Алексей Вадатурский: «Нибулон» не продается

«Компания «Нибулон» - это семейный бизнес, изменения в структуре собственности компании не происходили, не происходят, и в ближайшее время мы не намерены менять структуру управления и собственников компании» - заявил владелец крупнейшего украинского экспортера зерна компании «Нибулон» Алексей Вадатурский. Напомним, правительство озвучивало предположения, что компания может стать государственным агентом по экспорту зерна, для чего нужно было продать 25% акций государству.

- Правда ли, что у собственника «Нибулона» пытаются отобрать бизнес и часть уже отобрали? Кто злоумышленник, с какой стороны угроза?

- «Нибулон» - известная компания, успешно работающая на внутреннем и внешнем рынках, с безупречной репутацией в мире и в международных финансовых институтах - в Мировом Банке, Европейском Банке Развития и Реконструкции, других первоклассных, крупнейших западных банках, пользуется финансовой поддержкой Королевств Дании, Голландии, Швеции. Компания активно развивается, инвестирует в сельскохозяйственное производство и развитие инфраструктуры по хранению и транспортировке сельскохозяйственной продукции, поэтому к ней постоянно прикованы пристальные взгляды, и это естественно.
Кроме того, мы успешно работаем даже в условиях финансового кризиса, чем обращаем на себя еще больше внимания. Поэтому и раньше, и в последнее время нам поступает очень много разных предложений.

Были цивилизованные предложения от крупных международных финансовых компаний и транснациональных корпораций в части инвестиций в уставной капитал нашей компании, а также по выпуску евробондов.

Нецивилизованными мы считаем попытки рейдерских захватов и недружественных поглощений, но с подобными намерениями мы сталкивались и раньше, с первых дней становления, с 1991 года. В разные времена это называлось по-разному — недружественным слиянием или поглощением, предложением «поделиться», намерениями заставить уступить часть бизнеса или поступиться своими интересами, создав для этого неблагоприятные или невыносимые условия. Но с 2004 года мы четко начали понимать, что это попытки рейдерского захвата предприятия.

Жители Николаева наверняка помнят эти периоды в истории «Нибулона», когда нам не давали работать, разбирали подъездные пути, пытались «задавить» через судебные инстанции, не пускали к нашему причалу суда, всеми путями пытаясь склонить нашу компанию по-другому вести бизнес. Попытки контролировать зерновой рынок Украины и деятельности нашей компании через смену структуры собственности были и при той, и при этой власти.

Но я всегда говорил, что в стране достаточно рычагов, механизмов и контролирующих органов для того, чтобы цивилизованными, рыночными методами контролировать зерновой бизнес и зерновой рынок, создавать систему продовольственной безопасности Украины.
Для этого не надо входить в наш бизнес и отбирать собственность.
Да, наша компания — лидер украинского аграрного рынка, от нас тоже зависит ценообразование на этом рынке. Но мы еще и лицо украинского АПК, за нами пристально следят и на внутреннем рынке, и международное сообщество.
Мы и пример, и лакмусовая бумажка, по которой инвесторы определяют, стоит ли инвестировать в страну, а многие сельхозпроизводители смотрят, как себя вести в той или иной ситуации, и убеждаются в том, что при всех существующих трудностях, несмотря на постоянное давление, и в этих условиях можно работать честно.

Мы были первопроходцами в направлении строительства зерновых терминалов, мы показали, что и как можно делать, и за нами пошли остальные.
Я не комментировал разного рода предложения «поучаствовать» в нашем бизнесе, пока ко мне массово не стали обращаться торговые партнеры, представители международных финансовых институтов и специализированных международных изданий, до которых тоже дошли подобные слухи.

Поэтому отвечаю: компания «Нибулон» - это семейный бизнес, изменения в структуре собственности компании не происходили, не происходят, и в ближайшее время мы не намерены менять структуру управления и собственников компании.
У нас цивилизованные отношения с международными финансовыми институтами, у которых есть практика: прежде чем доверять крупные финансовые ресурсы заемщику, предусмотреть все возможные варианты развития событий и обезопасить себя от неприятных неожиданностей. Поэтому никаких изменений в структуре собственности компаний в период действия кредитных договоров делать нельзя.
Тем, кто проявлял к нашей компании особый интерес, были показаны соответствующие документы. Когда наши зарубежные партнеры задают мне подобные вопросы, я от них ничего не скрываю, говорю все, как есть, в том числе и о тех предложениях, которые поступали в наш адрес.
Могу сказать, что руководители крупнейших иностранных банков очень хорошо информированы, в том числе о том, что происходит с нашей компанией, и том, что происходит на зерновом рынке и в АПК Украины в целом. По отношению к «Нибулону» они демонстрируют полное доверие, а мы очень дорожим этим доверием и стараемся никоим образом его не нарушить.

- Чем грозит «Нибулону» решение государства стать полноправным игроком на рынке зерна? Каким образом государство воплощает свое решение?

- А государство всегда было полноправным игроком. Точнее, всегда пыталось быть полновесным игроком. Мы только «за», еще и подбадриваем: побыстрее, поактивнее, поинтереснее, но подчеркивая рыночными, цивилизованными методами, как полноценный участник зернового рынка!

Что мы видим, когда государство начинает активничать в какой-нибудь из сфер, в частности, продовольственной? То дефицит гречки, то дефицит масла, сахара, муки...
Когда высокопоставленные чиновники заявляют, что государство сегодня будет «вмешиваться» в зерновой рынок, чтобы на него «влиять», я точно знаю, что ни к чему хорошему это не приведет. Будет очередной всплеск обвинений в адрес всех участников рынка, навешивание на нас «всех собак» и очередных ярлыков. По их словам, мы всегда во всем виноваты — в том, что хлеб дорожает или зерно дешевеет.
Хватит.
Хватит нас обвинять в сговоре, это не правда, это очередная попытка государства снять с себя ответственность за неумелые, нелепые действия.
Летом, во время роста цен на зерно на мировом рынке, повлекшем рост цен и на внутреннем рынке, Аграрный фонд должен был провести интервенцию и в торговую сеть, и на мукомольные предприятия, чтобы обеспечить выпуск социальных сортов хлеба и не допустить рост цен на хлеб в целом.Но он этого не сделал.

«Нибулон» по просьбе губернатора Николаевской области Николая Петровича Круглова в августе, сентябре и октябре реализовал зерно по приемлемой для хлебозаводов цене, чтобы снять в регионе возможную напряженность и стабилизировать цены на хлеб.
И в марте, когда снова возникла угроза подорожания хлеба, мы выделили тысячу тонн пшеницы, чтобы в Николаеве с прилавков не исчезли хлеб и мука, как это было в Луганске. Но этим должно заниматься правительство, которое через Аграрный фонд, с помощью интервенций может регулировать цены на внутреннем рынке. А Аграрный фонд своей неуклюжей политикой и бездействием сделал заложником ситуации региональную власть.

Вместо того, чтобы во время уборки урожая обвинять нас, игроков рынка, в том, что мы мало платим при закупке зерна, государству надо было самому выйти на рынок закупки зерна и предложить лучшую цену, платить больше, тогда и мы подтянулись бы вслед за ним или не смогли бы конкурировать, по всем законам цивилизованной конкуренции. Но такие закупки — серьезный риск.

Чем будет рисковать государство как игрок зернового рынка? Бюджетными деньгами? Оно, к сожалению, и так слишком часто и неоправданно ими рискует и при этом не несет ответственность перед налогоплательщиками. Какие меры были приняты после выводов Счетной палаты? Если бы наши чиновники отчитывались, тогда они несли бы ответственность за свои действия. Надо, чтобы Аграрный фонд публично отчитывался, как это делают в цивилизованных странах, а так наши чиновники хотят контролировать, вмешиваться, влиять на зерновой рынок, а отчетов нет. Кто ответит за продажу пшеницы по цене значительно ниже рыночной в начале маркетингового года?

Как эффективно работал государственный оператор «Хлеббудинвест» за первый квартал текущего года?

Государство сегодня на рынке зерна не использует рыночные методы. Со всей ответственностью могу заявить: государство сегодня демонстрирует неповоротливость, Аграрным фондом руководят люди, которые понятия не имеют о рыночных механизмах регулирования рынка зерна, из-за этого аграрный сектор Украины лишен возможности реализовать зерно по справедливым рыночным ценам, который диктует мировой рынок. Государственные структуры, не умеющие пользоваться механизмом интервенций, пошли по самому простому для себя пути: запретили экспорт, чтобы таким образом удержать цены на внутреннем рынке.

А что получилось?
Фермеры и другие производители зерна теперь не могут сами распорядиться выращенной продукцией и реализовать ее по справедливой цене, соответствующей мировому рынку.
Сегодня мы видим: введены квоты на экспорт зерна, эти квоты распределяются в ручном режиме несправедливо и не прозрачно. Приоритет отдается приближенным к власти малоизвестным компаниям, у которых нет опыта работы и авторитета на международном рынке зерна.

Таким образом, наносится удар не только по зернотрейдерам, но и по имиджу Украины на внешнем рынке продовольствия.  Я в этой отрасли работаю с 1971 года, мне приходилось заниматься и снятием ажиотажного спроса на муку, управлять ресурсами, обеспечивать регионы качественным хлебом, поэтому как специалист в этой сфере могу напомнить, что раньше существовала система изучения и удовлетворения потребностей регионов в зерне и муке, а также распределения и перераспределения этих ресурсов в зависимости от спроса.
Сегодня этого нет, но управлять вручную хотят по-прежнему, даже не зная, кому, чего и сколько нужно. Поэтому ничего не получается. И не получится.
Эта политика обречена, ручное регулирование и запреты приводят к дефициту и росту цен на ту или иную продукцию.

Для того, чтобы обеспечить стабильные цены на социальные сорта хлеба в Украине, нужно около 700 тыс.тонн пшеницы в год. А в стране выращивается более 20 млн.тонн.
Кто мешает государству в период сбора урожая обратиться к производителям зерна с предложением реализовать определенную долю зерна по фиксированной цене, например, в 1 350 грн. за тонну, но с гарантией того, что остальным зерном они смогут распорядиться по своему усмотрению?  Думаю, все участники рынка согласились бы на такие условия. Потому что потребность страны для обеспечения социально гарантированной цены на хлеб — 5% от всего объема, выращенного в Украине зерна.Вот цена этого вопроса. Но что мы видим?

Некоторые законопроекты, подготовленные в Министерстве аграрной политики и продовольствия, направлены на то, чтобы, по сути, монополизировать, в пользу узкого круга компаний, внешний Украины и внутренний зерновые рынки, путем определения государственного оператора рынка, которому хотят предоставить монопольное право осуществлять внешние торговые операции из Украины и внутри Украины.
На самом деле ничего общего с защитой государственных интересов это не имеет, это банальная коррупция, лоббирование интересов приближенных компаний. Государственные чиновники, прикрываясь интересами государства, принимают решения в пользу приближенных компаний.И выигрывает от этого не государство, а сами чиновники и те структуры, чьи интересы они лоббируют.

Такие действия вызвали недовольство всех участников зернового рынка, международных финансовых институтов и широкой общественности. Потому что административными методами, антирыночными методами можно только разрушить то, что так болезненно создавалось в течение последних 20 лет.

Все это прикрывается разговорами о продовольственной безопасности страны. Украине не грозит продовольственный кризис.

В Украине есть одна угроза продовольственной безопасности — угроза неумелого руководства ресурсами, которое неизбежно и постоянно будет провоцировать возникновения дефицита на те или иные продукты. Все разговоры о продовольственной безопасности — это только прикрытие для вмешательства в рынок зерна, которые сегодня является очень конкурентным рынком.
И он единственный, где государство пытается регулировать ценообразование административными методами.Цены на металл не регулируются, на строительные материалы тоже, цены на удобрения, на ГСМ поднимаются, и только аграриям пытаются навязать фиксированные цены на их продукцию.  У меня встречное предложение: давайте создадим национальных трейдеров по экспорту металла, цемента, угля, газа, курятины – по всем направлениям украинского экспорта. Да, с такими понятиями мы можем далеко зайти… Но почему же сегодня национальные трейдеры в этих отраслях не создаются? Может у государства реализовать курятину получится лучше, чем у «Мироновского хлебопродукта»? Отчего такое повышенное внимание именно к сельскому хозяйству?
О продовольственной безопасности стали говорить тогда, когда выросли цены на мировом рынке. Но еще год назад они были очень низкими, и о продовольственной безопасности не вспоминали.

А вот когда цены выросли, начались разговоры о том, что экспортеры зарабатывают сумасшедшие деньги, они враги, поэтому надо отдать весь экспорт одной, своей компании.
Мне грустно и смешно это слышать, наш бизнес не такой простой и не такой прибыльный, как кому-то кажется.

Нам, компаниям-экспортерам, приходится держать удар, рисковать и предвидеть.
Контракты на поставки заключаются за 3-4 месяца до сбора урожая, тогда, когда очень сложно просчитать или предугадать все факторы, которые повлияют на урожай. И если мы заключаем контракт по ценам, существующим на мировом рынке в момент заключения контракта, а потом цена по разным причинам взвинчивается, мы можем понести колоссальные убытки, потому что обязаны выполнить все условия контракта, а наши украинские компании не всегда.

А бывает, заключен хороший контракт с поставкой в ту или другую страну, с хорошей ценой, но поставку осуществить невозможно, так как получатель, видя, что на мировом рынке в момент исполнения контракта можно купить зерно по более низкой цене, будет делать все, чтобы контракт не выполнялся.
То есть, на внутреннем рынке закуплено зерно по высокой цене, а реализовать его на мировом рынке по выгодной цене нельзя. Мы ежедневно сталкиваемся с множеством таких ситуаций, это сложный бизнес. На цену зерна влияют природные катаклизмы в любой стране.

Кто в марте прошлого года мог предвидеть, что в России будет засуха, и Россия в июле прекратит экспорт? Цены в июле взлетели, а наш Аграрный фонд продолжал реализовывать зерно приближенным компаниям по ценам значительно ниже от рыночных.
Кто мог спрогнозировать недавние события в Японии и предсказать, что из-за этого цена на мировом рынке упадет на 30-40 долларов за тонну? Сегодняшние цены мирового рынка позволяют «Хлебинвестбуду» платить сельхозтоваропроизводителю не по 1900-2050 грн за тонну, а значительно больше.
А обобщенные заявления директора «Хлебинвестбуд» Бровди о том, что на мировом рынке цена на пшеницу достигает $475-480 за тонну (Украинский бизнес ресурс UBR от 22.03.11 – прим. авт.), сбивают сельхозтоваропроизводителей с толку. Ведь, господин Бровди не указывает ни класс и качество пшеницы, ни базис поставки, вследствие чего возникает много вопросов. Нельзя безответственно разбрасываться такими цифрами в прессе.
Ведь каждый, при желании, может сделать простые подсчеты.
Взяв за основу цену, озвученную Бровди, $475 за тонну пшеницы 1-2-го классов (согласно украинским стандартам), из нее следует вычесть $30 за услуги по доставке груза в порт назначения и $10 за услуги порта и других организаций по погрузке судна.
Таким образом, мы получаем справедливую цену за 1 тонну такой пшеницы на условиях СРТ по состоянию 22.03.2011 - $435, т.е. 3458,25 грн. (по курсу НБУ на 22.03.2011).
Получается, что 1558,25 грн – «Хлебинвестбуд» забирает себе.

В этой же статье Р.Бровди позволяет себе вместо Министерства экономического развития и торговли, Министерства аграрной политики и продовольствия, Кабинета Министров Украины сделать уверенный прогноз и оценить последствия, если не будет сделано так, как он хочет.

Значит, он пользуется инсайдерской информацией и уже управляет рынком зерна.
Напрашиваются выводы: или они не умеют торговать и заключают убыточные для страны контракты, или выручка остается в оффшорах, или же это политика компании - на обмане строить отношения в обществе.

Такая цена называется для того, чтобы очернить экспортеров, то есть «Хлебинвестбуд» считает, что ему позволительно платить сельхозтоваропроизводителям по ценам ниже рыночных, и вводить в заблуждение аграрный сектор Украины. А теперь представьте: традиционным компаниям-экспортерам квоты не выделили, но у них есть зерно в наличии. При виде такой ситуации в Украине эти компании уходят с рынка.

«Хлебинвестбуду» выделили квоты, но у них нет зерна, необходимого для наполнения этих квот. Они выходят на рынок и вынуждены ежедневно повышать цены на закупаемое зерно, но при этом выполнить контракты все равно не в состоянии. И как следствие: «Хлебинвестбуд» стал виновником роста цен на хлебобулочные изделия на внутреннем рынке.Таким образом, в условиях бездействия Аграрного фонда они дестабилизируют цены на хлебобулочные изделия на внутреннем рынке. Я, как руководитель компании, не выступаю против «Хлебинвестбуд», как и любых других субъектов украинского зернового рынка. Я считаю, что правила игры должны быть одинаковыми для всех субъектов хозяйственной деятельности. И уверен, что свой авторитет любая компания должна завоевывать в честной борьбе, не начиная свою деятельность со скандалов. И не надо черное называть белым, вводя в заблуждение аграрный сектор Украины.

- А как формируется цена на зерно?

- Давайте посмотрим. Например, во время уборки урожая, мы купили зерно по 1800 грн. за тонну. Потом его нужно хранить на элеваторах 9 месяцев, работать с зерном, чтобы его качество не ухудшилось, оплатить услуги элеватору, оплатить обслуживание кредитных ресурсов и понести много разных других расходов, в том числе и штрафы за непоставку товара.
Считайте сами, соотносите затраты, себестоимость и думайте, справедливо ли обвинять компании, которые во время сбора урожая купили зерно, когда в то же время государство ничего не покупало. А наоборот Аграрный фонд реализовывал зерно приближенным компаниям по ценам значительно ниже рыночных и тех цен, по которым мы покупали у сельхозтоваропроизводителей. А кто посчитает риски от того, что мы не знаем, по какой цене и когда мы его реализуем? Чьими деньгами будет расплачиваться государство за неизбежные ошибки, за неудачные договора? Чьим имуществом будет рисковать государственная компания на международном рынке? Государственным.

Я могу сказать: если мы, в нашей компании, добиваемся по итогам года прибыль в 7-10 долларов на тонне, мы считаем это большим успехом.

Потому что нередко по одной-двум культурам по итогам года есть убыток, когда так и не удается выровнять цену. Кроме того, думаю, что государственные чиновники понятия не имеют о том, что в мире зерно покупают только на условиях тендера. И там, в странах-получателях, тендеры настоящие, как настоящая и борьба с коррупцией. Мы участвуем в государственных тендерах стран, импортирующих зерно, и мы знаем, как сложно угадать, предвидеть, просчитать цену до цента, чтобы выиграть тендер.

Что такое сегодня торговля зерном? Мы должны заплатить больше, чтобы нам привезли зерно, сохранить его и реализовать так, чтобы еще и заработать, то есть выиграть тендер, предложив настолько выгодные условия, чтобы у тебя это зерно взяли.
Например, в 2008 году Министерство промышленности и торговли Иордании проводило тендер на поставку ячменя в количестве 100000 мт. И чтобы одержать победу, счет шел на центы, а разница в цене победителя и компании занявшей второе место составила $0,10 (!).
 Тендер – это пример прозрачности в любой стране: мы видим, кто выиграл, а кто проиграл. А как у нас в Украине? Неизвестно, где и как раздали квоты. Россия, когда там произошла засуха, объявила о форс-мажорных обстоятельствах, объявила своеобразный дефолт.
Таким образом, компании, работающие на рынке России, не выполнили контракты на поставку, но остались защищенными своим государством. Украина же решила сохранить хорошую мину при плохой игре – заявляла на весь мир, что наш рынок свободен, но стала ограничивать экспорт с помощью таможни, арестов судов, уголовными делами.
В итоге наши компании-экспортеры несли двойные убытки и по контрактам, и за простой судов.

- Грозит ли зерновому рынку Украины «новейшая национализация»?

- В принципе, попытку убрать с зернового рынка всех активных игроков и назначить одного оператора, можно расценивать и так. Даже если бы я не занимался этим бизнесом, меня подобные намерения, в том числе - убрать с нашего рынка 15 транснациональных компаний, представителей крупнейших международных Торговых Домов с вековыми историями, и заменить всех одним монополистом, сильно бы насторожили.
Мы, таким образом, лишаем наших сельхозпроизводителей права выбора, причем, сразу всех - и мелких, и средних, и крупных. Все должны будут идти к одному покупателю.
А один покупатель — это всегда хуже, чем, скажем, десять.

Во-вторых, абсолютно несостоятельным является аргумент о сговоре транснациональных компаний, который приводится в пользу «демонополизации (!) рынка зерна».
По их мнению, если выкинуть 10 компаний с рынка и заменить их одной компанией – это и будет демонополизация рынка зерна. Абсурд!

Авторитетно заявляю: нет, не было, и быть не может сговора между транснациональными компаниями. Они находятся по отношению друг к другу в очень жесткой глобальной конкуренции, в первую очередь, на мировом рынке, что, безусловно, отобразится и на внутреннем рынке Украины. Они и сделки друг с другом заключают только через брокеров, чтобы не общаться.

Потому что на мировом рынке с такой длительной историей сосуществования при многомиллиардных торговых операциях есть моменты, когда та или иная компания в силу разных причин не выполнила свои обязательства. Они постоянно находятся в состоянии судебных разбирательств друг с другом, и никакого сговора между ними быть не может.
Но если их вытеснят с зернового рынка Украины, они не сильно пострадают, учитывая их мощь, разветвленность филиалов по всему миру, масштаб и налаженность бизнеса. Куда обиднее отечественным игрокам слышать в свой адрес многочисленные обвинения и видеть перспективу быть вытесненными с рынка.

В отличие от транснациональных компаний, за отечественными компаниями нет мощной государственной поддержки, наши интересы на международных рынках Украина не лоббирует, нашу продукцию не продвигает. Это там используются все методы воздействия — дипломатические, политические, экономические. А мы протаптываем торговые пути за пределами Украины сами, годами добиваемся доверия, в жесткой конкурентной борьбе отвоевывая международный рынок по крупицам. Кроме того, в случае вытеснения транснационалы уйдут из Украины, но взыщут с неё все убытки. Нам сложнее в этой ситуации: у нас тут активы, предприятия, трудовые коллективы...У нас тут все, мы же все эти годы работали в своей стране и для своей страны, и вкладывали заработанное не где-то там, а инвестировали в новые мощности и производства здесь, на Родине.
При этом продвигали украинский продукт на международные рынки без всякой поддержки государства. В итоге, в отличие от своих международных коллег, мы получаем не признание наших заслуг в укреплении имиджа и позиций Украины на международном поприще, а обвинения в дестабилизации цен и прямые или косвенные угрозы сворачивания бизнеса.

Такое отношение к транснациональным компаниям – все равно, что вытеснить из украинского рынка таких автогигантов как БМВ, Вольво, Мерседес, а вместо них на внутреннем и внешнем рынках продвигать свое авто, которое еще толком и не спроектировано. А может, мы запретим чиновникам ездить на Майбахах?
В любой цивилизованной стране транснациональные компании – это государственная гордость, и каждый житель страны об этом знает.
А в Украине все наоборот.
Сегодня государство заявляет о том, что будет лоббировать интересы отечественных поставщиков продукции за рубеж. Давайте начнем с того, чтобы просто не мешать.
Нам теперь говорят, что вытеснение компаний-экспортеров с рынка даст возможность товаропроизводителям самим экспортировать зерно.
А кто сегодня им это запрещает делать?
Я хорошо помню период начала 90-х годов, когда в Украине было более 20 тысяч субъектов экспорта зерновых и масличных культур!
Через какое-то время их количество уменьшилось до двух тысяч, а потом сократилось до двухсот. Но тогда, как сейчас, никто никого не вытеснял, никто никому не запрещал экспортировать зерно. Всем распорядился рынок, сработал механизм «естественного отбора», и на рынке остались сильнейшие.

Я хотел бы задать вопрос, были ли в последние годы во времена свободного экспорта случаи, когда сельхозтоваропроизводитель хотел стать экспортером зерна, но ему запрещали экспортировать зерно? Значит, тогда всех это устраивало. А сегодня именно чиновников, а не сельхозтоваропроизводителей, уже это не устраивает.
Это называется «попытка передела рынка». До 1996 года в Украине не было ни одной транснациональной компании, им зерно продавали наши субъекты хозяйствования на условиях погрузки на судно. Транснациональные компании открыли тут свои офисы только тогда, когда правила игры на сельхозрынке Украины стали более-менее понятными и предсказуемыми. Что изменится, если транснациональные компании уберут с внутреннего рынка, кому производители будут продавать зерно?
Тем же транснациональным компаниям, но не как сейчас, а как раньше – будут продавать зерно, погруженное в судно и по ценам значительно ниже, так как резко возрастут риски работы на рынке Украины.

Я, как руководитель компании, отдаю себе отчет в том, что говорю, так как знаю не понаслышке, как не выполняются контракты и договора на Украине.
То есть, товаропроизводители вынуждены будут сами формировать судовую партию зерна. Те, кто принимают решения, которые могут привести к такой ситуации, представляют себе, что это значит – сформировать партию однородного по качеству зерна (и в соответствии с контрактными обязательствами) для полной загрузки крупнотоннажного сухогруза? Уверен: не представляют, т.к. сегодня подавляющее большинство товаропроизводителей не знают качество выращенного зерна вообще.

- Как, какими методами «Нибулон» сопротивляется политике выдавливания зернотрейдеров с украинского рынка зерна, если сопротивляется вообще?  аковы перспективы для вашей компании и АПК в целом в случае сохранения политики государства на монополизацию рынка зерна?

- Я бы сказал, что «Нибулон» отстаивает свои позиции и, как и многие другие украинские компании, вынужден бороться всегда и везде - за свои права, за прозрачные, понятные и стабильные условия ведения бизнеса.

Наша позиция не противоречит государственной политике, ведь Президент Украины в своей Программе Экономических Реформ на 2010-2014рр, утверждает, что аграрный потенциал Украины используется крайне неэффективно, а агропромышленный комплекс нашего государства по уровню развития значительно отстает от передовых стран мира и ЕС. Основной причиной такой ситуации в документе называется низкая инвестиционная привлекательность сектора, в частности, из-за непредсказуемости административной регуляции цен и ограничений экспорта.

Я знаю мнение очень многих сельхозпроизводителей и участников рынка, которые нас поддерживают. Но, мне не понятна позиция руководителей некоторых объединений сельхозпроизводителей, таких как Николай Миркевич (Ассоциация фермеров и приватных землевладельцев Украины) и Геннадия Новикова (Аграрный союз Украины). Такое впечатление, что есть карманные руководители ассоциаций, которые должны за собой повести аграрный сектор Украины.

У нас нет права пассивно ждать, когда все само собой устроится, потому что в таком случае «само собой» ничего и никогда не устроится.

В «Нибулоне» работает около 5 тысяч человек, с нами связали судьбу 25 тысяч собственников земли. Кому станет лучше, если они потеряют работу, а собственники земли не получат арендную плату? Стране, их семьям?

 Поэтому мы используем все легальные, официальные методы, чтобы довести до ведома, защитить свою позицию, доказать и отстоять свою правоту, свое право работать эффективно и честно. Это больше, чем защита корпоративных прав, это защита интересов всего аграрного сектора Украины.

Мы никогда не уклонялись, не искали обходных путей, в том числе и тогда, когда нам мешали работать. Когда убеждения не помогали, обращались в суд. А чиновник любого уровня – это не Президент и не Премьер-Министр, особенно у нас в Украине.

Если допущены ошибки, и мы видим, что эти ошибки имеют негосударственный подход, то почему мы не должны бороться? У нас были сложности при предыдущей власти, в частности, с судном «Превентер», который не по нашей вине простоял 150 дней. Тогда нынешние руководители министерств и ведомств осуждали те препятствия и то давление, которое оказывалось на «Нибулон». Тогда мы смогли дойти до Президента.

Сейчас мы пытаемся довести до представителей всех ветвей власти свое мнение о тех угрозах, которые несет зерновому рынку Украины сложившаяся ситуация. Как руководитель компании я участвую в комитетских слушаниях Верховной Рады Украины при обсуждении законопроектов, которые направлены на монополизацию рынка зерна. С сожалением могу констатировать, что у меня остается все меньше и меньше времени на то, чтобы заниматься работой самой компании, ее развитием.

Спасибо молодежи нашей компании, которая дерзает и помогает нам выжить в этих непредсказуемых условиях. Я только представляю, каких бы мы вместе достигли рубежей, если бы нам не мешали. Не нужно забывать о том, что «Нибулон» - не только компания, торгующая зерном, мы сами выращиваем зерновые и масличные культуры. В общем объеме это более 300 тыс. тонн. У нас широкая сеть самых современных элеваторов в Украине, вокруг которых сосредоточены сельхозтоваропроизводители. Мы ведем большое строительство элеваторов в Украине, создаем флот, нашим партнерами являются более десяти тысяч строителей.

В конце концов, мы примем любые правила игры, которые предложит государство, отнесемся к ним с пониманием. Для нас важно, чтобы это были справедливые, прозрачные, открытые, некоррумпированные, единые для всех правила. Чтобы не было ручного управления экономикой.Если нас не поймут, мы будем добиваться и дойдем до Президента.

– Каковы перспективы судебной тяжбы «Нибулона» в деле оспаривания недопущения предприятия к распределению квот на экспорт зерна?

- "Нибулон" подал иск против Государственной инспекции по контролю качества сельскохозяйственной продукции и мониторинга ее рынка, Министерства аграрной политики и продовольствия и Министерства экономики, оспаривая недопущение предприятия к распределению квот на экспорт пшеницы и кукурузы.

Первое заседание по этому иску состоялось 16 марта в Николаевском окружном административном суде, второе — 23 марта, но рассмотрение еще не закончилось.
Комиссия Министерства экономики своим решением 11 января распределила квоты на экспорт 500 тыс. тонн пшеницы и 1 млн. 482 тыс. тонн кукурузы.
При этом компания "Нибулон" не была допущена к тому распределению, поскольку она вместе с рядом других компаний не получила по вине Министерства аграрной политики заключения о наличии зерна, необходимые для подачи заявки.
При этом почти половину квот на экспорт пшеницы и треть квот на экспорт кукурузы по тем решениям комиссии Минэкономики от 11 января получила компания "Хлебинвестбуд", которую критикуют за привилегированное положение на отечественном рынке зерна. На лицо факт, когда компания не имела в наличии всего объема зерна, но получила квоты. Срок действия этих квот истекает уже 1 апреля, а не все контракты выполнены.
А компании, которые, имея зерно в наличии, квот не получили, терпят убытки. Такое возможно только в Украине.

Мы против таких непрозрачных действий органов власти и считаем, что наши права, как и права ряда других компаний, нарушены.
И на двух состоявшихся судебных заседаниях они не предоставили в суд документов, утверждающих правоту их действий. После объявленного перерыва судебное рассмотрение нашего иска продолжится.

- Как реагирует мировое экономическое сообщество на последние события на зерновом рынке Украины?

- Настороженно. Но внятно и адекватно, давая понятные оценки и рекомендации Украине. По инициативе Европейского банка реконструкции и развития в Лондоне проходил экономический форум, в котором участвовали компании-заемщики этого банка со всего мира, в том числе и я как руководитель «Нибулона».
На этом форуме обсуждалась ситуация в мире в целом и в каждой стране, в которую банк вкладывает инвестиции через партнерские компании. А в Киеве прошел «круглый стол», организованный ЕБРР с участием Мирового Банка, МВФ, международных финансовых институтов, транснациональных компаний, сельхозтоваропроизводителей и представителей министерства АПК. Там было единодушно заявлено о непрозрачности распределения квот, которые способствуют развитию коррупции в стране.

Европейский банк реконструкции и развития, Мировой Банк, Международный Валютный Фонд письменно обратились к Премьер-министру Украины и высказали свои опасения и тревогу о ситуации на зерновом рынке.
Не единожды сложившуюся в Украине ситуацию комментировали руководители крупнейших мировых банков, финансовых институтов, ассоциаций. Многие из этих обращений публиковались в украинской прессе.
Но создается впечатление, что наше государство переоценивает свой вес на международном рынке зерна. Украина хочет влиять на этот рынок, и никто не спорит с тем, что в перспективе, если страна правильно распорядится своими возможностями, наш вес на мировом зерновом рынке может стать ощутимее. Но пока до этого еще очень далеко.

Например, если США производит около 300 млн. тонн кукурузы и экспортируют 50 млн.тонн зерна в год, то есть по миллиону тонн в неделю, а Украина – 5 млн.тонн за год, может ли она при таких объемах экспорта влиять на мировой зерновой рынок?
Но вот Украина ограничила экспорт кукурузы. Кто наказан? Местный производитель. Пострадает имидж Украины. Сократиться приток инвестиций.

Еще совсем недавно на внутреннем рынке тонна зерна кукурузы стоила 400 грн.
Мы тогда изучали мировой зерновой рынок и знали, что украинская кукуруза не может выдержать конкуренцию с аргентинской и американской по качеству. Но мы попытались переломить ситуацию: построили сеть элеваторов, закупили сушильные агрегаты, вели просветительскую работу, убеждали сеять кукурузу, в итоге цена выросла до 1600- 2000 грн.

Мы открыли рынок Египта - самый емкий рынок кукурузы. С большим трудом нам удалось войти на этот рынок, где мы конкурируем с аргентинской и американской кукурузой. В итоге в Египте мы заключили меморандум о поставках кукурузы и…нам не выделили квоту.
Нас там никто не ждал, мы туда мучительно пробивались, теперь наше место легко займут другие. Но как в этой связи выглядим мы как субъект хозяйственной деятельности, и как выглядит Украина? В конце концов, получатель, с которым был заключен контракт, не пострадает, он купит более дорогое зерно, а разницу компенсирует за счет штрафных санкций, которые вынуждены будем заплатить мы. Такие правила международной торговли.

Да и на Украине от того, что не выделили квоты компаниям, у которых есть в наличии кукуруза, легче не будет: элеваторы не будут подготовлены к урожаям следующего года, кукуруза теряет качество, произойдет массовое поражение грибковыми заболеваниями – именно те качества, которые будут резко влиять на цену кукурузы при экспорте.

-Повлияет ли нынешняя политика государства в сфере АПК на программу «Нибулона» по созданию инфраструктуры производства и экспорта зерна?

- Да, от такой политики, которую сейчас демонстрирует наше государство в сфере АПК, в первую очередь, страдают, компании, инвестирующие в производство. У нас за 20 лет выработалось правило: когда меняется власть, какое-то время не нужно активно заниматься инвестициями, нужно осмотреться и выдержать проверки новых властей. Но прошли эти выборы, сформировалась вертикаль власти, были сделаны программные заявления Президента Виктора Федоровича Януковича о государственной политике в разных сферах экономики.
Нас очень воодушевило, когда мы услышали, что правительство должно отказаться от нерыночных методов в АПК, от квотирования и лицензирования, и мы пересмотрели в сторону увеличения свою инвестиционную деятельность.

Мы строим свои объекты во многих областях, и спасибо властям этих регионов, которые нас поддерживают. Но когда губернатор Николаевской области Николай Круглов заинтересовался нашей инвестиционной деятельностью, мы разработали очень интересный инвестиционный проект – возрождение Южного Буга как транспортной артерии.
Эта программа предусматривает строительство предприятий на берегах Южного Буга и перевозку зерна по воде, что само по себе предусматривает строительство судов на местном судостроительном заводе. Таким образом, автомобили, которые раньше завозили в Николаев миллион тонн зерна, в город заходить не будут, что будет большим плюсом для экологии.

Николай Круглов активно поддержал наш проект. Для его воплощения нужно было построить четыре предприятия, построить специальные суда и буксиры на заводе «Океан».
Хотя, у нас были предложения о реализации наших судостроительных заказов на зарубежных верфях, мы обеспечили финансирование реализации практически всей этой программы, в рамках которой завод «Океан» мог бы работать круглосуточно, с полной загрузкой на полтора года вперед. Полномасштабная реализация этой инвестиционной программы дала бы возможность загрузить местные строительные организации, которые кочевали с нами по Украине и строили наши элеваторы. Реализация этой инвестпрограммы стала бы серьезным шагом по модернизации экономики не только нашего региона.
Мы уже получили оборудование для буксиров, для всех элеваторов, наши иностранные партнеры, поставившие это оборудование, прониклись нашими идеями и полностью их приняли.

Но в связи с тем, что наша компания в первом квартале текущего года была фактически отстранена с рынка зерна из-за неполучения квот и лишена возможности экспортировать зерно, мы вынуждены извиняться перед строителями и судостроителями за то, что вынуждены переносить сроки начала реализации этой программы.
Мы сможем возобновить эту деятельность, как только стабилизируется ситуация на рынке зерна в Украине.

И что самое страшное, нам дали понять, что такие компании, как наша, не нужны Украине. Со слов отдельных чиновников, наша деятельность по строительству предприятий и флота – это не что иное, как нанесение экономического ущерба Украине.

Обеспокоены не только мы, обеспокоены строители, которые теперь не знают, что им делать – ждать, когда у нас все наладится, или искать другие заказы. Но мы всерьез задумываемся над тем, зачем строить, если новые предприятия не будут востребованы для хранения зерна, и их может постигнуть участь разрушенных ферм в аграрном секторе Украины. Жаль, что патриотизм нашей компании по возрождению Днепра и Южного Буга останется невостребованным, а ведь в прошлом году мы по воде перевезли более 700 тыс. тонн зерна, как в позапрошлом году вся Украина. После таких событий, начинаешь думать, что в условиях финансового кризиса работать легче, чем в условиях чиновничьего произвола.

- Тогда почему не вы покупаете «Океан», а компания, о которой ни у нас, ни за рубежом никто ничего не знает?

- В этом плане у нас традиции соблюдаются очень тщательно: своим – ничего. Так и в этом случае - нам как раз никто ничего не предлагал. Создается впечатление, что у нас все делается для того, чтобы стратегические заводы никогда не доставались украинским компаниям. Это непатриотично.

- А как складываются теперь ваши отношения с руководством Николаевского морского торгового порта, Министерства инфраструктуры?

- Неправота Николаевского морского торгового порта, капитана порта, Министерства транспорта (тогда оно так называлось) доказаны в судах, Антимонопольным комитетом дана оценка их действиям. Но теперь морпорт обвиняет «Нибулон» в том, что мы готовим рейдерский захват порта!
Есть обращения Министерства инфраструктуры, ГП «Николаевский морской торговый порт» к Премьер-министру, Президенту и в СНБО о том, что мы якобы хотим взыскать с порта 120 млн. грн. убытков, причиненных нашей компании простоем судна «Превентер», и чтобы по отношению к нам были приняты меры соответствующего воздействия. По этому поводу было и собрание коллектива порта. Потом, после того, как «Нибулон» опорочили такими обращениями во все инстанции, нас пригласили в Министерство инфраструктуры «договариваться». Чтобы мы пообещали, что взыскивать убытки не будем.
Вот скажите, как так можно?

Люди, которые, по сути, монополизировали рынок услуг в государственном порту, обвиняют нас в том, чего у нас и в мыслях никогда не было. А я скажу, почему это происходит. Нападая на «Нибулон», эти люди, осознавая свою вину, хотят таким образом уйти от ответственности.

Позиция нашей компании – не заниматься взысканиями причиненного нам ущерба. Наша цель – обратить внимание высших органов власти на то, что за причиненный компании ущерб виновные должны понести заслуженное наказание. Не государство должно пострадать, должны быть наказаны конкретные должностные лица.
А те умеренные штрафные санкции, которые были наложены на Никморпорт и «Дельта-лоцман», - это решение Антимонопольного комитета, а не наше требование. В планах у нас не взыскивать с государства причиненный нам ущерб. Государство не должно страдать за бездарных коррумпированных чиновников, которые вредят не только нашей компании, но и экономике Украины в целом. Но государство должно делать выводы о целесообразности нахождения таких чиновников на должностях.

Так что, увы, противостояние не закончилось. И снова не мы его инициаторы.
«Нибулон» никогда не покушался на какое-либо госимущество, в том числе на имущество морпорта. Это как раз не наш принцип «развития» - отобрать, оторвать, хапнуть.
Мы создаем компанию своим трудом.