Уроки экономической мудрости: Как Германия сотворила чудо после Второй мировой

Многие считают, что спасением Германии после Второй Мировой войны стали экономические дотации США, ведь трехсторонний довоенный мир поляризовался и на смену гонке капитализма, "коричневой конфедерации" и коммунизма пришла зарождающаяся концепция холодного противостояния между двумя полярными мирами, один из которых стремился к демократии, другой провозглашал идеи социалистического равенства. И сама Германия начиная с 1949 года (год образования ФРГ и ГДР) стала чуть ли не главным эпицентром этого противостояния, призванным продемонстрировать превосходство одного общественного устройства над другим. В статье мы намеренно упустим путь экономического развития ГДР — форпоста социализма, явно в итоге уступившего в развитии противоборствующему капиталистическому лагерю. Рассмотрим детально тот фантастический путь, который прошла ФРГ, ведь именно здесь создавались основы современной Германии — как ее экономической модели, так и политической.

Многие владельцы немецких пивных ресторанов открыто забавляются над американскими туристами, которые считают немецкое пиво лучшим в мире, и в большинстве случаев лишь мечтательно закатывают глаза при разговоре о немецких автомобилях, тех самых, что зарождались на руинах разрушенных бомбами заводов. А их жены оставляют все "нажитое непосильным трудом" в магазинах одежды, поскольку немецкие бренды входят в число доминирующих в мире мод. Adidas, Hugo Boss, Escada, Van Laak, Puma расцвели именно тогда, когда кругом был послевоенный кризис. И весь мир болеет за футбольную сборную Германии, которая славилась фантастической игрой в свои лучшие годы, и неимоверной способностью биться до последнего даже в те годы, когда команда была не в лучшей форме.

Германия — это удивительный пример способности к выживанию в экстремальных условиях, а немцы — живая иллюстрация того, что знаменитый писатель Сергей Довлатов называл "стихийным экзистенциализмом". Именно тогда, когда кажется, что хуже некуда, тогда, когда кажется, что конец уже настал, немцы демонстрировали свои лучшие качества и не просто выживали, а становились примером для тех, кому еще недавно проиграли. Что это — божественное провидение, защищающее немцев от невзгод, как Кельнский собор от бомб, разносящих все вокруг, или сплав каких-то особенных свойств менталитета, которых нет у других народов? Попробуем разобраться.

Alles kaput? Nein!

Поражение в войне, оккупация, разделение, потеря существенной части территорий, тотальная разруха и нищета. Репарации в размере фантастической по тем временам суммы 20 млрд долларов. Отток "мозгов" — отъезд (добровольный или насильственный) лучших ученых в США и СССР. Какой нации такое может пойти на пользу? Никакой. Кроме Германии.

Первые послевоенные годы в Западной Германии было принято называть не 40-ми, а "нулевыми", потому что некогда великая страна лежала в руинах и начинала с чистого листа. Людвиг Эрхард, первый министр экономики и будущий канцлер Западной Германии, писал в своих мемуарах, что в "нулевых" рядовому немцу нужно было работать 12 лет, чтобы накопить на одну пару обуви. И 50 лет, чтобы насобирать на приличный костюм.

Искорку для вспышки, породившей костер немецкого экономического чуда, подбросили "с барского плеча" победители-американцы. Согласно программе, предложенной в 1947 году госсекретарем США Джорджем Маршаллом, Европу следовало в скорейшие сроки восстановить из пепла. И Германия воспользовалась этими деньгами на 200%. На первый взгляд, благодаря экономическому гению Людвига Эрхарда. Но сам Эрхард всегда утверждал, что экономика — вовсе не математическая конструкция и бездушная машина. Экономика — это живые люди, утверждал он. И Германия доказала этот тезис на практике.

Alles gemacht

С чего начал Людвиг Эрхард?

Он сделал то, чего меньше всего ждут от государственного деятеля — отдал судьбу немцев на откуп им самим. Эрхард был убежден, что фундаментом для экономического благосостояния должно быть свободное предпринимательство, у каждого человека должна быть возможность самостоятельно нести ответственность за свою судьбу, а государство должно было выступать лишь "ночным стражем", который оберегает предпринимателей от монополий, высоких налогов и внешней конкуренции. Фактически Эрхард перечеркнул все попытки английских, британских и французских властей, которые контролировали три зоны оккупации и пытались раздавать еду в рамках плановой экономики. Своим волевым решением Эрхард вверг Западную Германию в пучину капиталистического хаоса.

И это сработало.

Начало реформ Эрхарда знаменовалось возрождением Банка немецких земель (центрального финансового учреждения Германии) и введением новой немецкой марки. Французский экономист Жак Рюэфф, побывавший в Германии в те годы, писал, что реформы Эрхарда имели почти мгновенный эффект. Заводы начали возобновлять работу, склады и витрины начали заполняться. "Еще вчера на лицах немцев была написана безнадежность, а на следующий день вся нация смотрела в будущее с надеждой", — писал Рюэфф.

В этот момент начала проявляться та самая особенность немецкого менталитета, которая отличает эту нацию от многих соседей — немцы никогда не сдаются, столкнувшись с трудностями, они лишь становятся сильнее. Недаром знаменитый постулат "что не убивает нас, делает нас сильнее" принадлежит именно немецкому философу Фридриху Ницше.

Эрхард изъял у населения обесценившиеся рейхсмарки и подарил немецкому народу новые деньги — дойчмарки, которые в скором времени станут одной из самых стабильных в мире валют. Причем методика валютной реформы была попросту драконовской. За 10 старых марок давали 1 новую. Более того, каждый совершеннолетний житель страны мог поменять только фиксированную сумму денег, а обмен проходил лишь в течение 20 дней. Оставшиеся рейхсмарки по существу сгорели. Этим радикальным шагом Эрхард лишил накоплений небольшую горстку тех, кто счастливо избежал нищеты после падения рейха. И уравнял их со всеми остальными. Проще говоря, в 1948 году все жители Германии оказались поставленными в одинаковые условия. Настоящие "нулевые", ничего не скажешь.

И словно считая, что таких потрясений недостаточно, Эрхард буквально на следующий день отпустил потребительские цены в свободное плавание. Государство оставляло за собой право регулировать цены лишь не некоторые группы продуктов.

В результате Эрхард смог сделать так, что всего за два года его реформ — с 1948 по 1950 — Германия буквально встала с колен. К 1950 году, всего за 5 лет после поражения в войне, Германия смогла нарастить объемы промышленного производства до уровня довоенных. Либеральная экономика Эрхарда в краткие сроки достигла эффективности экономики Третьего Рейха.

Но этот экономический локомотив и не думал останавливаться. В 1962 году уровень промышленного производства в Германии превосходил довоенные показатели уже втрое. Годы спустя Эрхарда спросили в одном из интервью, в чем заключался секрет немецкого экономического чуда. И он назвал три фактора, лишь один из которых касался его непосредственной работы — находчивость предпринимателей, трудолюбие рабочих и умелая политика правительства. Об умелой политике правительства Эрхард, пожалуй, поскромничал. Ведь его не зря называют творцом социальной рыночной экономики. Но в оценке двух остальных факторов экономического чуда Западной Германии он был прав.

Head & Shoulders

Немцы первенствовали в автомобилях еще в конце XIX века, но до войны автомобильные концерны были намертво завязаны с немецкой военной машиной и источником их процветания были двигатели для танков и самолетов. После войны союзники запретили оккупированной Германии производить военную технику и даже после создания Бундесвера в 1955 году и принятия Федеративной республики Германии в НАТО армия еще долго полностью зависела от американского и британского импортного вооружения и оборудования. Автомобильные компании стояли перед выбором уйти в историю или выжить неимоверным способом. И они выжили.

Уже тогда проявились основные качества, которые делают немецкие авто эталонными и сегодня — это революционные технические решения, помноженные на выверенное качество сборки. Использовать дизели (исторически двигатели для танков и тракторов) в гражданских авто, повсеместно устанавливать кожаные салоны, выпускать недорогие, но практичные малолитражные авто — вот лишь малый перечень автомобильных инноваций, которые пришли в мировой автопром из Германии. Mercedes и BMW становятся эталоном качества и символом престижа, Porsche — культовым спорткаром. Всего за два десятилетия после войны, которая стерла с лица земли почти все немецкие производственные мощности, Германия уже была лидером мирового автомобильного рынка.

Фанаты моды и стиля порой даже не задумываются о том, сколько известных и модных брендов имеют немецкую прописку. И, конечно же, о том, в какое сложное время эти бренды зародились. Весь мир знает Adidas и Puma, но роль Германии в индустрии моды определяют и другие названия. Например, возникший в 1962 году бренд Tom Tailor, который изначально специализировался на повседневной одежде и одежде для спорта в средней ценовой категории.

Послевоенной Германии было не до роскоши и умение делать практичную и доступную по цене, но в то же время стильную одежду открыло немецким компаниям дорогу на иностранные рынки. В 1960-х и 1970-х в Германии появились Marc O'Polo, s.Oliver, New Yorker и другие бренды, без которых сложно представить себе современные торговые центры всего мира — от Нью-Йорка до Сеула.

Ordnung Muss Sein

Еще один фактор, который оказал существенное влияние на способность Германии в короткие сроки восстановиться из руин и стать примером для всего мира — это чисто немецкая склонность к порядку и фантастическое трудолюбие рядовых граждан.

В конце 1990-х, когда компания BMW открывала в США свой завод (там до сих пор выпускаются престижные кроссоверы серии Х), оказалось, что практически невозможно заставить американских рабочих относиться к своим обязанностям с такой же тщательностью, с какой это делали сами немцы.

В концу XX века этот момент удавалось отчасти нивелировать роботизацией производства. Но несколькими десятилетиями ранее поднимавшейся с колен Германии очень помогли некоторые особенности менталитета ее населения. Начиная с 1960-х немцы постоянно занимают самые высокие места в рейтинга качества рабочей силы, которые формируют авторитетные агентства. Немецкие сотрудники не всегда считаются самыми квалифицированными, но по добротности и отношению к работе им равных нет.

И это объясняет еще один поразительный факт. По данным ООН, Германия находится в самом низу рейтинга стран мира по количеству рабочих часов на одного человека в год. Среднестатистический немец работает лишь 1413 часов в год. Это, к примеру, вдвое меньше, чем показатели в Мексике, Чили, России и Украине. Судите сами — в стране, объем ВВП которой в разы превышает аналогичный показатель Мексики, люди тратят на работу вдвое меньше времени. И даже в самые кризисные времена в Германии всегда самый низкий в Европе уровень безработицы. Работа в Германии хорошо оплачивается, не отнимает слишком много времени и дает высокие социальные гарантии. Неудивительно, что немцы ценят работу и стараются за нее держаться.

Продолжения чудес

Мир меняется и какими бы удачными ни были экономические решения, принятые властями полвека назад, должного запаса прочности они Германии дать не могли. С течением времени для поддержания экономического благосостояния и упрочения лидерских позиций потребовались новые удачные решения. Политические и экономические.

Германия стояла у истоков создания Евросоюза. И была одной из основных движущих сил введения единой валюты — евро. И нет никаких сомнений в том, что Германия больше выиграла от введения евро. Экономический механизм этой победы был настолько прост и интуитивен, что ему бы стоя аплодировал сам Людвиг Эрхард, если бы был еще жив. Дойчмарка была ощутимо дороже евро.

Приняв новую валюту, Германия существенно нарастила свой экспорт. Перейдя на более дешевую внутреннюю валюту, Германия стала больше зарабатывать на экспорте.

В 1990-х Германия показала всему миру еще один пример небывалой экономической мудрости. В то время, как вся Европа массово увлекалась дешевыми кредитами, Германия отказывалась поддаваться всеобщей лихорадке. Немецкий экономист Давид Коль объясняет это различиями в менталитете. Немцы в принципе не любят одалживать деньги, предпочитая жить по средствам, говорит он. Это касается как отдельных граждан, так и государства в целом.

В немецком языке даже слово "одалживать" (schulden) имеет второе значение ("быть виноватым"), подчеркивает Коль. Это не случайно. Словно немецкая народная мудрость говорит из глубины веков, что если ты одалживаешь деньги, значит, с тобой что-то не так.

Вечная борьба

Нет, Германию, безусловно, не стоит идеализировать. Эта примерная во многих отношениях страна до сих пор не в состоянии справиться с рядом серьезных проблем. Например, с энергетикой и эмигрантами.

В 1960-х, когда экономика Германии уже превосходила довоенную, правительство и крупные компании стали активно уделять внимание научным исследованиям и развитию технологий. Колоссальный отток мозгов после войны необходимо было компенсировать. Досадно было смотреть, как США летят на Луну с помощью технологий немца Вернера фон Брауна.

И Германия активно инвестировала в развитие передовых отраслей — автомобильной, машиностроительной, электротехнической.

Активно разыгрывался и сырьевой козырь. Добыча угля и производство позволили Германии в кратчайшие сроки стать важнейшим членом Европейского экономического сообщества. Экспорт сырьевой продукции в Германии с тех пор неизменно превышал импорт. И это позитивно сказывалось на экономике страны и благоденствии ее граждан.

Но энергетика была и остается больным вопросом для Германии.

Растущие потребности промышленности приводили ко все большей зависимости от импорта энергоносителей. Ярче всего это проявилось во время нефтяных кризисов 1970-х и 1980-х. Многие говорят, что и сегодня "дружба" немецкого канцлера с российским президентом во многом связана именно с зависимостью Германии от газовой трубы с Востока.

Но вот что важно. Германия знает о своих слабых местах и старается переломить ситуацию.

Начиная с 1980-х немцы первыми в Европе начинают активно изучать перспективы альтернативных источников энергии. И не только изучать. Но и вводить их в эксплуатацию. Постепенно и с переменным успехом.

Житель Ингольштадта Мартин Хольт рассказывал автору этих строк, что первые ветрогенераторы, которые начали устанавливать в 1980-х, наносили серьезный ущерб фермерам. Тогда не учитывали вибрации, которые передавались с "ветряков" в почву и изгоняли из округи все живое. На то, чтобы выработать систему безопасной установки ветрогенераторов, ушли годы. Десятилетия понадобились на то, чтобы оптимизировать работу гидроэлектростанций так, чтобы в реках осталась рыба.

Германия сегодня — мировой лидер в альтернативной энергетике. 8 мая нынешнего года был установлен неимоверный рекорд, который привел бы в трепет футурологов прошлого века. В этот день, впервые в истории, Германия полностью функционировала на альтернативных источниках энергии. Этого удалось достичь благодаря ветреной и солнечной "погоде". А в среднем за год доля альтернативных источников энергии не превышает 30%. Германия лишь надеется достичь показателя 50% к 2040 году. Поэтому российский газ еще долго будет определять приоритеты внешней политики Германии.

Миграция — еще одна проблема, с которой современная Германия никак не справится. Все началось еще в послевоенные времена. Уровень жизни в ФРГ резко поднялся уже в первое десятилетие после реформ Эрхарда, а в ГДР буйно "цвел" развитой социализм, что приводило к массовому исходу восточных немцев на запад. После падения Берлинской стены эта проблема исчезла. Западная Германия покряхтела, но переварила интеграцию отсталого востока, покончив тем самым с проблемой восточной миграции. Но никуда не делась другая сторона этой печальной медали. Открытость границ в Евросоюзе привела к наплыву в Германию огромного количества приезжих из менее благополучных стран. В Берлине, Мюнхене или Кельне сегодня не встретить таксиста-немца. И это не единственная пострадавшая профессия.

200-300 тыс. эмигрантов в год — это еще довольно оптимистическая оценка. Многие не знают немецкого и не собираются его изучать. Они готовы работать за копейки, нивелируя саму ценность рабочих мест и отбирая работу у самих немцев. Автор этих строк бывал в Германии не менее двух десятков раз за последнее десятилетие. Порой по работе, порой просто на пару дней отпуска. Ведь у Украины с Германией есть некое духовное родство. Которое прекрасно ложится в основу понимания того, почему Германия столь желанна для эмигрантов, в том числе и для отечественных.

И тем не менее, всякий раз говоря о Германии, любой человек-выходец из СССР хотя бы на миг вспоминает о ВОВ (ну или Второй Мировой) и ее жертвах. Все-таки более 20 млн только с нашей стороны (27 млн — данные, обнародованные М.С.Горбачевым в 1990 году). Не могу это выкинуть из головы и я. Не смогут этот ужас никогда забыть и сами немцы.

Почему же такая "духовная" близость? Если сильно не углубляться в историю, и не упоминать родство на уровне "генов" (ариев и их "отпочкования" — славян), то в голову приходит лишь межнациональное взаимоуважение. Нации поверженной и другой, формально победившей: цену этой победы я уже упомянул, среднее соотношение погибших в боях мы тоже все хорошо знаем — до 1 к 8 и даже более.

Тогда что это, стокгольмский синдром? Вполне может быть. Двухсторонний, впрочем. По крайней мере, в стране, где вот уже 40 лет не могут решить вопрос усугубляющегося демографического кризиса, именно германо-украинские (германо-славянские) семьи демонстрируют примерную детородную динамику. Ставятся в пример. И вообще "на виду". Причем и в Германии, и у нас дома. В моем личном случае это 4 семьи и всего-навсего лишь один брак. Много это или мало? Уже неважно. Потому что 1 к 8 точно хуже, чем 3 к 4. Такая вот жизненная математика.