Каспийская нефть. Огромный потенциал и средневековый подход к бизнесу — чья возьмет?

Ну конечно — этот чиновник в грузовом порту Баку ждет взятку (бакшиш). Приглашение в Туркменистан не дает гарантии, что меня пустят в газовый город Туркменбаши. Об этом меня предупреждали заранее, но вот то, что меня не захочет выпускать из страны пограничник в Азербайджане, стало неожиданностью. Хотя подкуп делает свое дело.

Тем временем в Баку наступает вечер. В начале восьмого "Хассан Алиев" выходит из порта. Потихоньку в темноте начинают исчезать огни города. Старый грузовой корабль, названный в честь советского химика, проплывает мимо нефтяных вышек и берет курс на Туркменбаши. Море спокойно, а о том, что в трюме корабля находится 1280 тонн нефти, мне станет известно позже.

Неожиданно в открытом море мотор корабля затих. "Поломка двигателя", — по секрету рассказывает мне капитан Марат Алиев, небольшого роста мужичок в спортивном костюме. Пробурчав, что понятия не имеет, когда починят, он бросает два кубика сахара в крепкий чай и отправляет его залпом себе в рот. "Когда мы примерно прибудем? — хочу я знать. — Мне нужно спланировать свое время". "Может, завтра вечером. Самое позднее — в воскресенье", — отвечает мне он. Воскресенье через три дня.

Добро пожаловать в Абсурдистан? Ясно только одно: время в Центральной Азии планировать нельзя, и по меркам Запада огромная территория, простирающаяся между Черным морем и китайской границей, все равно не поддается измерению. Это было бы и не важно, если бы речь шла лишь о судоходстве — единственном способе для журналиста инкогнито пробраться в оцепленный Туркменистан. Но регион непредсказуем и для деловых людей. Везде царит коррупция, бизнес ведется интуитивно, договоры не исполняются, не говоря уже о назначенных встречах.

Невзирая на все это, Центральная Азия все больше набирает вес: залежи нефти здесь превышают ресурсы Саудовской Аравии. Эксперты верят, что в регионе Каспийского моря сосредоточена половина мировых запасов газа. Отсюда же должен поступать газ для газопровода "Набукко" — проекта, за которым стоит европейский концерн "Рейнско-Вестфальская электростанция" (RWE) со штаб-квартирой в немецком городе Эссен. Европейцы уже несколько лет борются за договоры на поставки, но пока их попытки тщетны.

Все властелины над заправками будущего — автократы, склонные к культу личности, которые черпают свою легитимность в распределении миллионов, полученных за продажу природных ресурсов. Эти деньги они тратят и на то, чтобы ставить статуи себе любимым, создавая постсоветские культы личности. Все династии глубоко недемократичны, пронизаны непотизмом, и это вызывает логичный вопрос: является ли Центральная Азия более надежным и предсказуемым партнером, чем Россия?

Султан с Ближнего Востока

Другая среднеазиатская страна — Казахстан — на Западе известна благодаря комичной фигуре Борату, который вместе с английским комиком Сашей Бароном Коэном высмеивает страну. Причем в фильме нет ни одной сцены, отснятой в казахских степях. Казахстанцы не любят Бората. Он пародирует отсталость степной страны, которая для ряда европейских государств является четвертым по важности поставщиком нефти. Президент Нурсултан Назарбаев сравнивает свою страну с азиатскими тиграми и обещает, что к 2030 году Казахстан будет входить в 50 самых развитых государств мира.

У Назарбаева с самооценкой все в порядке. Семидесятилетний правитель Казахстана напоминает султана с Ближнего Востока. Недавно он заявил о своем решении оставаться президентом пожизненно. Во время кризиса Назарбаев заставил говорить о себе весь мир, выступив с идеей создать единую мировую валюту. А на саммите ОБСЕ в Астане он выступал так, как будто его только что назначили Генеральным секретарем ООН.

Кроме Назарбаева, у Казахстана никого нет. "Папа" — единственный политик в стране, все остальные только получают приказы. Это касается и премьер-министра, который меня принимает.

Казахстан в первую очередь нефтяная страна. Газа хватает как раз для своих нужд. Астана прилично зарабатывает на транзите голубого топлива, которое транспортируют соседи, при условии, что они поставляют его в Европу через российские трубы. "Набукко" же должен соединить Центральную Азию с Европой напрямую, и тогда Астане придется забыть о транзитных деньгах. Посему Казахстан, так же, как и Россия, враждебно настроен против нового газопровода. "Если Европа хочет получать газ из Туркменистана, тогда нужно проложить один газопровод через Каспийское море", — говорит Массимов. Без согласия соседей это нереально.

Для "Набукко" нет газа?

По десять миллиардов кубических метров газа в год могли бы поставлять Азербайджан и Туркменистан. Кроме этого, еще 20 млрд. "Набукко" мог бы выкупить у Ирака. "Договоров с двумя поставщиками должно хватить", — говорят в RWE. Но перспективным пока является только договор с Азербайджаном.

Президент последнего Ильхам Алиев, снискавший славу игромана, готов в марте дать лицензию на разработку месторождения Шах-Дениз. Не так давно в Баку приезжал президент Еврокомиссии Хосе Мануэль Баррозу. Его задачей было провести "рекламную кампанию" газопровода, ведь помимо RWE в гонке участвует еще и "Газпром". Заместитель председателя правления газового гиганта Александр Медведев откровенно заявил о готовности предложить Алиеву более высокую цену. Из-за этого Баку потерял покой: по плану к разработке месторождения должны приступить к 2016 году.

Азербайджан инвестирует миллиарды: в Баку строятся все новые гостиницы, а некогда пыльная улица Низами сегодня является хайстритом с мировыми брендами. Но, в отличие от своего коллеги из Казахстана, президент Азербайджана сидит в своем седле не так крепко: на улицах Ильхама Алиева ругают за то, что нефтяное богатство "не достигает" простых жителей. Подальше от центра столица во всей красе демонстрирует свою архаичность: на улице кто-то забивает барана, подвешенного на крючке к забору. Смешиваясь с моторным маслом из соседней СТО, где для замены масла припарковался Lexus с дипломатическими номерами, кровь стекает в канализационный сток.

Архаичность Азербайджана проявляется во многом. Договоры не обязательно подлежат исполнению, рассказывает один европейский бизнесмен, знающий о случаях отказа выполнять условия договора в провинции. Когда я спросил его о "Набукко", он сказал: "Азербайджанцы считают, что европейцы должны построить газопровод, а газ найдется". Понятное дело, что для RWE это неприемлемо. Но, как назло, туркмены того же мнения.

Вечером в пятницу капитан Алиев отшвартовывается в порту Туркменбаши. По периметру бухты выстроились газохранилища, в песках пустыни дымится нефтеперерабатывающий завод. На таможне меня ждет туристический гид. С его помощью — после неимоверной бюрократической битвы — мне разрешают въезд в государство. Гид будет сопровождать меня на каждом шагу. По официальной версии, я — аналитик нефтегазовой сферы. Естественно, это ложь. Но все попытки получить журналистскую визу в Туркменистан бесполезны.

Город встречает разрухой: панельные дома советской архитектуры, заросшие травой палисадники перед ними, лишь изредка где-то виднеются вывески скромных кафешек. В порту, рядом с шикарной яхтой — первым увиденным мной символом богатства, ржавеют рыбацкие лодки. Хочу увидеть, как туркмены тратят свои миллионы. Сделать это удается лишь в западной части города. Здесь, втиснутая между пустыней и морем, растет туристическая зона "Аваза". Пока она представляет собой лишь поле с покрытыми смолой улочками с деревянными скамейками по бокам и фонарями в классическом стиле. К приему гостей пока готовы лишь пять из 50 гостиниц и санаториев, но зато уже вовсю шумят фонтаны. Это — статусный атрибут, который строят в пустыне, как только у города появляются деньги.

Расходы на строительство "Авазы" — пять миллиардов долларов — государство делит с теми инвесторами, которые хотят приложить руку к газовому кладу. "Аваза" — это дело престижа, благодаря которому президент страны Гурбангулы Бердымухаммедов хочет выйти из тени своего предшественника. Он занимает свой пост уже четыре года, а до этого был личным доктором экс-президента Сапармурата Ниязова. Тот называл себя "отцом всех туркменов" (Турк­менбаши) и ввел в стране тоталитарный режим — такой же, как Ким Йонг Ил в Северной Корее. Ниязов написал книгу — и изгнал все остальные из библиотек. Запретил курение, когда самому пришлось бросить. Он предложил возвести себе золотую статую, которая поворачивается за солнцем. В общем, это не страна, а гротеск в чистом виде.

Бывший зубной врач, мужчина с грубыми чертами лица и кустистыми бровями, Бердымухаммедов снял статую своего предшественника. Но его портрет висит на многих домах, киосках российского концерна мобильной связи МТС и в самолетах государственного авиаперевозчика. Само собой, для немцев-менеджеров RWE, работающих здесь, культ личности подозрителен. Но ничего не поделаешь: если они хотят получить доступ к туркменскому газу, нужно держать руководство страны в хорошем расположении духа. Поэтому европейцы в Туркменистане открывают библиотеки, организуют тренинги для руководящих лиц и потихоньку разрабатывают небольшое газовое месторождение. Оправдаются ли их усилия, люди из RWE не знают. Но, надеясь, что зубной врач все же решит дать для "Набукко" газ, они направляют ему недвузначный посыл: смотри — мы беремся за работу и начинаем бурить! Ведь битва за клад в Каспийском море пока еще не проиграна.

Газ для Европы