Вадим Валерьевич, в 2010 году в Украине были ликвидированы все ведомства, которые занимались вопросами евроинтеграции. Почему тогда эта инициатива провалилась?
Да, два года назад все институции, которые занимались координацией евроинтеграции, прекратили свою работу или были значительно ослаблены, функционировали в существенно пониженном статусе их руководителей. Например, украинская часть Комитета по вопросам сотрудничества Украина — ЕС, которую возглавлял вице-премьер, была передана в ведение заместителя министра иностранных дел. В результате ее деятельность, по сути, вот уже два года заморожена. Аналогичная ситуация и с другими органами.
Дело в том, что созданием одного, пускай даже супермощного, министерства либо бюро европейской интеграции проблема не решится. Мы это отчетливо ощутили во времена существования при предыдущем правительстве Координационного бюро европейской и евроатлантической интеграции, которое я возглавлял.
Подписывайтесь на Youtube-канал delo.uaЧто тогда помешало евроинтеграции?
Тогда произошло распыление обязанностей институций, ответственных за евроинтеграцию. То, чем должны были заниматься эксперты Координационного бюро, осталось в линейных министерствах и ведомствах. Их руководители воспротивились передаче части своих полномочий. В 2008 году члены правительства даже не смогли договориться об утверждении соответствующего постановлению положения о бюро с четким перечнем его функций.
Сейчас же остается только надеяться на то, что нынешнее правительство будет по-государственному принимать соответствующие решения и не ограничится полумерами. Снова наступать на очередные "еврограбли" просто недопустимо.
От чего, исходя из уже приобретенного опыта, зависит успех евроинтеграции?
Заниматься этой работой под силу только ведомству со специальным статусом, скажем, министерству или агентству. Почему, например, провалилось исполнение известной Брюссельской декларации от 23 марта 2009 года? НАК "Нафтогаз", как, по-видимому, и любая другая государственная структура, монополия, не может сам себя реформировать. Этим должен был заниматься именно орган по вопросам европейской интеграциии. В идеале ему должны подчиняться соответственные департаменты в линейных министерствах и отделы в местных органах власти.
Другой подобный пример — управление технической помощью. Практически полная остановка предоставления Европейским Союзом технической помощи вызвана как раз неспособностью Минэкономразвития выработать понятные и прозрачные правила игры в этой сфере. Следует отметить, что как ни пытались в свое время специалисты Координационного бюро обосновать необходимость передачи нам этой темы, добиться этого так и не удалось. По-видимому, это слишком "жирный" для кого-то кусок пирога, чтобы им жертвовать.
Успех евроинтеграции зависит еще и от работы коллегиального органа во главе с президентом, который на регулярной основе рассматривает стратегические вопросы евроинтеграционной политики.
В условиях Украины оптимальный вариант — наделение соответствующими полномочиями Комитета по вопросам экономических реформ. Таким образом решается главная проблема евроинтеграции по-украински — реформы перестают "плыть" параллельным курсом, а напротив, отталкиваются от европейских норм и стандартов.
Кроме того, граждане нашей страны не владеют в полной мере информацией о том, какие плюсы и минусы для них несет евроинтеграционный курс. В последнее время в Украине наблюдается целенаправленная системная пропагандистская компания по очернению всего, что связано с Европой. По-видимому, определенным кругам во власти крайне невыгодно переходить на европейские правила игры, поэтому они стараются не допустить десоветизации и движения Украины в сторону ЕС.
А что нужно для того, чтобы учесть все ошибки и исполнить это на практике?
Всего ничего: наличие политической воли одного единственного человека — президента страны. Ну и, конечно же, качественная подготовка самих решений на экспертном уровне.
Какие затраты государственного бюджета нужны, чтобы возродить структуру, которая занимается вопросами евроинтеграции?
Если дело ограничится всего-навсего структурой в составе 30 человек в аппарате правительства, то сумма выглядит смешной — около 1 млн грн, которые пойдут на оплату работы дополнительных 17 специалистов. Но если заниматься всерьез построением эффективной системы координации европейской интеграции, то порядок цифр будет совсем другой. Речь будет идти о бюджете среднего министерства. Вместе с тем нужно понимать, что все затраты, во-первых, окупятся, а во-вторых — привлекут дополнительные ресурсы из того же Европейского Союза и от других доноров в виде безвозвратной технической помощи.
Украина сейчас не в самом лучшем финансовом положении. Имеет ли смысл тратиться на евроинтеграцию именно сейчас?
Нет лучшего времени для создания такого рода институций, чем предкризисное состояние страны. В случае объединения евроинтеграционных осколков, которые уже существуют в разных министерствах и ведомствах, можно обойтись и вовсе малой кровью при составлении бюджета для новой институции.
Кроме финансовых проблем, есть препятствия чисто политические. Подписание Соглашения об ассоциации под вопросом, выполнение плана действий относительно либерализации визового режима тормозится, сама идея европейской интеграции под вопросом… Нужно ли пытаться что-то исправить сейчас или стоит подождать?
Это нужно было делать не сегодня, и даже не вчера, а где-то позавчера. Украине отчаянно нужен своеобразный "watch dog" (сторожевой пес), который бы не позволял принимать решения, противоречащие ее евроинтеграционному курсу, ни в одной сфере жизнедеятельности государства, — будь то судебная, земляная, конституционная, административная либо любая другая реформа; центральный либо местный уровень власти. Эту роль по силам исполнить именно центральному органу исполнительной власти со специальными (детально определенными законом) полномочиями.
А не кажется ли вам, что возвращение к теме евроинтеграции напоминает очередное заигрывание с избирателями перед выборами?
Вы знаете, как раз в это не хотелось бы верить. Дело в том, что европейская интеграция — это не игрушка в руках политиков либо политических сил. На самом деле это инструмент улучшения жизни людей, повышения уровня норм и стандартов до тех, которые уже давно существуют в Европе. Власть должна понимать, что избиратели наконец-то могут спросить во время выборов, выполнила ли она свои предвыборные, в том числе евроинтеграционные обещания.
Что бы вы могли посоветовать Хорошковскому, который, по информации СМИ, лоббирует создание нового органа по евроинтеграции?
Новый орган в любом случае будет неспособен лоббировать политические решения, особенно те, которые носят чувствительный характер либо сопряжены с бюджетными ассигнованиями. Поэтому роль первого вице-премьер-министра, который, по-видимому, будет курировать этот орган, должна быть ключевой. От того, насколько регулярно он будет заниматься вопросами европейской интеграции, будет зависеть успешность всего этого процесса. При этом, по моему мнению, нельзя сходу отбрасывать вариант, при котором он лично его и возглавит. Важно учитывать опыт предшественников, которые не смогли довести до ума инициированные ими же нововведения. В конце концов потенциально через позитивные результаты в сфере европейской интеграции можно наработать ценный политический капитал и репутацию настоящего проевропейского политика. Думаю, люди, вовлеченные в дискуссию по поводу выработки оптимальных путей исправления институционного провала в сфере евроинтеграции, возникшего за последние два года, прекрасно это понимают.