- Тип
- Эксклюзив
- Категория
- Экономика
- Дата публикации
Принцип flexecurity: как Макрон собирается реформировать рынок труда во Франции
В 2017-м Эммануэль Макрон дважды триумфовал, сначала на президентских, а потом и на парламентских выборах с новосозданной партией "Вперед, Республика!" Победа Макрона была символическим событием — череда побед популистов в больших государствах Запада была остановлена. Однако праздновать было некогда, Франция уже десятилетие нуждалась в структурных реформах. Конечно, до статуса "больного пациента Европы" ей было далеко, однако отставание от соседних Британии и Германии усугублялось с каждым годом.
Медиа, эксперты и политики отмечали проблемные сферы страны: плохая ассимиляция мигрантов, растущие региональные дисбалансы, проблемы госуправления и социальных выплат. При этом одной из самых опасных сторон французской социально-экономической ситуации называли рынок труда. Безработица на протяжении последних 5 лет (уже после европейского долгового кризиса) колебалась вокруг отметки в 10%. Показатели Франции все время находились близко к среднеевропейской отметке, что было весьма характерно — ситуация в стране была лучше кризисных южных Греции, Италии, Испании и Португалии, однако хуже "локомотива" Германии, скандинавских стран и Бенилюкса.
Именно потому трудовая реформа была одним из главных программных пунктов Макрона. Президент еще летом презентовал свое видение новой системы трудовых отношений бизнеса и наемных работников. Концепция достаточно широкая, чтобы охватить реформу пенсионной системы, уменьшение налогового давления и, собственно, вопрос борьбы с безработицей.
Подписывайтесь на Youtube-канал delo.uaКак сказал Макрон
Проблемы в трудовом законодательстве никогда не были секретом ни для французских политиков, ни для избирателей. И что немаловажно, об этом знал и говорил французский бизнес. Сила профсоюзов и фактическая невозможность уволить большую часть сотрудников без существенных затрат оставляла Францию позади Германии и Британии в привлечении новых инвестиций, а также создании новых рабочих мест.
Но что еще важнее — в стране постепенно формировалась проблема двойного рынка труда, наподобие того, что существует в южноевропейских странах. Поскольку законодательство максимально усложнило процедуру увольнения сотрудника, бизнес не спешит брать постоянных сотрудников. В то время как временные работники находятся вне этой многоуровневой социальной защиты.
Фактически существуют два рынка труда с разным порогом попадания и разным уровнем защиты.
Несмотря на то, что ситуация во Франции лучше, чем в Греции, Португалии или даже Италии, по этим странам ярко видно возможные результаты такой политики. Среди возможных эффектов не только безработица, но и рост коррупции для получения того или иного рабочего места.
Французский президент имеет личный опыт борьбы за выравнивание дисбалансов между этими двумя рынками. Возглавляя министерство экономики и промышленности в правительстве Мануэля Вальса, Макрон легализовал работу на выходные при договоренности сторон. До этого законодательство Франции оберегало французов от эксплуатации в выходной день. Однако не очень интересовалось тем фактом, что тысячи людей и так были заняты на выходные, но лишены правовой защиты в трудовых отношениях.
Сейчас же Макрон хочет поменять все и начать с трудового кодекса. Последний состоит из 3 тысяч страниц и даже по мнению левого крыла политики нуждается в упрощении и переработке. Кроме того, это упрощение должно одновременно уменьшить безработицу до 7% к 2022 году. Учитывая, что за полгода президентства Макрона этот показатель упал на полпроцента, до 8,9%, такие цели выглядят вполне достижимым.
Компромисс рынка и соцзащиты
Презентованная французским правительством модель базируется на т.н. принципе flexecurity — объединении слов "гибкость" и "безопасность". Эта модель не нова, в конце 90-х она появилась в Дании, а позднее ее взяли на вооружение в скандинавских странах и Нидерландах. Согласно этой "нордической модели" работодатели и работники имеют очень широкий диапазон для договора об условиях труда. Государство по минимуму вмешивается в обязательные условия, например, определяя минимальную заработную плату и главные принципы соблюдения прав работника. Это дает существенные преимущества бизнесу, особенно малому и среднему, наиболее страдающим от отсутствия пространства для маневра.
С другой стороны, государство повышает уровень социальной защиты безработных. Это вводится тоже через двусторонний процесс — безработные получают достаточно высокие социальные выплаты, при этом приобретая новые обязанности. Среди этих обязанностей не только формальные критерии по поиску работы, но и достаточно четкие дедлайны для конкретных результатов в этом поиске.
Таким образом, главным преимуществом модели является ее компромиссность — она устраняет проблему двойного рынка труда, не лишая граждан один на один с суровым миром рыночной экономики.
Такие плюсы системы привели к тому, что нынешняя стратегия Евросоюза до 2020-го года имеет в себе принцип flexecurity, как цель для всего союза. По мнению Еврокомиссии, именно эта система с поправкой на региональные особенности стран наиболее подходит для устойчивого роста государства всеобщего достатка. К этой системе не один год присматриваются и левоцентристские партии Бельгии, Австрии и Германии. Эксперименты по внедрению этой системы уже проводились на локальном уровне в Германии и той же Франции, потому Макрон выступил скорее исполнителем старого плана, чем инноватором. Однако презентованная в сентябре компромиссная модель нового рынка труда вызвала критику как со стороны профсоюзов и крайних левых, так и со стороны бизнеса.
За что критикуют реформу
Прежде всего идею воплотить нордическую модель во Франции критикуют за слишком большие различия в традициях трудовой системы. Например, профсоюзы в Дании и Франции выполняют совершенно разные роли. Французские профсоюзы преимущественно выступают в качестве адвокатов ныне работающих сотрудников конкретного предприятия и максимально лоббируют их интересы перед владельцами бизнеса. В Дании профсоюзы универсальнее, они работают на более широком уровне и занимаются не только рабочими, но и безработными. В их компетенцию входят вопросы поиска работы, переквалификации и обсуждения с топ-менеджментом вопросов продуктивности производства. Таким образом, профсоюзы, скорее, выполняют не столько роль адвоката работников перед работодателями, сколько буферной зоны безопасности для всей системы труда.
Очевидно, что при французской системе профсоюзов нордическая модель перекинет все риски и задачи по поиску работы на самого работника. Да и сами профсоюзы недовольны изменениями, поскольку они могут ослабить их влияние, и, как результат, не дать им возможности отстаивать права сотрудников. Кроме того, во Франции, в отличие от Дании, популярна культура "воинственного лейборизма", когда рабочие не ищут взаимопонимания с бизнесом, а вынуждают его к уступкам.
С другой стороны, недоволен и бизнес. Работодатели утверждают, что запланированных изменений недостаточно, поскольку государство планирует предоставить полную гибкость в долгосрочных контрактах, тогда как в краткосрочных такой гибкости не будет. Это обусловлено все тем же желанием избежать двойного рынка труда, однако бизнес относится скептически к частичному воплощению реформы. Кроме того, практически не поменяются условия для так называемых "постоянных контрактов" на очень длительные или же пожизненные трудовые договора.
Остается и критика со стороны правых республиканцев. Часть последних поддерживает реформу Макрона, однако часть отмечает, что изменения увеличат нагрузку на бюдже т, хотя сам же президент обещал выводить государство из экономики. И даже сторонники подхода flexecurity не полностью довольны его частичной реализацией.
Так или иначе, главными противниками Макрона остаются профсоюзы и крайние левые под руководством Жан-Люка Меланшона. Второй по крупности профсоюз вместе с Меланшоном уже провел несколько многотысячных акций против реформы.
С одной стороны, первые месяцы реформы дали дополнительные аргументы противникам реформы. Ряд крупных компаний провели масштабные сокращения сразу после изменения законодательства. С другой стороны, уровень безработицы снизился, а рост рабочих мест стал рекордным для последних восьми лет.
Несмотря на разные подходы к самой реформе, большинство наблюдателей и экспертов соглашаются на том, что ее результаты будут важны для всего ЕС. В прогнозах The Financial Times на 2018 год одним из ключевых драйверов экономики еврозоны считают именно реформы Макрона. Более того, в случае успеха это станет неплохой дорожной картой для средиземноморских стран, в частности Италии.
Пока же основные обсуждения сводятся к тому, сможет ли реформа противостоять давлению улицы и при этом завоевать доверие широких слоев общества. Нынешний результат недоверия реформе в 60% гласит о том, что правительству Макрона и Эдуарда Филиппа предстоит много работы.