Президент Bundesbank: "Евро — устойчивая валюта"

Економічна відповідальність: Топ платників податків 2024

Якщо ваша компанія входить до топ-10 підприємств своєї галузі, якщо вона свідомо будуєте “білий бізнес” та чесно платить податки задля підтримки держави — запрошуємо взяти участь у проєкті “Економічна відповідальність: Топ платники податків 2024”

Заповнити анкету

Пять недель мировые валютные рынки лихорадит. Причина — падение курса единой европейской валюты. На прошлой неделе евро подешевел до 1,2144 доллара — минимального уровня с 17 апреля 2006 года. Основная причина — опасения участников рынка, что вынужденное сокращение странами ЕС в ближайшие три года дефицитов бюджетов более чем на 200 млрд. евро приведет к падению внутреннего спроса и подорвет восстановление экономики всей Европы. 18 мая европейским министрам финансов не удалось развеять опасения инвесторов. Масла в огонь подлило введение Германией запрета на необеспеченные короткие продажи ряда ценных бумаг. На фоне долгового кризиса в Европе это еще больше снизило доверие инвесторов.

Но пока большинство экспертов прогнозируют дальнейшее падение евро, человек, от которого зависит будущее европейской валюты, уверен в ее стабильности. И к его мнению стоит прислушаться, поскольку Аксель Вебер является главой центробанка самой мощной экономики ЕС — Германии — и с наибольшей вероятностью сменит в следующем году на посту главы Евроцентробанка "главного хранителя европейской валюты" Жана-Клода Трише.

Господин профессор Вебер, у Греции серьезна долговая проблема, евро ослабевает — теперь у нас будет неустойчивая валюта?

Трудности, с которыми Греция столкнулась в настоящее время, — это не проблема всего валютного союза. Хотя бы поэтому евро не является неустойчивой валютой и не будет ею. Важная для нас, центробанков, покупательная способность граждан зависит от общей динамики цен, в которой внешняя стоимость является лишь одним из факторов влияния. И здесь, и в будущем мы будем гарантировать стабильность цен. В пользу этого говорит как мандат, так и прежние успехи системы евро.

Государственные долги Греции — это только вершина айсберга. Многие опасаются, что высокие государственные долги рано или поздно как бы автоматически ведут к более высокой инфляции, тем более что для правительств более высокие темпы роста цен были бы очень кстати, чтобы за счет инфляции избавиться от больших государственных долгов.

Инфляция не является самым лучшим путем избавления от долгов. Для ликвидации задолженности сама финансовая политика должна пойти по пути консолидации, и не только в Греции. И это тем более верно, если денежно-кредитная и финансовая политика влияют друг на друга. Слабая финансовая политика способствует тому, что в среднесрочном периоде формируются более высокие инфляционные ожидания. И тогда центробанки должны проводить более рестриктивный курс в денежно-кредитной политике, чтобы инфляционные ожидания оставались на низком уровне. Поэтому в кровных интересах всех правительств, чтобы они придерживались указанного в Пакте стабильности и роста требования заботиться о долгосрочном "подъемном" дефиците и уровне долга.

Однако консенсус между центробанками и правительствами может разрушиться.

Я уверен, что консенсус выстоит. Рост дефицитов в государственных бюджетах — это следствие финансового кризиса. Правительства должны были ростом расходов и более низкими налогами бороться с экономическим провалом, чтобы предотвратить намного более сильное падение экономики. В этом отношении рост дефицитов в государственных бюджетах отражает кризис и не является следствием общей смены взглядов в финансовой политике. Правительства и центробанки согласны, что после окончания кризиса нужно отходить от подобных мероприятий по расширенной помощи. И это нужно будет сделать быстро. Однако в наших обязательствах по гарантированию стабильности цен все остается без изменений.

Возможно поэтому вы так резко отреагировали на предложение главного экономиста МВФ Оливера Бланшара, связанное с еретическим вопросом, действительно ли 4% инфляции хуже, чем 2%?

Я действительно считаю это предложение грубым, неосторожным и вредным. Бывший президент Bundesbank Отмар Эммингер говорил об инфляции: "Если c ней флиртовать, то в конечном итоге придется на ней жениться". Если бы мы теперь в рамках реакции на кризис начали дискуссию о более высоком уровне инфляции, то потеряли бы доверие населения и финансовых рынков. Кроме того, преимущества низкой инфляции настолько очевидны, что нельзя жертвовать ими ради мнимой большей гибкости в денежной политике. Свобода действий денежной политики в кризис и без того никогда не была серьезно ограничена. Опыт показывает, что инфляция связана с высокими расходами.

Какими?

При инфляции цены не растут равномерно, скорее возникают искажения в структуре цен, что при высокой инфляции приводит к потере эффективности и роста. Кроме того, более высокий ее уровень разрушил бы доверие к центробанкам и повысил долгосрочные инфляционные ожидания. Многие договоры, например, коллективные договоры о тарифных ставках, основываются на номинальных соглашениях, которые при растущих инфляционных ожиданиях могут быть пересмотрены в сторону повышения. Это еще больше ускорит инфляционную динамику. Там, где зарплаты не будут пересмотрены достаточно быстро, угрожают реальные потери покупательной способности. Тем самым инфляция действует как дополнительный налог. У продавца также будут проблемы, если цены, проценты и аренда не будут достаточно гибкими.

Граждане знают, что инфляция — это монетарный феномен, и беспокоятся, что закачанная центробанками в финансовую систему ликвидность рано или поздно поднимет потребительские цены.

Центробанки в кризис усиленно предоставляли в распоряжение банков ликвидность, так как денежный рынок между кредитными институтами "высох" из-за потери доверия. В этой критической ситуации центробанки заменили межбанковский рынок вливаниями ликвидности. Тем самым они поддержали способность банков предоставлять кредиты. Зона евро уже в прошлом году начала сворачивать эти мероприятия. Пока нет признаков того, что дополнительные деньги центрального банка вытекают в реальную экономику и повышают цены.

Но это может измениться, как только банки снова начнут предоставлять больше кредитов.

Чтобы выдавать кредиты, банкам нужен, прежде всего, собственный капитал. Поэтому они должны сейчас укреплять ослабленный кризисом базис собственного капитала, чтобы на подъеме иметь возможность обеспечивать необходимое количество кредитов. Однако нового потока кредитов опасаться не стоит, так как новые регуляторные меры предположительно с 2012 года предусматривают более высокие требования к собственному капиталу. А до тех пор еврозона откачает ликвидность из банковской системы.

Смелое предположение.

Я так не считаю. Конечно, правильный расчет времени — это своего рода эквилибристика. Поэтому еврозона очень внимательно следит за развитием таких монетарных величин, как кредиты и денежная масса. Так, мы можем установить, покрыта ли экспансия кредитов и денежной массы развитием экономики. Если кредиты существенно растут, это признак того, что и долги по отношению к доходам растут, то есть возрастает степень задолженности. В прошлом это был предупреждающий знак в отношении растущих спекулятивных пузырей. С помощью монетарного анализа мы можем распознавать риски и своевременно им противодействовать.

Почему вы тогда не действуете? Денежная масса M1, которая охватывает наличные деньги и бессрочные вклады в банках, опять растет со скоростью более 10%.

То, что денежная масса M1 сильно растет, обусловлено в первую очередь тем, что в настоящее время много инвесторов из-за низких процентов держат деньги в наличных или вкладывают в очень ликвидные средства. Денежная масса M3, охватывающая также долгосрочные вклады и доли в фондах денежного рынка и тесно связанная с динамикой цен, напротив, сократилась. В среднесрочном периоде риск, связанный с колебанием цен, на основе умеренной монетарной динамики незначителен.

Но экономика восстанавливается, и предприятия могли бы скоро повысить цены.

Это маловероятно. После исторического провала производительности экономики пройдет еще много времени, пока мы снова выйдем на границы мощностей, предприятия поднимут цены на свои продукты и услуги, а работники смогут добиться более высоких зарплат. В зоне евро загрузка производственных мощностей в промышленности находится в настоящее время на 9% ниже своего долгосрочного среднего значения около 80%. Экономика должна еще подрасти, пока мы опять достигнем нормальной загрузки. И только если мощности загружены выше среднего, возникает возможность для более высоких цен. В последующие год-два я не вижу этого риска.

Существует ли в связи с низкой загрузкой мощностей опасность дефляции — длительного снижения уровня цен?

Обсуждение дефляции, которое появилось с финансовым кризисом, было преувеличенным. Летом прошлого года темп роста цен на несколько месяцев соскользнул в отрицательную область. Но в первую очередь за этим стоят сильные подъемы и спады цен на энергоносители. Реакция центробанков в кризис показала, что мы решительно выступили против риска дефляции, который в принципе при таком сильном экономическом спаде исключать нельзя, и располагаем для этого необходимыми инструментами. Важно, что эмиссионные банки используют долгосрочную денежно-политическую стратегию, которая симметрично реагирует на риски инфляции и дефляции.

Эксперты жалуются, что в нынешней ситуации тяжело оценить загрузку производственных мощностей

Конечно, есть риск недооценить демпфирующее влияние экономического кризиса на долгосрочный производственный потенциал. Если продолжать предполагать слишком высокие темпы роста производственного потенциала в будущем, то возникает впечатление, что возврат к нормальной загрузке мощностей произойдет намного позже. Таким образом, недооцениваются инфляционные риски, и ввиду задержек в реализации денежно-кредитной политики велика опасность, что монетарные "тормозные маневры" будут введены слишком поздно. В семидесятые годы это было одной из причин для роста инфляции. Поэтому еврозона прибегает к очень широкому анализу монетарных индикаторов и индикаторов реальной экономики, чтобы оценивать ее состояние.

Должны ли мы после финансового кризиса ориентироваться на более низкие темпы роста?

Мы не должны были предаваться иллюзиям. Долгосрочная тенденция роста экономика спала. После исторического провала мы не можем просто экстраполировать потенциал роста предкризисных лет. Мы исходим из того, что для Германии долгосрочная тенденция роста вследствие кризиса с 1,5% уменьшилась вдвое. Это значит, что уже темпы роста меньше чем 1% будут способствовать повышению общеэкономической загрузки производственных мощностей. Поэтому инфляционные процессы в будущем будут наблюдаться, пожалуй, уже при более низких темпах роста, чем в прошлом. Центробанки знают это и будут учитывать в своих денежно-политических решениях.

Если экономика согласно тренду растет слабее, не надо ли уменьшить денежную массу?

Для оценки адекватного роста денежной массы важна не только долгосрочная тенденция роста. Кризис показал, насколько важно отношение вкладчиков к портфолио. Это влияет на механизмы передачи денежно-политических импульсов, например, если ненормальное развитие на имущественных рынках воздействует на реальную экономику и вместе с ней на цены и объемы производства. Здесь сложно оценить, как кризис повлияет в долгосрочном периоде. Я вижу в этом большой вызов для денежно-политических стратегий эмиссионных банков.

Означает ли это, что до сих пор вы недооценивали значение финансового сектора?

В последние 10-15 лет в макроэкономических исследованиях большое значение получили экономические модели, они полностью заслонили финансовый сектор. Этими моделями экономисты не смогли объяснить финансовый кризис. Поэтому в будущем макроэкономика должна и будет сильнее фокусироваться на денежно-политических трансмиссионных механизмах и имущественных рынках. В исследованиях уже намечается соответствующий переворот.

Центробанки до сих пор едва ли учитывали развитие имущественных цен в своих денежно-политических решениях. Было ли это ошибкой?

Есть хорошие причины направить денежно-кредитную политику на покупательную способность потребителей и при этом положить в основу репрезентативную товарную корзину. Правда, существуют проблемы учета, которыми мы должны заниматься. Пример — расходы на жилье и питание. До сих пор индекс потребительских цен учитывал только арендную плату, но не выплаты за собственную недвижимость. Хотя речь в обоих случаях идет о значительной составляющей расходов. В будущем индекс потребительских цен должен более широко учитывать расходы на жилье и питание.

И что с такими имущественными ценностями, как акции, сырье и облигации? Как вы хотите их учитывать?

В принципе, я считаю проблематичным, если центробанки пытаются непосредственно влиять на имущественные цены. Эти цены входят не в целевой каталог, а в рамки анализа денежно-кредитной политики. Хотя у центробанков есть обоснованное представление о том, как сильно должны вырасти потребительские цены, чтобы держать искажения в структуре цен на низком уровне. Но в имущественных ценах это оценить намного труднее. Однако центробанки при оценке среднесрочный инфляционных рисков должны внимательно следить за тем, какие последствия их решения будут иметь для имущественных рынков, так как оттуда может исходить начительная обратная реакция на производство и инфляцию.

Это звучит как признание, что центробанки со своей низкой процентной политикой заложили основу для спекулятивных пузырей в прошлом.

Я не отношусь к тем, кто полагает, что низкие проценты прошедших лет несут серьезную ответственность за кризис. Но они допустили преувеличение при предоставлении кредитов, которые были вызваны недостатком эффективного регулирования, имеющего в моих глазах решающее значение. За счет внебалансовых кредитных операций собственный капитал был сохранен и возник огромный леверидж. В будущем мы должны предотвращать такие циклы взлета и падения двумя путями: более симметричной и более долгосрочной денежно-кредитной политикой, и прежде всего — лучшим регулированием.

Акселю Веберу 53 года. С 2004 года он президент центробанка Германии Deutsche Bundesbank. Ранее профессор экономики был членом "Совета пяти экономических мудрецов". Вебер считается одним из самых вероятных претендентов на пост главы Европейского центрального банка вместо Жана-Клода Трише.

Инфляционные ожидания повысились на финансовых рынках с 2007 года. Если тенденция будет продолжаться, может сформироваться инфляционный менталитет. Тогда повышение зарплат может вызвать инфляционную спираль.

Инфляционная цель
В 2009 году Евроцентробанк перевыполнил свою задачу держать темп инфляции чуть менее 2%. Темп роста цен в еврозоне находился на уровне 0,3%. В предыдущие годы, напротив, он все время находился выше инфляционной цели.

Вливания ликвидности
Чтобы предотвратить коллапс банковской системы, в кризис центральные банки усиленно предоставляли в распоряжение коммерческих банков деньги центробанка. Поэтому они должны снова "откачивать" ликвидность, чтобы предотвратить ее перетекание в реальную экономику и повышение там цен.

Дефляция
Если уровень цен снижается длительное время, центральные банки больше не могут опустить реальную процентную ставку в отрицательную область, чтобы оживить конъюнктуру. Тогда как в Японии государство должно помогать финансовыми вливаниями.

Денежная масса M1, M3
Из развития денежных масс можно вывести долгосрочные инфляционные риски. ЕЦБ прежде всего обращает внимание на широко определяемую денежную массу M3, а наряду с этим на конкретную динамику цен (стратегия двух опор).

Производственный потенциал
Вследствие финансового кризиса ВВП отчетливо опустился ниже уровня, связанного с нормальной загрузкой предприятий. Но если они сокращают свои мощности, шансы восстановить рост снижаются.

Рост денежной массы
Если экономика растет, она нуждается в большем количестве денег, чтобы финансировать более высокое производство товаров и услуг. В последние годы денежные массы во многих странах выросли сильнее, чем реальная экономика. Их избыток взвинтил цены на сырье, недвижимость и государственные облигации.

Имущественные цены
Цены на дома в течение прошедших лет сильно выросли, но по-разному. Настоящий бум пережили страны, которые благодаря вступлению в Европейский валютный союз получали прибыль от снижающихся процентных ставок. Прежде всего Испания и Ирландия. В Германии, напротив, цены на дома переживали застой.