Сумасшедшая реальная история
"Я, Тоня" рассказывает историю американской фигуристки Тони Хардинг (Марго Робби, номинированная на "Оскар"). Она была первой американкой, сделавшей тройной аксель, но прославилась не своими выступлениями на льду, а благодаря нападению на прямую конкурентку Нэнси Керриган, которое произошло накануне Олимпийских игр 1994 года.
Согласно решению суда "инцидент" (именно так постоянно называют жестокую атаку герои фильма) организовали бывший муж Тони Джефф Гиллоули (Себастьян Стэн) и ее телохранитель (Пол Уолтер Гаузер). Сама же Тоня признала свою вину в том, что помогала им избежать правосудия.
Не смотря на расследование нападения, она смогла принять участие в Олимпийских играх, где стала восьмой. Нэнси Керриган тоже поехала ни Олимпиаду (к счастью, ей не сломали колено, как планировали нападавшие) и заняла второе место — уступив украинке Оксане Баюл. В дальнейшем Ассоциация фигурного катания США пожизненно дисквалифицировала Тоню.
Почти документальное кино
Крейг Гиллеспи добивается максимальной точности в воссоздании образов действующих лиц и представленных исторических ситуаций (выступлений Тони на состязаниях и самого нападения), что подкрепляют хроникальные кадры, которые демонстрируют в финале, во время показа титров.
Кроме этого режиссер заигрывает с документальным кино, чередуя события из жизни Тони — бедное детство с жестокосердной матерью, первые тренировки, открывающие безусловный талант, знакомство с будущим мужем, который регулярно колотит ее, и, собственно, "инцидент" — с интервью с участниками событий, записанными позднее.
Эти выступления Тони, ее матери (колоритная Эллисон Дженни, номинированная на "Оскар") и бывшего мужа, представленные статичными "квадратными" кадрами, являются и комментарием к произошедшим событиям, и одновременно попыткой опротестовать утверждения других участников, вступив в полемику с ними.
Разбить "четвертую стену"
Поскольку никто из героев не хочет предстать в негативном свете, полемика оказывается необычайно острой. А из-за того, что они не особо интеллектуально подкованы, чаще всего она напоминает просто громкую склочную перебранку, отголоски которой слышны во всех сценах ленты.
При этом за поддержкой герои обращаются непосредственно к зрителям. В картине разбивают не только колено Нэнси Керриган, но и "четвертую стену", отделяющую одних от других. Делают это мастерски, с помощью разнообразных приемов энергичного монтажа (работа Татьяны С. Ригель получила номинацию на "Оскар").
"Закадровые тексты" интервью сопровождают художественные кадры, которые иллюстрируют их. Кроме того, в самой сцене героиня не раз поворачивается в камеру с острыми комментариями, останавливая действие, дополняя его контекстом. Могут зрителям представлять на выбор и несколько версий происходящих событий, одну за другой.
Всюду Тоня
Таким образом "документальные" события предстают лишенными объективности, воссозданными в одной из возможных их вариаций. О том, что к показанному на экране стоит относиться с некоторой долей скепсиса, заявляют и герои фильма, утверждая, что "правда" у каждого "своя". Однако, режиссер вместе с исполнительницей главной роли Марго Робби пристрастно относятся в первую очередь к правде Тони.
С одной стороны, они представляют ее жертвой — она росла в бедности, ее била и бесконечно унижала мать, а потом бил и унижал муж, от которого она оказалась не способна сбежать, находя утешение лишь в фигурном катании, к которому имела безусловный талант.
С другой — рисуют Тоню своеобразным бунтарем, бросающим вызов холодному истеблишменту американского спорта, который не принимал ее и в итоге расправился с ней, когда возникла такая возможность. Материальное воплощение этого бунта регулярно предстает на экране образом Тони с сигареткой в углу рта (в реальности она, страдая астмой, курила намного меньше).
Художественная манипуляция
Крейг Гиллеспи в одной из сцен даже показывает героиню с ингалятором, но никоим образом не объясняет зрителям причин его появления в кадре и проблем Тони со здоровьем. В этом тоже проявляется особенность манеры повествования: утверждения, которые громко делают герои, не всегда совпадают даже с теми фактами, которые представлены в фильме, не говоря уже о реальных событиях.
Режиссер не пытается избегать таких разночтений, но находит способ сгладить их, эмоционально направив историю в нужное ему русло. К примеру, чтобы усилить ощущение несправедливого давления, которое свалилось на Тоню после "инцидента", ее историю он предлагает комментировать антипатичному самовлюбленно "желтоватому" тележурналисту (Бобби Канавале).
Транслируя же горько-обиженные реплики Тони в отношении Нэнси Керриган, "режущие слух" отсутствием сочувствия, режиссер практически убеждает зрителей, что во всей этой истории именно Тоня — жертва. Эту мысль аргументирует грубо-доступный монтаж: кривящаяся недовольством на олимпийском постаменте Нэнси Керриган и залитая кровью Тоня на боксерском ринге (после дисквалификации она занялась боксом — безуспешно).
Мертвые не рассказывают сказок
Если бы картина не была основана на реальных событиях, эти детали можно было бы проигнорировать. Сумасшедшая интенсивность, с которой Крейг Гиллеспи рассказывает историю, пружинящее действие, яркие образы главных героев, острые диалоги и бытовые ситуации на грани комедийного абсурда вполне компенсируют очевидные смысловые недостатки фильма.
Но полностью принять такую трактовку действительности все равно сложно. Особенно ярко ее спекулятивная природа выявляет себя в экранном образе одного из наиболее колоритных персонажей фильма — телохранителя Тони, единственного из участников событий, который не может представить свою версию. Он умер в 2007 году, но упоминание об этом факте в титрах почему-то отсутствует.
Пол Уолтер Гаузер воплощает образ телохранителя исключительно комедийно. Выходит у него это очень смешно. А поскольку актер демонстрирует персонажа непроходимо тупым, его высказывания, расходящиеся с тезисами Тони, воспринимаются, как несерьезный бред. К примеру, заявление, что Тоня с бывшим мужем изначально планировали убить Нэнси Керриган, а он их отговорил.
"Я, Виктор"
Марго Робби же играет Тоню в широком драматическом диапазоне, демонстративно старательно и глубоко прочувствовано. Поэтому выступления героини в свою защиту, не всегда аргументированные, рассудочно уязвимые, сомнительные, эмоционально побеждают, представая истиной в последней инстанции. Такой ли была изначальная идея авторов, или это стало результатом слишком проникновенной их работы над историей, ясно не вполне.
Многогранной игрой с реальностью "Я, Тоня" определенно напоминает "Игру Молли" Аарона Соркина, которая вышла в прокат на прошлой неделе. Там тоже важную роль играл закадровый голос главной героини, математически точно организовывающий повествование в привлекательном для себя ключе. И, в общем, с подобным финтом можно смириться, если бы не документально-биографический акцент истории.
Чтобы показать ущербность подобного подхода, можно предложить Крейгу Гиллеспи в таком же рок-документальном стиле снять фильм про Виктора Януковича, где бывший президент тоже будет проникновенно изображать жертву — говорить о тяжелом детстве и сложных отношениях с глупыми соратниками, которые устроили побоище на Майдане, о котором он ничего не знал. Художественный механизм, предложенный талантливым режиссером, вполне позволяет сделать и не такой финт ушами.