Больная экономика сродни больному человеку

– Вы как премьер поддерживали формирование сильного внутреннего капитала независимо от того, шла речь о крупных фирмах или банках. Как сегодня воспринимаете развитие внутреннего капитала, если сравнивать его с капиталом иностранных инвесторов?

– Мы не должны забывать исторический контекст, в котором все проходило. Раньше по-революционному воспринимались приватизационные процессы, а уж «продажа собственности в иностранные руки» тем более. Такова была политическая обстановка, в которой мы жили.

Во-вторых, было совершенно логично, чтобы приватизацию начинать с более простых и несложных дел. Никогда не забуду, как в первые дни декабря 1989 года ко мне пришли представители мощных американских пенсионных фондов и сразу хотели что-то купить. Их первый вопрос: когда будете приватизировать «Телеком»? Не знаю, смутил ли их мой ответ, но сказал: сначала нам надо в первую очередь приватизировать кондитерскую, овощной магазин, авторемонтную мастерскую, а приватизация такого специфического предприятия, как «Телеком» - это абсолютно другая задача.

Что касается банков. Мы их действительно выставили на продажу, но результат получился не слишком удачным. Развитие банковского рынка началось с его либерализации. Мы думали, придут новые банки, способные работать лучше и эффективнее старых. Это воспринималось как запуск щук в «банковский пруд», где плавают одни карпы. Щуки действительно пришли, их даже было на удивление много - аж 57. Но получилось совсем не так, как хотелось: иностранные банки заняли выжидательную позицию, вкладывать в экономику явно не спешили. Это был сознательный расчет иностранных собственников, которые не хотели пачкать свои руки трансформацией. Тогда я им говорил: господа, ничего не получите, если вы не хотите марать руки. Мы приватизируем предприятия, у которых ржавые ворота, а вы в одночасье хотите мраморные двери?!!

Присутствовал и третий расчет - после коммунистической эпохи дать шанс развиваться и отечественному капиталу. Ведь совершенно недопустимо было ориентироваться исключительно на скупку привлекательных объектов иностранными инвесторами.

– Но в результате все крупные банки в иностранных руках, а многие капитаны промышленности, такие как госпожа Юнек, Соудек, Мароусек - генеральные директора и собственники самых больших чешских предприятий - уже забыты?

– Момент трансформации экономики был невероятно рискованным, и, само собой разумеется, кто-то успел, а кто-то нет. Иностранный капитал мило улыбался и наблюдал, как мы справляемся с проблемами. Идеальный пример – фабрика «Шкода» Млада Болеслав. Ни одна другая чешская фабрика не прошла такую опеку, и в конце концов была освобождена от всей ржавчины за деньги налогоплательщиков. Было бы иллюзией считать, что аналогично можно было поступить с другими 4000 приватизированными предприятиями.

Реформы закончились – проблемы продолжались

– В ноябре 1993 года вы сказали: основная фаза реформ закончилась, сейчас надо их только укреплять. По мнению таких министров, как Ян Страски или Ян Румл, темпы реформ снизились. Некоторые проблемы до сих пор не решены. Речь идет, прежде всего, о дерегуляции аренды квартир, предоставлении услуг медицинского обслуживания или собственности Чешских железных дорог…

– Больная экономика страны сродни больному человеку. Существуют страны, которые, как и больной, боятся хирургического вмешательства. Надеются, что им поможет медикаментозное лечение. Я очень горжусь тем, что эта фаза была в нашей истории, быть может, самой короткой из всех посткоммунистических стран. Потом наступил операционный период. В январе 1991 года мы это сделали очень быстро и радикально. Однако не менее рискованным и опасным является послеоперационный период – как известно, на этом этапе умирает не меньше людей, чем на операционном столе. Это фаза, когда человек еще подключен к аппаратам, потому что его органы пока не достаточно окрепли. И с этим периодом мы относительно справились и перешли в больничную палату. Начали реабилитацию. Я очень точно отличал, что является «изменением системы», а что уже в категории стандартного эволюционного развития.

– Не потерян ли был пафос реформ во времена эволюционного развития?

– Когда первоначальная эйфория народа, политиков утихла, наступило время жестокой политической борьбы за каждое конкретное дело. Я бы не считал, что это было сознательное ослабление. Это не что иное, как способность или неспособность жить и работать демократической системе. В обстановке, когда у председателя правительства нет дополнительных полномочий, а вокруг - очень сильные политики.

Если говорить об отдельных проблемах, в частности, о работе Чешских железных дорог, то я допускаю, что в одних странах железная дорога работает значительно лучше, чем у нас. Есть страны, где хуже. Но, поднимая вопрос о приватизации, мы должны не забывать и о другой стороне медали. Приведу неудачный пример, связанный с приватизацией ЧСА (Чешских авиалиний). Спустя некоторое время после продажи государство вынуждено было выкупить Чешские авиалинии, поскольку компания Аir France оказалась безуспешным собственником.

– Можете назвать те сферы в чешской экономике, которые нужно принципиально реформировать?

– Нужно определить основное: какая структура собственности? Теперь перед нами не стоят героические задачи. Проблемой является степень государственной регуляции. В 2006 году мы находимся в обстановке несомненно более вялой, чем 10-15 лет тому назад. Восемь лет непрерывной власти «социальной демократии», умноженное на не совсем благополучное для нашей экономики влияние ЕС, гораздо больше регулируют и делают ее застойной, чем 10 лет назад.

Сейчас мы переходим в совершенно другую экономическую систему. Это не вопрос трансформации, а вопрос построения альтернативных вариантов капитализма. Кажется правильным вопрос: может ли режим регуляции способствовать качественному изменению системы? Это очень серьезное размышление, и на эту тему я бы хотел весной организовать семинар.

– Вы можете сказать, где регуляции сейчас слишком много?

– Я не думаю, что мы можем найти качественное изменение в том, когда отдельные элементы регуляции переросли какую-то границу. Я думаю, что качественное изменение можно пройти тогда, когда все отдельные элементы взяты вместе. Я это считаю сложным вопросом, на который могут быть простые ответы, но правда может быть совершенно неожиданной.

Европейские стандарты опасней коммунистической угрозы

– В своем новогоднем выступлении вы сказали, что Чешскую Республику в 2006 году не ожидают большие изменения, которых следовало бы бояться. Но вы лично можете попасть после выборов в неловкое положение, если будет назначено правительство, зависящее от голосов Коммунистической партии. Не будет ли это большим потрясением для страны?

– В отличие от многих комментаторов и журналистов, я не думаю, что опасность потрясений зависит исключительно от одной позиции Коммунистической партии. Сильная опасность перед нами вытекает из стандартного европеизма, который нам грозит. Этим стандартам под силу нас переломить, перерегулировать и сделать рабами. Я не хочу упрощать коммунистическую угрозу - я действительно ее очень опасаюсь. Но не хотел бы ее утрировать, говорить об опасности государству, в случае если Компартия у нас получит еще на 3% голосов больше. Тех, кто организует действия типа «остановим коммунизм», я спрашиваю: а не видят они ту же самую угрозу, вытекающую из европейского социализма? Тех, кто видит проблему в такой плоскости, я считаю очень неосторожными.

– Во время правительственного кризиса в прошлом году вы были против того, чтобы возникло правительство меньшинства, которое будет зависеть от голосов коммунистов. В недавнем разговоре на радио вы сказали, что для вас будет решающим, когда будущий премьер принесет такой список своего правительства, способный получить полную поддержку в парламенте.

– Не стоит торопить события. Пусть придет весна, пройдет предвыборная кампания, и в июне подведем итоги. С ноября 1989 года я все время говорил: не заставляйте меня угадывать, как будет выглядеть положение на шахматной доске после 24-го хода белого короля. Лучше меня спросите, сумею ли я играть в шахматы и сделаю ли я рациональный ход, когда дойдет его очередь? Я сказал точно одно: не хочу мириться с правительством, которое будет опираться только на меньшинство. И к этому не скажу больше ни слова.

– Попробуем тогда отметить, какие ходы вы намечаете сделать до момента, когда дойдет до 24-го. Недавно вы сказали, что желаете конца социал- демократии в нашей стране. На съезде Гражданской демократической партии вы прочитали доклад, который, по нашему мнению, кажется явным призывом к смене правительства. Вы так же активно будете выступать и в ходе предвыборной кампании?

– Повторяю, что для этой страны и для всей Европы, по моему мнению, европейская социал-демократия является гибелью, но это свое мнение я очень четко отделяю от своих действий как президент, т.е. подписания законов и назначения правительств.

– Но ваш шанс быть снова избранным, и вы этого хотите, будет очень зависеть от того, какими будут результаты выборов и какой будет состав парламента, который вас будет избирать через два года. Поэтому вас и спрашиваем, хотите ли вы активно участвовать в перевыборной кампании?

– Конечно, нет. Я считаю совершенно неприемлемым, что так сразу поднимается вопрос президентских выборов в 2008 году. Это стремление тех людей, которые не хотят Клауса, начать уже сейчас ставить его президентскую должность под сомнение, но это не интерес к тому, что случится в 2006 году. Меня очень интересует, какое будет правительство в этой стране.

ВАЦЛАВ КЛАУС

Президент Чешской Республики

Родился в Праге 19 июня 1941 года.

В 1963 окончил Высшую экономическую школу, специальность - экономика иностранной торговли. Используя период определенной политической оттепели, он продолжал свое обучение в Италии (1966) и США (1969).

Как научный сотрудник Экономического института Чехословацкой академии наук, в 1968 году получил степень кандидата экономических наук.

В начале оккупации Чехословакии советскими войсками в 1968 году его выгнали из Академии наук по политическим причинам, и он долгие годы работал в Чехословацком госбанке как рядовой чиновник.

В конце 1987 года вернулся к академической деятельности в Институте прогнозирования ЧСАН. До этого периода никогда не был членом ни одной партии.

Начал заниматься политической деятельностью с самого начала чехословацкой «бархатной революции», с 17 ноября 1989-го, но контакта с миром экономической науки никогда не терял.

Читал лекции, печатался и в 1991 году получил степень доцента, а четырьмя годами позже - профессора Высшей экономической школы.

В декабре 1989 года был назначен федеральным министром финансов, в октябре 1991-го добавилась должность зам. председателя правительства.

К концу 1990 года стал председателем крупнейшего политического объединения – «Гражданский форум». После его развала в апреле 1991-го стал одним из основоположников Гражданской демократической партии (ГДП) и ее председателем остался до декабря 2002-го.

Эта партия победила на выборах в июне 1992 года, Клаус стал премьером чешского правительства. В значительной степени способствовал тому, что развал республики прошел мирным путем.

Премьером остался и после выборов в 1996-ом, но при распаде коалиционного правительства ушел в отставку. После дополнительных выборов в 1988 году был избран председателем парламента (спикером).

В феврале 2003-го был избран президентом Чешской Республики.

Женат, его супруга Ливия экономист, у него два сына и пять внуков.

С юности занимается спортом, раньше играл баскетбол и волейбол, до сих пор любит кататься на лыжах и играть в теннис. Увлекается художественной литературой и музыкой, особенно джазом.

Автор более 20 книг на общественную, политическую и экономическую тематику, лауреат иностранных премий и наград, почетный доктор различных университетов почти во всем мире.

Hospodarske Noviny