Из социалистов в неолибералы: что заставило Олланда сменить политический курс Франции?

Что произошло?

В начале весны на улицы французских городов вышли митингующие в знак протеста против трудовой реформы. Со временем забастовки увеличились в масштабах и в некоторых городах переросли в уличные беспорядки. Противники реформы утверждали, что ее принятие позволит работодателям ограничить права работников в вопросах оплаты труда, рабочих часов и перерывов.

Труд по-новому

Начнем с того, что новый закон содержит чуть более 500 страниц, в то время как ранее действовавший французский Трудовой кодекс насчитывал почти 3700 страниц и являлся очень сложным документом с юридической точки зрения. Новый законопроект об изменении трудовых отношений был разработан министром труда Мириам Эль-Комри, за что и получил прозвище "закон Комри". Согласно положениям, прописанным в скандальном документе, французов ждет возможное увеличение рабочей недели с 35 часов чуть ли не до 46, а то и до 60 часов, и помимо этого будет упрощена процедура увольнения (опять же — возможно). Кроме того, существует риск сокращения выходных дней и длительности отпусков.

Ключевое слово здесь "возможно". Не факт, что эти нововведения будут автоматически касаться всех граждан Франции. На самом деле, данный закон — а точнее вторая статья данного закона — немного развяжет руки компаниям и ограничит влияние профсоюзов. Эта статья разрешит предпринимателям заключать коллективные договоры. То есть, именно компании будут определять количество рабочих часов в неделе и выходных/отпусков в году, а также уровень зарплат для своих сотрудников, конечно же, не нарушая основных трудовых норм Республики, но при этом не советуясь с отраслевыми и национальными профсоюзами, что очень злит последних.

Самым спорным пунктом остается облегченная процедура увольнения, которая сейчас во Франции подчиняется очень строгим правилам. Критики существующей системы уверяют, что из-за нее молодые специалисты получают только временные контракты или вообще сидят без работы (безработной молодежи сейчас во Франции около 26%, это один из самых высоких показателей среди развитой части ЕС), в то время как уже работающие в компаниях люди остаются там в течение десятков лет и постоянно продвигаются по карьерной лестнице.

По мнению сторонников "закона Комри", у работодателей будет больше стимулов брать новых сотрудников, если они будут знать, что при необходимости их увольнение не принесет больших проблем.

Чего добивались протестующие и почему?

Студенты, учителя, работники транспортной сферы и другие служащие во главе с профсоюзами вышли на улицы в первую очередь в связи с несогласием с пунктами реформы, которые описаны выше, а во-вторых, из-за того, что данный законопроект был предъявлен им в ультимативном порядке, без каких-либо предварительных консультаций. Они считают, что для законодательного акта, который настолько радикально реформирует трудовые отношения в стране, это недопустимо. При этом в рядах митингующих существовал небольшой раскол: одни соглашались, что нужно что-то менять и были готовы обсуждать с правительством изменение отдельных статей законопроекта, другие настроены крайне радикально против реформы в любом ее проявлении.

Если посмотреть на этот раскол с точки зрения социологии, то мы увидим, что шесть из десяти французов (59%) воспринимают отказ Олланда и Валльса "...внести дополнительные поправки в законопроект" как основную причину напряженности. С другой стороны, 40% респондентов признают, что и профсоюзы тоже отказываются идти на компромисс, усиливая кризис.

Мнения разделились и на "революционных баррикадах": большинство французов (52%) не готовы к агрессивным действиям (блокады, забастовки, протесты...) против закона. И наоборот, 26% одобряют такие меры "полностью" и 22% "частично".

Но в одном и улица, и профсоюзы были едины: трудовое законодательство для них — это итог многолетней борьбы за права трудящихся, а Франция остается чуть ли не последним оплотом в Европе, куда не добрались руки "технократов из Брюсселя".

Реформаторский взгляд

Вернувшись назад, посмотрим, кто лоббировал изменения. Многих удивляет, что данная реформа, во-первых, вышла из-под пера социалистов, а во-вторых, — тот факт, что левое правительство не смогло договориться с профсоюзами. Но здесь надо смотреть не столько на идеологическую подоплеку, сколько на сугубо политические и экономические факторы. С одной стороны, Францию сейчас можно назвать чуть ли не самым ярким примером социалистического государства в Европе со всеми вытекающими позитивными последствиями, с другой стороны — переживающая уже не первый год стагнацию национальная экономика все чаще заставляет даже социалистов задуматься об изменениях. Франция не хочет стать новым "больным человеком Европы".

Вот именно на этом распутье и оказался Президент Франции, лидер "Социалистической партии" Франсуа Олланд со своими коллегами. В свое время Олланд заявил, что выставит свою кандидатуру на выборах еще раз только в том случае, если ему удастся снизить уровень безработицы, который сейчас превышает 10%. Но все, в том числе и правительство, понимают, что это возможно лишь путем адаптации к новым мировым реалиям труда. То есть, проще говоря, Олланду и правящей Социалистической партии нужно понемногу модифицировать собственную политику согласно новым вызовам, и "закон Комри" — первая громкая попытка.

Как бы прозаично это ни звучало, но подобные "антисоциалистические" шаги в исполнении руководства страны означают только одно: "У нас проблемы и их надо решать, даже в ущерб идеологии".

Помимо правительства, реформу поддержали представители профессий так называемой "новой волны", среди которых сотрудники IT-сферы, фрилансеры, банковские трейдеры и т.д.

Что касается изменений, то премьер-министр Франции Мануэль Вальс уверяет, что текущая редакция законопроекта является результатом компромисса с профсоюзами спустя несколько месяцев протестов, и сейчас он "хорош для Франции".

Почему сейчас

На президентских выборах 2012 года люди голосовали за Франсуа Олланда также во многом из-за его обещаний покончить с безработицей в стране. Скоро новые выборы, а уровень безработицы не уменьшился. Значит, пришла пора радикальных изменений, пусть и непопулярных. Начиная с средины зимы во Франции начались первые протесты против нового трудового законодательства. Скорее всего, ни Олланд, ни Вальс, да вообще никто из правительства не ожидал, что забастовки продлятся почти полгода, и, стоит отметить, правительство во многом "спасли" наводнение в Париже и Чемпионат Европы по футболу 2016, которые притормозили протесты.

Что дальше?

Можно сказать, что Франция в авангарде с Олландом достаточно неожиданно встала на путь неолиберальных реформ, которые в свое время прошли Великобритания с Тэтчер, США с Рейганом и Германия во главе со Шредером. То, что социализм в его современном виде в Республике уже почти изжил себя, не оставляет сомнений. Другой вопрос, сколько еще потребуется времени, чтобы "дожать" его. Олланд и компания сделали все, чтобы принять проект трудовой реформы в Сенате. Власть даже использовала статью 49.3 французской Конституции под названием "принятие ответственности", с помощью которой правительству удалось провести закон без голосования в парламенте. Помешать принятию закона мог лишь парламентский вотум недоверия правительству. Голосование по вотуму недоверия прошло 12 мая, но необходимого количества голосов для объявления вотума набрать не удалось. Окончательно закон был принят только 21 июля, и не факт, что это решение не обернется новыми, еще более сильными протестами.

Но здесь важно понимать другое: это лишь начало больших перемен во Франции, и новый Трудовой кодекс — это только первая ласточка. Если только Олланду удастся остаться президентом.

Что готовит 2017 год?

Уже через год французы будут выбирать нового президента, а это значит, что все кандидаты выходят на финишную прямую. На сегодняшний день у нынешнего главы государства не очень много шансов пойти на второй срок. Можно сказать, что за время существования Пятой республики у Олланда самый низкий рейтинг из всех президентов — меньше 12%, он стал самым непопулярным французским лидером современности.

Так уж сложилось, что зажатый в тисках социалистических идей и собственных обещаний Франсуа Олланд дал огромное пространство для маневра своим конкурентам. Сначала его ругали за нерешительность и невыполнение взятых на себя обязательств, а после "закона Комри" его начали обвинять в предательстве идеологии партии и интересов французского народа. Выигрывают в подобной ситуации только его противники — Николя Саркози, предыдущий президент Республики и нынешний лидер ведущей оппозиционной партии Франции "Союз за народное движение", которая с 30 мая 2015 года стала называться "Республиканцы", а также скандально известная Марин Ле Пен — лидер "Национального фронта". Первый больше всех обвиняет Олланда в слабохарактерности и неумении управлять государством, приправляя это всеми любимой в простонародье критикой политики гостеприимства в отношении мигрантов. Ле Пен же, в свою очередь, вовсю играет на дудке популизма, призывая Францию выйти из ЕС вслед за Великобританией, чтобы вернуть ей территориальный, валютный, правовой и экономический суверенитет.

С такими соперниками в президентской гонке нынешнему лидеру государства придется несладко, единственной надеждой на улучшение рейтинга станет успешность воплощения в жизнь "закона Комри". На самом деле, Олланду даже некуда отступать, остается надеяться, что за год ситуация с безработицей хоть немного выровняется, или придется идти "без козырей" на выборы-2017 и проиграть. Что касается того, кому проигрывать, то основные баталии между Ле Пен и Саркози еще впереди, но в отличии от Олланда, который еще может вытянуть свой "туз из рукава", Марин Ле Пен и Николя Саркози будут ходить и отбиваться популизмом всех мастей. Популизмом, который, как мы видим в последнее время в Европе, зачастую заменяет "джокера".