Премьеры недели: "Король Артур: Легенда меча", "Волшебные чудесные", "Любовь и страсть. Далида", "Дуэль"

Рыцари политкорректного стола

Костюмно-сказочный боевик "Король Артур: Легенда меча" Гая Ричи — попытка английского режиссера кардинально осовременить знаменитые средневековые легенды о рыцарях Круглого стола, наполнив их зрелищностью, даруемой компьютерными спецэффектами и технологией 3D, и приправив резвой характерной остротой персонажей, достойных современных криминальных лент.

Полученный результат выглядит одновременно уникальным и узнаваемым. Перед показом фильма в кинотеатре "крутили" трейлер новых "Трансформеров" Майкла Бэя, тоже заигрывающих с эстетикой рыцарского средневековья, и отличить две пафосные ленты с первого взгляда было невозможно. Сами же боевые сцены "Короля Артура" напоминали о "Властелине колец" Питера Джексона и, особенно, о недавних фильмах, снятых по компьютерным играм: "Варкрафте" Дункана Джонса и "Кредо убийцы" Джастина Курцеля.

От не лучшего "компьютерного" кинематографа в "Короля Артура" попало и немало сценарно-исполнительского пафоса: громогласных реплик, многозначительных взглядов, напряженного молчания. Обретение Артуром (Чарли Ханнэм) принадлежащей ему по праву рождения королевской силы, спрятанной в мече, представлено бесконечно серьезно, а от этого временами выглядит непредумышленно смешно.

Впрочем, сознательной иронии фильму тоже достает: Гай Ричи использует ритмы своей криминальной комедии "Большой куш", чтобы выгодно презентовать молодого Артура, модно одетого в белое манто сутенера, и его преступные подвиги в мире легендарной Британии — многонационалном и предельно американизированном. В свою очередь, ожидание справедливой расплаты, изводящее персонажа Джуда Лоу, напоминает о сюжете другой криминальной драмы Гая Ричи — "Револьвер".

В "Револьвере" большое внимание было уделено визуальному воплощению запутанного сюжета, которое, впрочем, не делало сюжет понятнее. Точно так и в "Короле Артуре" Гай Ричи — прежде всего режиссер формы, но не содержания. Яркие запоминающиеся образы, интересные ракурсы (камеры тут бывают максимально приближены к героям, ломая историческую дистанцию), рваный, мозаичный монтаж, бегущий (прямо)линейного повествования, насыщенная звуковая среда фильма, испытывающая на прочность колонки кинотеатров: все ищет зрелищности — по-детски нетерпеливой и безграничной.

Смысл же происходящего режиссеру, кажется, не важен вовсе. Его Гай Ричи оставляет на будущее — для продолжений осовремененных версий легенд, на которые недвусмысленно намекает финал картины.

Все в сад

Камерная романтическая лента Саймона Эбауда "Волшебные чудесные" соединяет чопорные английские традиции садоводства с французским романтическим шармом: фильм, молодая героиня которого должна привести придомовой сад в надлежащее состояние, чтобы не потерять жилье, по настроению сравнивают "Амели" Жан-Пьера Жене.

Такое сравнение в первую очередь возникает благодаря образу героини Беллы Браун. Девушку, выросшую в детском доме, мечтающую стать писателем, тяжело — на первый взгляд — сходящуюся с людьми и панически боящуюся садоводства, играет Джессика Браун-Финдли. Она талантливо соединяет ранимость и нервозность, нежность и решительность. Эти черты оттеняет склочная ворчливость соседа-пенсионера в добром и добротном исполнении Тома Уилкинсона. От его имени и ведется повествование.

"Волшебные чудесные" — пример негромкой картины, которая привлекает тонко выстроенной атмосферой доверия. По большому счету, фильм бесконфликтен — угроза выселения за отсутствие почета к традициям британского садоводства, не всегда удачные романтические отношения, которые строит героиня, ее проблемы на работе в местной библиотеке никогда не переходят черту, за которой начинается кошмар социальной реальности.

Режиссер Саймон Эбауд будто художник-импрессионист выхватывает красоту природы, человеческого тепла и взаимной поддержки, постоянно транслируя их сквозь экран.

С песней по жизни

Французская музыкальная драма "Любовь и страсть. Далида" Лизы Азуэлос, напротив, погружается на самое дно черных эмоций. Биографическая лента о знаменитой певице Далиде, умершей в 1987-ом, заканчивается ее смертью, а стартует — с попытки убить себя, которую Далида совершила двадцатью годами ранее.

В этой трагической рамке авторы фильма размещают жизнь знаменитой певицы, исполненную непрестанных музыкальных триумфов, большой любви (к нескольким мужчинам), болезненных потерь и несчастий. Чтобы рассказать историю звезды, Лиза Азуэлос использует разные интонации. Первые шаги к Олимпу возникают из прошлого в рассказах очевидцев, воспроизводящих и комментирующих ее жизнь психиатру. Иные события представлены взглядом Далиды — тут и теперь.

В обоих случаях, следя за карьерой и личным и драмами героини, авторы внимательно воспроизводят материальное пространство европейской жизни 1950-х — 1980-х годов (бюджет в 15 миллионов евро позволяет). А еще — с чрезмерной дотошностью ищут портретного сходства: в этом недвусмысленно убеждают финальные титры, сопрягающие экранные образы актеров с их прототипами.

Временами кажется, что Свева Альвити, которая играет Далиду, тоже в первую очередь направляет все свои силы вовне — на создание образа, схожего с "иконой" оригинала. И однажды режиссер даже использует эту концентрацию на "внешнем", чтобы расщепить образ певицы. Ее зеркальное отражение само дает комментарий происходящему, вскрывая природу игры.

В дальнейшем, впрочем, режиссер не использует этот аналитический прием, находя более действенный и эмоциональный способ раскрыть внутренний мир героини. В полной мере душевный надлом и эмоциональную силу Далиды фильм являет ее собственными голосом и словами — в музыкальных номерах, которыми переполнена драма. Лиза Азуэлос безудержно — и совершенно оправданно — эксплуатирует их возможности, буквально превращая отдельные сцены в надрывные "клиповые" номера.

Медитативный поединок

Еще одна премьера недели — вестерн Кирана Дарси-Смита "Дуэль". Действие ленты происходит во второй половине ХІХ века, в Техасе, на границе с Мексикой. Рейнджер Дэвид (Лиам Хемсворт) расследует убийства мексиканцев, которые могут спровоцировать военный конфликт между странами. Вместе с супругой, не желающей оставаться одной, он отправляется на задание под прикрытием — в приграничный городок, который контролирует жестокий проповедник Авраам (Вуди Харрельсон), двадцать лет тому на дуэли убивший его отца.

Кадр из фильма "Дуеэль"

Современное, по сути своей, расследование, выглядящее в прямолинейно жестком пространстве вестерна довольно нелепо, превращается в игру между Дэвидом и Авраамом даже не в "кошки мышки", а в поддавки. Каждый из них ждет своего часа, чтобы раскрыть козыри, с которыми зритель давно знаком.

Полноценная детективная интрига тут, по большому счету, отсутствует. Убедительным экранное взаимодействие главных героев делают сбалансированные актерские работы. В меру экспрессивную манеру бритоголового Вуди Харрельсона, соединяющего проповедь с насилием, оттеняет своей мягкой немногословностью Лиам Хемсворт, густо заросший бородой.

Необходимый композиционный баланс между творческой самобытностью и использованием жанровых штампов находит и режиссер Киран Дарси-Смит: подчеркивая метафизические искания и неспешную очевидность расследования кровавыми эксцессами перестрелок и вычурно красивыми кадрами прошлого — дуэли двадцатилетней давности, предопределившей нынешний поединок.