать участие
Насколько острой является проблема коррупции для Латвии?

Некоторые проблемы остаются острыми и сейчас, особенно актуальны они были в начале 2000-х годов. Это было время, когда Латвия готовилась вступить в Европу. Мы тогда не умели говорить о коррупции. В Латвии большие проблемы были с политической коррупцией. Несколько людей влияли на принятие решений. Они принимались не в парламенте, а где-то еще. Это более опасно, поскольку рыба гниет с головы. Людям легче справиться с повседневной коррупцией.

Была ли коррупция на бытовом уровне?

Была, но она не очень заметна. Я знала, что если я не дам взятку полицейскому, то меня никто не потащит в изолятор. Дорожная полиция и медицина — это две проблемные отрасли, которые еще остаются. Еще три года назад 20% латвийцев утверждали, что они давали взятки полицейским или в больнице. В то время как в Украине давали взятки около половины. Со школами у нас может и были проблемы, но не такие большие. Есть вопросы в некоторых вузах. Но коррупции в школьном образовании и при сдаче экзаменов не существует. Как-то сразу сложилось, что коррупции в образовании у нас нет.

Как возникает коррупция в Латвии?

Это очень сложно понять и объяснить, почему в какой-то сфере существует коррупция. В нашей стране это сферы, где есть много интересов. Здесь задействованы и бизнес-интересы, и политика. Например, это порт Риги. Здесь очень плохое управление, сюда несколько раз заходил контроль, делал аудит. Но политики поддерживали это управление. Сейчас на директора порта завели уголовное дело, но большие коррупционные дела занимают достаточно долго времени. Некоторые отрасли стали полем для коррупции лет 10 назад, уже после вступления Латвии в Европейский Союз. Это администрация банкротств. Здесь много денег, мало контроля, и нашлись люди, которые захотели коррумпировать эту отрасль. Теперь эти схемы уже доказаны. Государство вводит больше контроля, больше прозрачности.

Кого-то удалось посадить в тюрьму за коррупцию?

Есть и такие случаи. Например, сейчас в тюрьме несколько мэров Юрмалы. В совете Юрмалы всего 8 депутатов. При желании несложно сделать, чтобы они принимали нужные решения. Один из этих депутатов обратился в KNAB (Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией, созданное в 2002 году.- Ред.) Сейчас по этой проблеме завели три уголовных дела, а мэр находится под домашним арестом. Среди самых больших удач — это расследование дела о коррупции в отделе развития города Риги. Это очень бюрократизированный отдел, в нем много возможностей для взяток. Там уже была целая система. Один из них начал сотрудничать с правоохранителями. Главным виновным дали 5 и 8 лет тюрьмы. Также в тюрьме находятся несколько судей.

Как в Латвии менялось отношение к коррупции?

Сейчас наша страна по индексу восприятия коррупции (показатель, отражающий оценку уровня восприятия коррупции аналитиками и предпринимателями по десятибалльной шкале, определяется с 1995 года. — Ред.) с показателем 5,5 находится на 40-м месте. Среди стран Прибалтики самые лучшие показатели у Эстонии — они на 23-м месте с показателем 7,0. Однако когда мы проводили опрос населения, спрашивая, дали бы они взятку в случае необходимости, 50% латышей ответили утвердительно. Поэтому ситуация по борьбе с коррупцией остается 50/50 — мы имеет большие успехи, но все же есть риски откатиться назад.

Что этому способствует?

Считаю, что по большей мере советское наследие, когда люди не привыкли брать на себя ответственность. Из-за этого мы лучше слышим голоса, которые говорят, что ничего не изменится, все плохо. Но очень большая надежда на поколение, которому сейчас 30. Именно они в 2011 году вышли на улицы против коррупции. Они "похоронили" олигархов Айварса Лембергса и Андриса Шкеле, а также сожгли "пень коррупции". Из-за протестов президент был вынужден объявить новые выборы.

Кто играет главную роль в борьбе в коррупцией? Какова роль судов в этом процессе?

Опыт Латвии показывает, что главной может стать любая институция, но если она не одна, а с партнерами. KNAB сделал большой рывок в сотрудничестве с прокуратурой. Не скажу, что они делали что-то героическое, но они не препятствовали. Важным также является гражданское общество. Но его усилий недостаточно — для борьбы с коррупцией очень важна независимая судебная власть. В Латвии некоторые судьи тоже были заангажированы, но нельзя сказать, что вся система была коррумпированная. Кроме криминальных и гражданских судов, мы создали административные суды, которые рассматривают жалобы на нарушение закона. В административном процессе не надо доказывать свою правоту. Судьи админсудов не могут заработать на процессах. Поэтому туда пошли те, кого действительно интересовал закон.

Как обстоят дела с коррупцией в других странах Прибалтики?

Лучше всего в Эстонии — у них почти нет коррупции. На них большое влияние имеет Финляндия. Там рядом была рыночная экономика и совсем другое мышление с самого начала. Эстонцы очень быстро перешли на рыночную экономику. Немного другая ситуация в Литве. Во многом они похожи на нас, но по индексу коррупции они немножко выше. У них больше валовой продукт. Есть такая связь: если у тебя хорошая экономика, то коррупции становится меньше. В Литве недостаточный контроль за финансами политических партий, а также крепкие связи между политиками и организованной преступностью из-за близости с Европой. В Литве есть свой KNAB. Там разница в качественных вещах. Например, 30% литовцев говорят, что давали взятки. Но это непонятно — или они более критичны, или они действительно часто дают взятки.

Что, по вашему мнению, надо делать Украине?

Считаю, что в Украине сейчас очень важно построить правовое государство. Как голландцы отвоевывают землю у моря, так надо делать и украинцам. Любой кусочек правового государства очень сильно помогает в борьбе с коррупцией. Люди видят, как все плохо, как депутаты в парламенте дерутся. Здесь очень важны маленькие победы, чтобы люди могли на что-то опереться, поверить, что они что-то могут.

Год назад я была среди участников протеста под Генеральной прокуратурой, там было 15 камер. Роль СМИ очень важна для борьбы с коррупцией. Так было в Латвии в конце 1990-х годов. Тогда было много репортеров, которые не боялись писать о злоупотреблениях политиков. Что-то похожее я замечаю в Украине сейчас. Это первое. Второе — это присутствие активистов, которые могут задавать тон и посылать месседжи в общество. Это напоминает начало 2000-х годов в Латвии, когда НОО (независимые общественные организации — Ред.) шли в авангарде гражданского общества. В-третьих, в Украине уже созданы органы власти, призванные бороться с коррупцией. Это и НАБУ, и НАПК, и система закупок ProZorro. Фактически система уже есть, только ее надо задействовать.