Что происходит с госшахтами в Луганской области — репортаж из прифронтовой зоны

Шахта "Горская" — единственное большое предприятие в городе Горское Луганской области. В штате этой государственной шахты около 1500 работников, с которыми к началу октября не рассчитались еще даже за июль. Однако в центральных СМИ практически ничего не слышно о сложностях, с которыми сталкиваются эти и другие горняки Луганщины. Delo.UA на месте выясняло, чем живет край шахтеров. Вернее, та его часть, которая осталась на контролируемой правительством Украины территории области.

Остатки славного прошлого

На стеле шахты "Горская" висит орден Ленина. Еще одно его изображение — на здании управления. Свидетельство славного прошлого предприятия: в 1971 году Верховный Совет СССР вручил ему высшую награду Союза.

Сейчас символы совсем другие. С доски объявлений Потап и Настя зазывают шахтеров в Северодонецк на концерт "Золотые киты" с билетами по 250 гривень. Анонс выглядит как насмешка над горняками, перед которыми накопилась задолженность по заработной плате за несколько месяцев.

Шахта входит в состав объединения "Первомайскуголь", руководство которого после оккупации Первомайска в 2014 году расквартировалось в Горском. Сюда же переехали два крупнейших профсоюза: Профсоюз работников угольной промышленности (ПРУП) и Независимый профсоюз горняков Украины (НПГУ).

У входа меня встречают руководители местных ячеек НПГУ Виктор Выдыш и Роман Панчук, которые эмоционально рассказывают о борьбе за деньги, заработанные шахтерами.

"Зарплата у нас выплачена за май-июль. Если мы берем задолженность — это июль, август и сентябрь. Мы пишем обращения во все инстанции, обращаемся к генеральному директору. Он как руководитель в ответе за то, как выплачивается зарплата. Мы предлагаем создать примирительную комиссию, но администрации не нравятся профсоюзы, которые поднимают эти вопросы", — возмущаются профсоюзные лидеры.

Даже майскую зарплату выдавали частями по 12%. Не у всех зарплата большая. Например, уборщицы получали восемь раз по 150 гривень. Похоже, что терпение в очередной раз на пределе.

"Ну что, когда там революция?" — останавливает председателя в коридоре один из шахтеров.

"Да вот, 15 числа!" — отвечает Выдыш.

Оказывается, работники шахты подписывают листы с требованием о погашении задолженности. Время руководству дают до 15 октября. Если денег не получат, то будут принимать решение о дальнейших действиях.

В конце октября в Минэнергоуглепроме сообщили, что ГП "Первомайскуголь" в текущем месяце погасило 6,9 млн грн задолженности по зарплате. В то время как лишь на "Горской" этот показатель превышал 30 млн грн.

Не хуже волынских шахтеров

В одной из небольших комнат управления собрались горнорабочие и забойщики — около двадцати молодых мужчин. Все одеты в верхнюю одежду, руки — черные от угля. Настроение угнетенное: зарплату не выдают, а цены на продукты и коммунальные услуги постоянно растут. Жалуются, что руководство их запугивает.

"Говорят, если будем бастовать — повыгоняют. Люди боятся слово сказать", — сетуют забойщики.

На вопрос, как живут без денег, шахтеры отвечают по-разному. Кто-то весь в долгах, другие выживают за счет пенсии. В ответ на просьбу сказать, у кого она есть, — поднимается пять рук.

"На завтрак картошка в мундире, на обед — жареная, а на ужин — толченая. Есть помидоры, огурцы с огорода. А хлеб как-то купим", — делятся своими бытовыми сложностями горняки. Сетуют, что журналисты чаще говорят о волынских шахтерах, чем о луганских.

"Когда бунтует Западная Украина — туда сразу едут журналисты. Мы недавно останавливались, звонили журналистам — а они не приехали. Прикрываются серой зоной. А на Волыни даже 20 человек показали. Вот третья смена в Лисичанске стала — их сразу сепаратистами обозвали", — возмущаются собеседники.

После начала боевых действий автобусы перестали возить шахтеров на работу, и те добираются самостоятельно — общественным или собственным транспортом.

"Шахта — это такое предприятие, как мартеновская печь. Ее оставить нельзя. Мы ее не просто поддерживали, а давали добычу. Уголь лежал на складе, никто не мог его забрать. Боялись", — вспоминает Александр Милюк, который занимается социальными вопросами в объединении "Первомайскуголь".

Невзирая на то, что за работу рассчитываются нестабильно, в отделе кадров — очередь. Но приема нет. "У меня дед шахтер, отец. Моему сыну вчера исполнилось 18 лет, и он учится на подземного электрослесаря. Он неглупый, староста группы, но у меня нет денег его учить где-то в другом месте. А даже если так, куда он пойдет после учебы? Школьники идут в горные училища от безысходности. Мы выросли здесь, проработали — и здесь никому не нужны, а где-то далеко — тем более", — объясняет выбор профессии один из проходчиков.

Спасательный круг

Если пройтись по территории шахты, может показаться, что здесь давно никто не работает. Вспомогательные здания полуразваленные, от некоторых остались только стены.

Но в беседке перед сменой курят шахтеры. Шутят и приглашают приезжать к ним чаще. Горняки вспоминают Тимошенко, которая в 2008 году инициировала закон о престижности шахтерского труда. Еще с ностальгией говорят о коммунизме и временах Януковича, когда зарплаты платили вовремя.

Старшие работники вспоминают, что в далеком прошлом на предприятии работали оранжерея и теплица. Сейчас же в юрисдикции "Первомайскугля" остались дом культуры, спортзал и детский садик. Бюджет социальной сферы пополняется только за счет реализации угля. Уменьшение добычи топлива ведет к сокращению финансирования соцсферы.

Александр Милюк поясняет, что при записи в детсад приоритет отдается детям шахтеров — их там около 80%. Единственное действующее дошкольное учреждение рассчитано на 90 детей, но записано 124. Помещаются только потому, что не все малыши приходят одновременно. А в конце сентября — начале октября детсад вообще не работал, так как в Горском не было воды.

Подходя к шахте, можно почувствовать запах выпечки. Профсоюзный лидер Виктор Выдыш говорит, что в худшие времена работники шахты приходят в столовую семьями — еду выдают в счет зарплаты. Салат из помидоров, грибная юшка, макароны и отбивные — обед в шахтерской столовой в среднем обойдется в 20 гривень. А вот булочки сегодня подают без компота — без воды его не сварить.

Перспективы развития

"Горская" была сдана в эксплуатацию в 1912 году, реконструирована в 1949-м. Средняя глубина разработки угольных пластов — 1000 м. На шахте добывают уголь марки "Г" и "ДГ". Содержание серы — 3,9%, что превышает международные стандарты, поэтому здешнее топливо нельзя экспортировать. Зольность пластов — 47,7%.

Фонд зарплаты на Горской составляет 35 млн гривень в месяц. В 2015 году шахта ежемесячно добывала до 30 тыс. тонн угля. При стоимости одной тонны в 1200 гривень хватало как раз на зарплату. Сейчас добыча сократилась почти в два раза — до 600 тонн угля в сутки при плановой добыче в 850 тонн. Проблемы есть на конвейерной цепочке, на выдаче.

Несколько лет назад шахта получила на условиях лизинга оборудование стоимостью 320 млн грн. На сегодняшний день отдала лишь 5 млн грн.

Есть ли у шахты будущее? Летом 2015 года на сайте Минэнергоуглепрома появился список государственных шахт, которые будут приватизированы. В него попали "Горская" и "Карбонит" из соседнего городка Золотое. "В случае отсутствия предложений по приватизации будет дополнительно рассмотрен вопрос о консервации или ликвидации", — уточнили тогда в ведомстве.

"Горская" расположена в нескольких километрах от трассы Бахмутка, которую постоянно обстреливают, поэтому местные жители не имеют иллюзий по поводу возможного прихода инвестора.

Кроме того, в Министерстве на запрос Delo.UA уточнили, что шахту перед приватизацией нужно формально вывести из состава ГП "Первомайскуголь", так как оно не попало в список приватизируемых объектов.

Еще две шахты объединения — "Тошковскую" и "Золотое" — планируют ликвидировать. Остальные добывающие активы остались на оккупированных территориях.

По большому счету, на Луганщине в государственной собственности может остаться только одна перспективная шахта имени Мельникова (входит в объединение "Лисичанскуголь").

И.о. директора "Горской" Николай Шикер пришел на шахту с "Тошковской" несколько месяцев назад. Говорит, что сейчас очень не хватает денег для развития предприятия: "В любую шахту, даже перспективную, нужно сначала вложить. Сейчас нам нужны деньги для подготовки новой лавы. Старой осталось работать месяцев 4-5. Если будут деньги, то сейчас будем делать лаву на прямой ход, а в перспективе можем готовить и на обратный: для того чтобы предприятие работало с хорошей добычей, нужно работать двумя проходческими забоями".

Шахтеры подтверждают, что не требуют от государства полного обеспечения. Просят деньги на развитие, чтобы появилась возможность самостоятельно зарабатывать деньги на фонд оплаты труда: "Мы сами можем заработать, если вкладывать в развитие. По принципу "рыбы нам не надо, дайте нам нормальную удочку".

В городе с населением около десяти тысяч человек другого предприятия, где можно было бы трудоустроить такое количество работников, сейчас просто нет. Поэтому пока необходимо поддерживать работу того, что имеется.

Глобально шахтерам нужна альтернатива, которую Delo.UA подробно изучало в проекте Re:Mines. Однако таких "горских" — десятки, как на Донбассе, так и на территории Львовско-Волынского угольного бассейна. Переучить и трудоустроить по новой профессии десятки тысяч горняков — архисложная задача, на решение которой в Украине уйдут годы.