Мы не хотим быть тем штыком, которым Евросоюз будет бить Путина — Мирослав Лайчак

Мирослав Лайчак встретился с корреспондентом Delo.ua Сергеем Сидоренко в пятницу, на полях Kyiv Security Forum, в котором он принял участие. Недавнее развитие украинско-словацких взаимоотношений, в том числе проблемы с организаций реверсных поставок газа сделали его визит еще более актуальным. В интервью Delo.ua он пояснил, что виртуальный реверс не начнется, и эта позиция согласована с Еврокомиссией, а для начала физического реверса необходимо модернизировать транспортную инфраструктуру. Глава МИД Словакии рассказал также об ожидаемых реформах и об опасениях его страны по поводу санкций в адрес России.

Будет ли у нас реверс или нет?

Словакия готова сделать все необходимое для реверса. У нас есть политическое решение, у нас есть технические предпосылки для этого. Вопрос только в одном — у нас есть некоторые правовые обязательства перед Газпромом. Мы -страна транзитер. Мы не можем нарушать договора, которые у нас подписаны с российской стороной и поэтому ищем такой путь, которые не нанесет ущерб доверию к Словакии как к крупнейшему транзитеру газа в ЕС.

Вчера я пригласил министра Продана приехать в Словакию как можно быстрее. Этот визит состоится в начале следующей недели. И мы сядем за стол переговоров все вместе — представители Украины, Словакии, и Еврокомиссии. Мы впервые будем обсуждать этот вопрос со всеми, кого это касается.

Но русских все равно не будет.

На этой встрече — нет. Но я не исключаю, что по ее результатам будут вестись переговоры также с российской стороной.

На днях вы упрекали Киев в том, что он ведет себя некорректно в переговорах о реверсе. Что мы делаем не так?

Было заявление (главы минэнерго Юрия Продана — прим. ред.) о том, что мы якобы не пускаем украинских экспертов на наш газоизмерительную станцию в Вельке-Капушанах. Мы это проверили и выяснилось, что к нам даже не поступал запрос о том, что они хотят посетить эту станцию. Это пример того, как вам не стоит поступать. Если бы была нормальная коммуникация, ваши эксперты давно бы уже там побывали. И теперь мы ждем их на наших объектах, в том числе на этой станции.

Продан утверждал, что для запуска реверса Словакия предлагает достроить участок трубопровода.

Действительно, нужно немного дополнить газотранспортную инфраструктуру. Если не ошибаюсь, нужно достроить 400 метров (трубопровода — прим. ред.), чтобы можно было включить в действие трубу для реверса. Но это все технически осуществимо. Нужна инвестиция до 20 млн евро.

В Братиславе звучало, что Словакия сегодня не готова вкладывать эти 20 млн. Вы ждете этих денег от Украины?

Нет, наша газотранспортная компания EUstream готова сама заплатить. Но, как вы понимаете, EUstream — это коммерческий субъект, и они хотят быть уверены, что кто-то будет использовать эту трубу. То есть — что эта инвестиция вернется.

Возможно ли начать реверс до завершения постройки этой трубы?

Технически есть две возможности реверса. ГТС, которая ведет через Словакию — это четыре больших трубы. В настоящее время, их мощности не используются в полную меру. Поэтому теоретически возможно одну из этих труб использовать для реверса (к примеру, из терминалов СПГ Западной Европы). Но при таком использовании возникают правовые вопросы (простаивающая мощность словацкого трубопровода законрактована Газпромом — прим. ред.). Но есть другая возможность, у которой нет юридических проблем — технологически развернуть газ, поступающий из Украины в Словакию, назад в Украину. И для этого нужна данная перемычка, которая будет построена на территории Словакии.

Почему бы до этого не запустить виртуальный реверс?

Это невозможно. До украинской границы владельцем этого газа является Газпром. Согласен, виртуальный реверс — это нормальная, часто используемая схема, но для этого надо согласие владельцев газа. Ни украинская, ни европейская сторона не является владельцем, пока газ не пересек словацкую границу. Мы долго и детально изучали возможность виртуального реверса, но в итоге Европейская комиссия пришла к выводу, что в настоящее время это юридически невозможно без согласия Газпрома. А их согласия, как вы понимаете, нет.

А из Польши и из Венгрии виртуальный реверс разве не проводился?

Нет. Насколько мне известно, там тоже ведется только физический реверс.

На какой объем импорта из Словакии может рассчитывать Киев, если эта перемычка будет построена?

На начальной стадии — 8 млрд кубометров в год, но ее мощность можно будет увеличить.

Как много времени вам нужно для того, чтобы выполнить модернизацию трубопровода?

Нужно несколько месяцев. До начала осени, вероятнее всего, не успеем.

Но у нас уже сейчас пустые ПХГ. Очевидно, мы не будем покупать российский газ для их заполнения. В итоге без словацкого реверса мы войдем в сезон с пустыми хранилищами и не сможем обеспечить бесперебойный транзит российского газа зимой.

Не надо смешивать эти два вопроса. У Украины уже сегодня есть техническая возможность получать почти 9 млн кубометров газа в день из Польши и Венгрии, но эта возможность не используется. То есть Украина сегодня не покупает газ для наполнения ПХГ даже через имеющиеся каналы.

Получили ли вы объяснения украинской стороны, почему не происходят закупки?

Нет, мы не занимались этим вопросом. (прим. ред. — вопреки заявлениям министра, с 1 апреля начались закупки газа из Польши и Венгрии, но мощности этих трубопроводов задействованы не в полной мере)

Скорее всего, у Киева просто нет денег. Возможно ли предоставить Киеву кредит для закупки газа или закачать в ПХГ газ европейских компаний?

Все эти варианты рассматриваются. Рассматривается возможность того, что ЕС предоставит необходимые средства. Но есть много сложностей и детали надо обговаривать.

Даже если забыть о газе, Украина — в глубокой финансовой яме. Какой будет помощь ЕС для выхода из кризиса?

ЕС участвует в финансовой помощи, которую Киев получит через МВФ, пока на экспертном уроне есть договоренность о пакете объемом $18 млрд. Есть также самостоятельный пакет помощи от ЕС объемом 1,6 млрд евро. Но, кончено, это не просто "наличные на стол". Все эти кредиты связаны с выполнением ряда условий, главное из которых — реформы. И здесь очень важны две вещи. Первое — чтобы новые власти Украины были в состоянии провести эти реформы, и второе — чтобы они смогли объяснить народу, почему эти реформы необходимы и почему с их проведением будет связано временное ухудшение уровня жизни людей. Ведь, к примеру, увеличение цен на газ для населения ударит по кошельку каждой семьи. Украинцы должны понимать, почему это необходимо, и они должны быть уверены, что за временными сложностями последует долгосрочное улучшение.

Какие реформы вы считаете первоочередными?

Реформы должны быть во всех областях. Нужно улучшение эффективности государственного аппарата, нужна реальна борьба против коррупции. Конечно же, нужна децентрализация — ответственность во многих сферах должна быть перенесена в регионы. И, конечно, нужно будет выполнить весь тот сложный пакет экономических реформ, который будет договорен с МВФ.

Еще одна угроза, с которой столкнулась Украина, связана с возможностью раскола страны. Насколько она серьезна?

У меня есть три рекомендации для Киева. Первая касается реформ, а две следующие связаны с вашим вопросом. На английском они звучат так: inclusivity и credibility.

Inclusivity означает, что никто — никакой регион, или религиозная или этническая группа — не должна чувствовать себя исключенной из процесса принятия решений. Нужен очень активный диалог со всеми регионами и со всеми группами граждан. Только в этом случае возможен успех. Министры должны ездить по стране, встречаться и объяснять, объяснять, объяснять. Юг и Восток должны понимать и доверять тому, что происходит в Киеве.

Credibility означает, что должен был прозрачный и заранее объявленный политический календарь. Когда и что произойдет с Конституцией, что вы будете делать с парламентскими выборами, с различными законами. Не должно быть сомнений, что у власти есть план действий. Все должны знать, куда идет страна и опять же, люди должны поверить в этот план.

Но вы же понимаете, что западные и восточные регионы будет сложно объединить вокруг идеи жесткой экономии. А Восток, к тому же, может не быть в восторге от курса европейской интеграции.

Еще никто не был успешен в реформах, если не смог сохранить понимание своего народа. В мире было множество хороших реформаторов, которые "сгорели" только потому, что не смогли объяснить свои действия народу. У вас могут быть блестящие идеи, но если вы не убедите людей — эти идеи ничего не стоят.

Что касается европейской интеграции, то это — стратегический выбор, который должна сделать Украина, а не часть Украины! Нужно, чтобы европейский выбор стал выбором всей страны. Без этого — никак. Очень опасно, если одна часть Украины будет мчаться к ЕС, а вторая тем временем будет бояться Европы. ЕС не сможет решить эту проблему за вас. Но если мы увидим, что европейский выбор воспринимается консенсусом, мы используем все возможности, чтобы поддержать вас на этом пути.

В пакете помощи ЕС Украине, который сейчас обсуждается, речь идет о кредитах, грантовых денег там почти нет. Возможно ли выделение также безвозмездной помощи?

Кроме помощи от МВФ и ЕС есть также двусторонние программы помощи от США и отдельных стран-членов ЕС. Но так не бывает, чтобы что-то просто положил деньги на стол. Нам нужно увидеть, что процессы пошли, и тогда мы будем реагировать. А "просто так, под честное слово" безвозмездная помощь не предоставляется.

В СМИ были сведения, что на саммите ЕС 21 марта Словакия стала единственной страной, заблокировавшей дополнительный пакет финансово-экономической помощи Киеву.

Это просто неправда! Такого не было. Мы не голосовали против.

Просто мы боимся, что в будущем, когда на Европейском совете встанет вопрос ужесточения санкций в отношении России, Словакия окажется той страной, которая проголосует против.

Словакия — одна из самых ранимых стран в части санкций против России. Это правда. Те государства, которые находятся на восточной границе ЕС, зависят от Российской федерации больше, чем их западные коллеги. К примеру, Словакия получает из России практически 100% газа. Но это не означает, что мы против санкций. Словакия будет готова платить цену за введение санкций, но только с пониманием того, что все в ЕС готовы заплатить свою цену. И не может быть такого, что премьер Великобритании Дэвид Кэмерон говорит: окей, мы за санкции, но они не должны касаться финансового сектора, потому что нам это не нравится. Так не должно быть. Мы, словаки, не хотим быть тем штыком, которым Евросоюз будет бить Путина. Не должно быть, что только мы платим цену. Мы за солидарность, а этот термин означает, что санкции будут болезненными для всех.

Мы объективно более ранимы, а это значит — более заинтересованы в политическом решении, без использовании механизма санкций. Но если их потребуется ввести, мы поддержим это решение так же, как мы поддержали введение первой и второй фазы санкций. Кстати, вторая фаза уже коснулась словаков больше, чем многих других. К примеру, в списке (невъездных в ЕС) есть Дмитрий Рогозин (вице-премьер РФ). Он председатель межправкомиссии со Словакией. В рамках этой комиссии разрабатывался ряд конкретных проектов, теперь работа остановлена. Для многих стран в ЕС Дмитрий Рогозин — это просто имя и фамилия в списке, а в Словакии эта санкция уже сработала против нас. Но мы понимаем, что мы, как член ЕС должны вносить свой вклад в общее дело.