Украине нужны авторы с амбициями Стивена Кинга — писатель Андрей Кокотюха

С Андреем Кокотюхой Delo.UA встретилось на книжной ярмарке "Киевская весна — 2015", где писатель презентовал свой новый исторический роман "Адвокат с Лычаковской" — первая книга из задуманного им цикла об Украине в составе Австро-Венгерской империи. Параллельно вышла книга "Киевские бомбы" — роман об Украине в составе Российской империи.

Еще одна новинка — ретро-роман "Полная луна" ("Повний місяць"). Роман получил в конце прошлого года награду "Книга года ВВС", войдя в топ-5 финалистов. Писатель искал причины происходящих в стране событий в советском оккупационном прошлом. А параллельно Кокотюха работал над другой исторической темой, воплотившейся в роман "Дело атамана Зеленого" ("Справа отамана Зеленого").

Говоря о своих новых книгах, Кокотюха объяснил, почему ему интересно писать книги и сценарии с прицелом на массовую аудиторию, что такое "украинская неоготика" и чем хорошо бы заменить российские книги в будущих книжных супермаркетах.

Андрей, знаем, что "Адвокат с Лычаковской" - это только первая книга из нового цикла в жанре исторического детектива, то есть своего рода "пробный шар". Уже успели понять, будет ли он удачным?

Да, это, действительно, не просто книга, а полноценный издательский проект — книжный сериал с одним героем. И я очень долго не соглашался над ним работать из-за специфического формата. С одной стороны, ты уверен, что с твоим персонажем ничего серьезного не случится, ведь он бессмертен, как Джеймс Бонд, а с другой — есть сомнения: не будут ли усилия напрасными, не прогорит ли это все.

Что дает повод для таких сомнений?

Книжный рынок Украины еще не развит в достаточной степени, чтобы в него можно было вбрасывать подобные проекты. Тот же Борис Акунин четко знает, на какой сегмент рынка он рассчитывает. Для таких проектов существует четкий план, по которому через определенное время должна появиться следующая книга с этим же персонажем. В Украине, где все непредсказуемо, очень сложно рассчитывать на то, что даже если я уложусь в этот четкий план и напишу книгу, допустим, за два месяца, то издатель будет готов ее публиковать, а читатель — покупать.

Хороший книжный сериал приживается лишь там, где есть рынок. Поэтому до этого времени я свои книги писал как в первый и последний раз. Возможно, потому герои мои часто похожи друг на друга. Авторы, которые работают в массовых жанрах, часто выбирают себе этот простейший путь — придумывают своего Шерлока Холмса или Анжелику, и пишут по ним десятки книг, чтобы не заморачиваться, не придумывать каждый раз нового героя.

И здесь совпало. Во-первых, мне сказали, что проект будет поддержан на уровне мэрии Львова. А это реклама на ситилайтах. И, судя по продажам, такая реклама помогает. И читатели, в принципе, ждут продолжения. Плюс мы договорились сотрудничать с постоянными точками продаж.

Не боитесь, что начав писать сериалы, получите репутацию, подобную российской детективщице Дарье Донцовой?

Против Дарьи Донцовой ничего не имею. Вообще, это очень сложно объяснить… Книгу человек покупает по доброй воле. Это все абсолютная квинтэссенция свободы выбора. И если миллионы без принуждения выбирают Дарью Донцову, то кто я такой, чтобы ставить под сомнение их выбор? Значит, у людей есть потребность именно в этом продукте, а не в другом. Поэтому мне не страшно, что будут как-то сравнивать. Лишь бы сравнивали по количеству тиражей, потому что чем больше тираж, тем большее влияние автор оказывает на определенное количество людей.

То есть, в приоритете коммерческий успех?

Я занимаюсь той литературой, которая в любой нормальной стране с развитым книжным рынком к искусству не имеет никакого отношения, а представляет прежде всего коммерческий интерес. Считаю, что если книга не заточена на коммерческий успех, то автор — идиот. И если кто-то из писателей говорит, что пишет для узкого круга людей, значит он не имеет права заниматься тем, чем занимается. Любой человек, у которого есть творческое занятие, хочет "собирать стадионы". Но это получается у тех, кто чувствует, как работает рынок. Поэтому я работаю так, как если бы книжный рынок был развит.

И сколько книг про "адвоката из Лычаковской" ждать читателям? И скоро ли вторая?

Всего в цикле будет семь книг, вторая уже написана.

Издатель анонсирует жанр этого цикла как "украинск ий неоготическ ий детектив ", как "жанр-мозаик у, со сложной многоуровневой атмосферой, где сплетается религия, фольклор и детективная история ". Тут, как мне кажется, без вдохновения не обойтись…

У меня нет вдохновения, есть только сроки сдачи рукописи в издательство.

Ну хорошо, тогда откуда истоки образов, сюжеты, вся эта "неоготика"?

То есть, все-таки о вдохновении… Черпать его нужно в народных сказках. Там можно отыскать и детективные, и приключенческие, и мелодраматические сюжеты. Иррациональный мир — это то, на чем сделал себе имя мой писатель номер один — Николай Васильевич Гоголь.

У украинцев иррациональное в крови. Это наша национальная болезнь — мы думаем не головами, а сердцами. Мы очень суеверны. На этом очень просто играть, манипулируя общественным сознанием. В моих книгах герой всегда попадает в сказку. Он — абсолютно реальный человек, который мыслит земными категориями. Вдруг вокруг него начинает происходить нечто таинственное: на развалинах замка появляется безголовое привидение, в местной речке существо утаскивает под воду людей и т.д.

И я пытаюсь через своих героев раскрыть тему — за каждой страшной сказкой, которая давит на эмоции, стоит холодный и прагматичный расчет: если мы начнем думать головой, все вернется на свои места. Вот откуда вся эта готика.

Учитывая ваш коммерческий подход к писательству, исторические романы сейчас на пике популярности. Так? Что еще востребовано, и какие темы провальные, если говорить о массовой литературе?

Рынок уже четвертый год активно потребляет все, что написано на историческую тематику. Именно поэтому сейчас я пишу только историко-приключенческие романы и детективы. А вот литература на современную тематику для взрослых продается хуже всего.

Странно. Европейцы, американцы любят читать истории про себя сегодняшних. Почему у нас не так?

У нас, с одной стороны, нет точек продажи, с другой — попросту нет авторов. У нас есть 40-45 авторов, которые готовы раз в год писать книжку прозы.

Наша современная литература не структурирована и сегментирована. Так как у нас нет больших сетей книжных магазинов, где продукцию можно промотировать, то аудитория не изучена. Нельзя продать сборники поэзии фрезеровщикам. Надо знать свою целевую аудиторию. Если мы ее будем знать — продадим все, что угодно.

При таких серьезных "дырах", как сейл и авторы, что будет, если осуществится призыв "давайте уберем книги русских издательств из магазинов"?

На данный момент ситуация безальтернативна — полки окажутся пустыми. Эту пустоту сейчас, к сожалению, нечем заполнить. Это касается, кстати, и переводов зарубежных бестселлеров. В прошлом году у нас продавали только четыре таких книги: две — Стивена Кинга, одна — Джона Гришэма и одна Ю Несбе. И все.

С чего начинать менять ситуацию?

Сейчас книжному рынку необходимы авторы, у которых нет амбиций заниматься культурой и искусством, у которых нет желания становиться в позицию "Я — гений, который меняет мир". Им нужно просто рассказать историю, которая на какое-то время будет интересна большому числу читателей. Если она понравится аудитории, то следующая книга этого автора будет востребована. Как только появятся авторы с нормальными амбициями, как у Стивена Кинга, у нас все сразу станет хорошо.

Кризис 2008 года оказался болезненным не только для мелких, но и для крупных издательств. Откорректировали ли они свою работу? Какая их самая большая слабость?

Все крупные украинские издательства художественной литературы, кроме "Факт", пережили кризис 2008 года. Но они как издавали книги по одной-две тысячи экземпляров, так и продолжают это делать. Издатели не вышли из другого кризиса — не научились продавать книги. Если литературу продавать — она будет продаваться, другого выбора нет.

Известно, что писательством мало кому удается зарабатывать на жизнь. Для вас книга — основной заработок?

Книга для меня — не заработок, к сожалению. Хотелось, чтобы было наоборот. Книга для меня в первую очередь — это легитимизация того, что я автор текстов. Я на самом деле не писатель в монументальном смысле. Возможно, я пишу не столько книги, сколько сценарии к фильмам. Больше 90% написанных мной текстов годятся для кино художественного и документального. И если бы у нас существовало нормальное кинопроизводство, они были бы все экранизированы. А так, из-за сакраментальной фразы "денег нет", это не реализуется. Кризис притаился не в календаре, кризис — он в головах.

Для вас предпочтительнее получать от издательства гонорар за книгу или проценты от продаж?

Мне все равно — мне платят как фиксированный гонорар, так и процент от продаж. Я бы не сказал, что эти суммы друг от друга существенно отличаются. В обоих случаях особых денег не заработаешь. Потому что нет реализации. Почему люди, которые продают пиво — миллионеры? Потому что пиво можно купить в каждом киоске. А книги — нет. Если в отношениях автора и издателя нет принципа "Давайте заработаем денег!", ничего не получится.

В ы говорили о том, что тексты ваших книг легко превратить в сценарии, но этого не делают, так как кинорынок тоже в печальном состоянии. Можно ли тут что-то изменить — учитывая все те же "гири" финансового кризиса?

Несколько лет назад в Украине снимали альманахи. Это были практически безбюджетные проекты: "Украина, гудбай" и "Мудаки. Арабески". Их авторы небезосновательно утверждали, что кино можно снять на мобильный телефон или любительскую камеру. Главное — иметь идею, которую можно воплотить. Это хороший подход для артхаусного кинематографа. Но плохой для того, чтобы поставить прибыльное кинопроизводство на поток. Потому что массовый зритель привык смотреть совсем другой продукт.

Рецепт возрождения и актуализации украинского кино достаточно прост — не нужно искать своего пути. Все сюжеты уже придуманы до нас, нам только нужно адаптировать их на украинскую почву.

Проблемы кино обычно упираются в бюджет — инвесторы боятся, что фильм не окупится, что свой первый миллион они на картине не заработают. Они его заработают, но лишь в случае, если начнут рассказывать украинцам истории об украинцах. Когда только Голливуд зарождался, люди хотели снимать кино о самих себе. И так во всех нормальных странах.

Вы написали биографии Юлии Тимошенко и Юрия Луценко. Планируете продолжить эт о направление политических биографий?

Нет. Появление этих книг — не моя заслуга, это востребованность рынка. Вторая половина "нулевых" — золотое время, когда люди готовы были массово покупать политическую литературу. После этого народ успокоился и переключился на художественную. И слава богу.

С Тимошенко не был лично знаком, поэтому приходилось искать в интернете и других доступных источниках информацию и собирать как конструктор ее биографию. Я не виноват, что нашлось 12,5 тыс. украинцев, которые добровольно заплатили за получившуюся книгу по 26 гривень. Тогда портрет Тимошенко можно было напечатать на телефонной книге и спокойно продавать.

С Луценко была другая ситуация, мы с ним общались напрямую. Книга о нем даже получила премию "Книга года" от журнала "Корреспондент".

Кроме художественной литературы, вы активно занимаетесь публицистикой. Что для вас понятие "гражданин"?

Если автор не гражданин — он никто. Вот Олесь Бузина — автор, но гражданин ли он? Ему не комфортно жить в государстве, которое сегодня далеко от совершенства, однако это место, где он родился.

Мои книги украиноцентричны независимо от сюжета. И мне хочется, чтобы о моей гражданской позиции узнало как можно больше людей, и при этом она была не похожа на пропаганду, наполнена пафосом. Ведь книга — это не плакат, с которым ты выходишь на митинг. Книга — это нормальный разговор или, скорее, монолог. Чтобы узнать мою гражданскую позицию, достаточно прочесть любую книгу, которую я написал.

Беседовал Тарас Тарналицкий